Фелисити провела языком по вдруг пересохшим губам.

— Перестань немедленно, — шепотом потребовала она, сама при этом не сделав даже робкой попытки убрать палец. — От этого мне хочется…

Рейф не спеша выпустил ее пальчик изо рта и поднял глаза.

— Чего же тебе хочется? — поинтересовался он, продолжая осторожно его поглаживать.

Краска бросилась в лицо Фелисити.

— Наброситься на тебя и зацеловать! — выпалила она.

— Ну что же, отдаю себя на твою милость.

— Только не здесь!

— Понятно. А тебе хочется расцеловать меня — и только?

— Ты прекрасно знаешь, что нет! — возмутилась Фелисити и тронула полурасстегнутый ворот его рубашки. — От тебя у меня… мурашки бегут по телу.

— Лучшего комплимента за всю жизнь не слышал! — рассмеялся Рейф. — От тебя со мной делается то же самое.

Фелисити придвинулась ближе; глаза ее искрились весельем, за которым угадывалась страсть.

— Неужели от меня у тебя бегут мурашки, Рейфел?

Он вздохнул. Порой ему достаточно было всего лишь одного взгляда на нее.

— Бегут, Лис…

Она легко, как перышком, тронула губами его губы.

— Как это замечательно!

Прежде чем он успел заключить ее в объятия и привлечь к себе, Фелисити ускользнула и исчезла за углом. Рейф довольно долго смотрел ей вслед.

— Господи, — пробормотал наконец он, стараясь утихомирить колотившееся сердце. Если к Лис вернется в прежней мере ее здравый смысл и она решит, что больше в нем не нуждается, да поможет Бог им обоим!

— Это все можно сделать за неделю! — заявила Мэй. Забравшись с ногами на стул, упершись локтями в стол и подперев кулачками подбородок, она восхищенно разглядывала разложенные эскизы и чертежи.

— Ценю твою уверенность, кроха, но времени придется потратить все же немного больше, — заметил Рейф и, не поднимая головы, продолжил делать пометки сбоку от эскиза. Он подсчитывал, сколько они потратили на покупку и доставку материалов. Даже с учетом всех несчастных случаев они сумели уложиться в намеченную сумму.

— Смотри, Лис! — Мэй ткнула пальцем в какое-то место на чертеже, — Вот здесь я помогала прибивать доску!

— О да! Это место нельзя не узнать! — рассмеялась Фелисити и, отложив в сторону штопку, встала. Протянув руку, она показала в другое место: — А вот здесь я разбила себе палец.

— Мы на стене прибьем мемориальную табличку в память о полученном боевом ранении, — пошутил Рейф и осторожно потрогал ушибленный палец Фелисити, сгорая от желания.

— А за это ты тоже получил мемориальную табличку?

Он не понял, о чем спрашивает Мэй, пока та не потрогала пальчиком его изуродованную шрамом щеку. По привычке он приготовился к тому, что вдоль спины пробежит неприятный холодок, но с изумлением понял, что ничего не произошло. Рейф даже головой покачал.

— Вместо таблички я получил новенькую блестящую медаль.

— Можно мне на нее глянуть?

— Воспитанные девочки говорят — позвольте мне взглянуть, — назидательно поправила сестру Фелисити.

— Лис, ты опять за свое! — надулась Мэй. — Теперь про уроки начнешь!

— Тише, кроха, тише, — улыбнулся Рейф. — Просто спроси еще раз, но уже как воспитанная девочка.

— Ладно, — уступила Мэй. — Сэр, позвольте мне взглянуть на вашу новенькую блестящую медаль.

Фелисити и Рейф, не сдержавшись, чуть ли не в один голос рассмеялись. Потом Рейф покачал головой:

— Не получится. Я отдал ее моей матери. Она скорее всего приспособила ее себе на шляпу.

— На шляпу?! — Мэй залилась колокольчиком. Фелисити с любопытством посмотрела на Рея:

— Значит, тебя не одобрял только твой отец?

— Ну, я бы не сказал, что матушка была в восторге от моих деяний, но в ней с юности сохранилась жилка искателя приключений и она хотя бы понимает, что и почему я делаю.

«Порой даже лучше, чем я сам себя понимаю», — про себя добавил Рейф.

— Вот! Я тоже стану искателем приключений, когда вырасту! По выражению лица Фелисити Рейф понял, что старшая сестра будущей авантюристки не в восторге от этого разговора. После панических настроений прошлой ночи ему меньше всего хотелось, чтобы сейчас Фелисити снова злилась на него. Рейф откашлялся.

