Николас кивнул и проговорил:
– Тебя любой отец поймет. – Осмотревшись, граф добавил: – Красивая часовня. Построена в шестнадцатом веке, да?
– Месье, вы, как всегда, правы, – ответил Паскаль. Он принялся описывать интересные архитектурные детали храма, и к разговору тотчас подключился и отец Шабо, которому было что сказать по этому поводу.
Лили была несказанно рада за мужа. Она с улыбкой наблюдала, как он общался с Николасом и Джорджией – они успели приехать к самому началу церемонии. Паскаль попросил приемных родителей стать крестными для его сына, и все понимали, почему выбор пал именно на них.
– Ваш муж выглядит счастливым человеком, – тихо сказал отец Шабо, стоявший у Лили за спиной.
– Так и есть, святой отец, – подтвердила Лили, обернувшись к священнику. – Я как раз думала о том, что во время его последней встречи с Николасом и Джорджией он выглядел совсем иначе. Конечно, он был тогда несчастен и зол, хотя и старался скрывать свои чувства. Слава богу, что сейчас он этого не делает. Но ведь перемена произошла не только в этом, верно?
Отец Шабо, казалось, о чем-то задумался. Наконец он проговорил:
– Человеку важно знать, где его корни, а тут еще такая радость – рождение первенца. Но мне кажется, что главная причина произошедших в нем изменений – это вы, Лили. И ваша любовь к нему. Господь, должно быть, доволен.
– Отец Шабо…
– Мне пора уходить, милая. Меня ждут в городе. А Паскалю скажите: когда у него будет свободная минутка, пусть зайдет к Морису – тот опять слег с несварением. – Отец Шабо погладил по голове маленького Андре, улыбнулся Лили и ушел, сделав вид, что не заметил слез в ее глазах.
Лили наблюдала за мужем во время праздничного ужина в честь крещения младенца и думала о словах отца Шабо. И действительно, Паскаль выглядел вполне счастливым. Для человека с самыми простыми потребностями он очень даже легко вжился в роль герцога. Впрочем, Паскаль не изменил своим привычкам, и местные жители все так же его любили. Конечно, теперь они относились к нему с большим пиететом, но Паскаль понимал, что таковы правила жизни, как понимал и то, что власть накладывает на него серьезную ответственность.
Паскаль по-прежнему лечил заболевших и лишь посмеивался, когда те, кому он вынужденно причинял боль во время своих медицинских манипуляций, в сердцах ругали его.
Да, ее муж по-настоящему радовался жизни, но Лили знала, что самым радостным в его жизни стал тот день, когда у него родился сын. Когда же оглушительно зазвонили колокола, когда Сен-Симон высыпал на площадь, и это был замечательный праздник!
– Моя храбрая умница, моя герцогиня, – говорил он ей тогда, и любовь сияла в его глазах, когда он взял на руки сына после утомительных, но прошедших без осложнений родов. – Моя красавица герцогиня. Он… Он у нас – само совершенство. – И у Лили болели глаза от ослепительно яркого света, окружавшего его тогда. Причем в этом свете она увидела ангельское создание, очень похожее на ту женщину, которую Лили увидела на портрете в галерее. На мать Паскаля…
И сейчас, наблюдая за мужем, Лили думала о том, какая же она все-таки счастливая женщина…
Паскаль перехватил ее взгляд и улыбнулся ей. И эта его улыбка напоминала о том, что касалось только их двоих, – напоминала обо всем том сладостно приятном, чего она, увы, была лишена последнее время. Паскаль даже не думал сдерживаться до самого рождения Андре, но после родов он был тверд – никакой близости в течение месяца. Лили не считала, что такого рода запрет необходим, и ей отчаянно хотелось быть с ним, хотелось чувствовать его в себе…
Паскаль прочел ее мысли; она поняла это по тому, как он опустил глаза и как крепко сжал в руке вилку.
– Как поживает ваш брат, Лили? – спросил Николас, и по веселому блеску в его глазах Лили определила: он перехватил их с Паскалем молчаливый обмен посланиями. – Насколько мне известно, он добился больших успехов в продвижении на рынок вин из Сен-Симона.
– Он здоров. Спасибо, что спросили. Жан-Жаку нравится Париж.
– Париж, очищенный от графа де Пасси, за что вам, месье, огромное спасибо, – добавил Паскаль. – Не знаю, согласился бы Жан-Жак вернуться в столицу, если бы Пасси не посадили в тюрьму.