— М-да. Ну что ж… Понимаешь, Мэй, моя мать — образованная, даже весьма образованная дама, она много училась и еще больше читала, и ей хотелось досмотреть кое-какие из тех мест, про которые она узнала.

— Ты мне морочишь голову! — насмешливо фыркнула Мэй.

— Ничуть.

Она наставила на него указательный палец:

— А ты сам никогда ничего не читал про те места, куда хочешь поехать!

— А как же мы про это узнали, дозвольте спросить? — приподнял бровь Рейф.

— Потому что ты хочешь поехать туда, про что сам ничего не знаешь, а значит, ничего не читал!

Черт бы побрал и детское простодушие, и детскую логику!

— Так перед тем, как туда ехать, я прочитаю про эти места, — возразил Рейф.

— Ага, значит, ты сам…

— Мэй, — вмешалась Фелисити, — тебе давно уже пора спать.

Черт, сколько раз он зарекался распускать язык! Молчание — золото. Хотел ли он отправиться путешествовать или нет, в любом случае сейчас совсем не время добавлять Фелисити беспокойства. Рейф откинулся на спинку стула. Он понял, что за последние несколько недель многое изменилось. Он стал гораздо реже вспоминать об отъезде в дальние страны, чем это было в Лондоне. А когда сегодня дело с разрушенным крылом так споро сдвинулось с места, желание увидеть здание законченным легко взяло верх над мечтами о походе по аравийской пустыне.

— Пойду посмотрю сны про слонов, — решила Мэй и направилась к двери. — Рейф, а ты про что собираешься смотреть сны?

Он оторвался от чертежей и поймал на себе внимательный взгляд Фелисити.

— Про твою сестру, — коротко ответил он и вернулся к работе.

— Господи, какая скукотища!

— Ну, спасибо тебе на добром слове, моя дорогая! — рассмеялась Фелисити, покраснев и шутливо бросив в сестру скомканными чулками, которые только что заштопала.

Когда Мэй уже начала открывать дверь, снаружи раздался ужасный грохот и треск, как если бы что-то немыслимо тяжелое с размаху куда-то врезалось.

— Дьявол! — чертыхнулся Рейф, вскакивая на ноги и уже понимая, что стряслось. — Чтоб мне гореть в аду!

— Рейф! Что это? — пискнула девочка. Со стороны кухни появился Бикс.

— Мастер Рейфел?

— Стой где стоишь, моя радость, и ни с места! — бросил он ей, хватая переносной фонарь. И обратился к Биксу: — Присмотри за Мэй!

— Хорошо, сэр.

Фелисити устремилась следом за Рейфом. Тот выскочил в коридор, добежал до парадных дверей, распахнул их, одним прыжком преодолел несколько ступеней лестницы, помчался вперед, завернул за угол и, будто натолкнувшись на каменную стену, остановился как вкопанный.

Каркас нового здания обрел вид потерпевшего жестокое кораблекрушение судна: его просто перекосило на одну сторону, и теперь речи быть не могло о продолжении работ.

— Адская бездна, — пробормотал он и осторожно двинулся вперед.

— Рейф, Бога ради!..

— Все, что можно, уже рухнуло, — мрачно отозвался он и, продолжая бормотать под нос ругательства, поднял фонарь повыше, чтобы разглядеть, что случилось.

Ему и раньше доводилось видеть последствия разрушений, но сейчас было больно до слез. Он слишком хорошо знал, какие доски были распилены его рукой, какие и куда прибиты, и поэтому гибель постройки, о которой он не мог не думать как о живом существе, переживал как личную боль и утрату.

— Всякое бывает, — проговорила Фелисити успокаивающим тоном.

Он повернулся к ней лицом:

— Этого вообще не должно было случиться. Гори все в аду! Придется все начинать с самого начала!

— По крайней мере здесь работы на один день. Рейф опустил фонарь и посмотрел на Фелисити.

— Вот только теперь мне придется разобраться, что я сделал не так. Ничего не должно было рухнуть. Все должно было выдержать даже извержение вулкана!

Он с размаху ударил кулаком по одной из уцелевших балок. Кулак отскочил, как от скалы. Фелисити потянула его за рукав.

— Рейф, идем. Оттого, что ты простоишь здесь всю ночь, дело не поправишь.

Чертыхнувшись в последний раз, он повернулся и двинулся следом за ней в дом. Целый рабочий день коту под хвост, не говоря уже о сотнях соверенов, что были уплачены за строительные материалы и рабочим! Будь он проклят, если допустит повторение подобного!