– Должен признаться, мне доставил немало удовольствия процесс передачи Пасси законным властям. И еще раз спасибо тебе, Паскаль, за список заговорщиков. Все очень удачно сошлось. Мы полагали, что Бонапарт предпримет еще одну попытку переворота в августе, но теперь у него гарантированно ничего не выйдет. – Николас обратил взгляд на Лили. – Ваш брат оказался полезнее, чем он сам мог бы предполагать.
– Что ж, я рада, что он хоть в чем-то преуспел, – ответила Лили. – Мне с самого начала не нравилось, что он притащил сюда этого негодяя.
Лили решила умолчать об инспирированном де Пасси приезде в Сен-Симон ее отца и падре Меллита. При одном упоминании о Меллите Паскаль впадал в ярость. Однако, к удивлению Лили, тему поднял сам Паскаль. Положив на стол яблоко, которое собрался почистить, он сказал:
– Не помню, чтобы я вам когда-нибудь говорил, что Пасси, оказывается, написал письмо отцу Лили, в котором обвинял Жан-Жака и меня в том, что мы дурно обращаемся с его дочерью. Полагаю, Пасси решил таким образом выместить свою обиду – ведь мы помешали ему превратить Сен-Симон в тайное логово заговорщиков.
– Мне понравилась твоя инсценировка эпидемии дифтерита, – сказала Джорджия. – Сразу видна рука мастера.
– Спасибо, мадам. Мне и самому понравилась моя задумка. Но Пасси, очевидно, не разделял наших чувств.
– Не знаю, чего он пытался добиться своим пасквилем, – пробормотала Лили. – Мой отец едва ли смог бы хоть чем-то мне помочь, даже если бы Пасси написал ему правду.
Взглянув на жену, Паскаль тихо сказал:
– О, не будь наивной, Лили. Твой отец нашел бы способ доставить мне неприятности и сильно насолить Жан-Жаку, если бы захотел.
– Очень интересно… – заметил Николас. – Вполне в духе Пасси. Закрутить интригу и сделать все чужими руками. Так что же тут произошло? Монкрифф явился сюда судить и казнить?
– Явился, а как же?… И прихватил с собой своего падре. Разумеется, к тому моменту он уже узнал всю правду обо мне, и мы с Лили жили здесь, а не в коттедже.
Николас откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, проговорил:
– Паскаль, если уж ты берешься за что-то, то не остановишься, пока не добьешься своего. Вначале ты женишься на женщине, которая наследует титул герцогини, потом сам становишься герцогом и, наконец, производишь на свет сына, который будет дважды герцогом – и все это за один год. Впечатляет.
– Спасибо, месье, – с ухмылкой ответил Паскаль. – Хотя я вижу свою заслугу только в том достижении, которое вы упомянули последним. Все остальное было чистой воды случайностью. Но титул оказался не лишним. Он помог мне поставить Монкриффа на место. И беременность Лили пришлась кстати. Однако Монкрифф никак не ожидал увидеть тут и мать своей дочери. Бедняга, он испытал настоящий шок! А уж падре Меллит как расстроился!..
– С чего бы? – спросил Николас, внимательно глядя на приемного сына, вертевшего в руках нож.
Паскаль ответил не сразу. И Лили точно знала, о чем он сейчас думал.
«Потому что его наконец вывели на чистую воду! Ложь, извращения – все это перестало быть тайной! Потому что я его едва не задушил этими вот руками!» – вот что сейчас мысленно кричал ее муж.
И действительно, на Паскаля было страшно смотреть, когда он разоблачал падре. Да-да, пусть уж лучше это останется между ними. Лили предпочла бы не распространяться на эту тему и никогда об этом не вспоминать.
Тут Паскаль положил нож на стол и проговорил:
– Потому что падре Меллит – жалкий растленный негодяй. – Он с трудом сдерживал гнев. – Он стал между мужем и женой и разрушил брак, который мог бы стать счастливым. Как только Монкрифф узнал о деяниях падре, он тут же его прогнал.
– Замечательно! – воскликнула Джорджия. – Хотелось бы на это посмотреть!
Паскаль тяжело вздохнул.
– Родителям Лили былого счастья уже не вернуть, но, может быть, Сазерби-Парк станет более приятным местом для жизни после того, как падре Меллит избавил его от своего присутствия. А мать Лили воссоединилась со своими детьми; ей и Коффи, похоже, нравится путешествовать. Но все это – пустяки. Расскажи мне о Чарли. Как у него дела в Бомбее? Я получил от него очень радостное письмо, в котором он пишет, что прекрасно проводит время. Но как же это соотносится с коммерцией?