Девушка приблизилась к давно не мытому окошку и посмотрела сквозь него на узкую запыленную улочку, кишащую бедно одетыми людьми. Ей тут же захотелось громко и отчаянно разрыдаться. Уже третий день они с Эшли живут, или, точнее, обитают в этой третьеразрядной гостинице, больше напоминающей бандитский притон, а он словно не торопится изменить положение дел. Целыми днями он где-то пропадает, бросая ее одну, а под вечер возвращается вдребезги пьяным, и тогда добиться от него вразумительных объяснений становится невозможным. Она уже давно поняла, что случилось нечто ужасное и непредвиденное, но вот что именно, из-за чего поведение Эшли так внезапно изменилось, она понять не могла. Да и он сам не желал ей ничего объяснять. Каждое утро, уходя из гостиницы, он говорил ей, что сегодня, наконец, у него появятся деньги и тогда они смогут отправиться дальше.
Деньги… Джулиана раздраженно передернула плечами. Об этом следовало позаботиться раньше, раз уж он решился подбить порядочную девушку на такую сомнительную авантюру, как тайный побег. Ведь она даже не смогла захватить с собой своих вещей, чтобы не вызвать подозрений виконта Девери и сделать вид, что отправляется на обычную прогулку по улицам Лиссабона. Хорошо еще, что заветная шкатулка с драгоценностями находится при ней…
– Дьявол… – донеслось откуда-то снизу сквозь неплотные перегородки тонких стен. – Эти паршивые ищейки не поленились пересечь море, чтобы достать меня… Проклятые мерзавцы! Но пусть они не надеются, что справиться со мной будет так легко…
Джулиана метнулась к двери. Так и есть. Эшли опять надрался до помрачения ума. Распахнув дверь, она втащила его в комнату и со злостью встряхнула за плечи.
– А, это ты, любовь моя… – Баррет с таким неподдельным удивлением обвел взглядом комнату, будто и сам не мог понять, как очутился здесь. – Помоги мне раздеться и доползти до этой чертовой постели, Джулиана. Я чертовски устал, мои бедные ноги уже просто не в состоянии меня держать.
– Эшли! – Джулиана еще сильнее принялась трясти его, пытаясь хоть немного привести в чувство. – Объясни мне, наконец, что с тобой происходит! Ты что, совсем спятил? Как ты можешь так безответственно себя вести? Ты же говорил, что мы не станем задерживаться в этом городе и сразу отправимся в Испанию, где стоит твой полк! Ты же обещал, что все будет прекрасно! А что вышло на самом деле? Что случилось, Эшли? Ведь я доверила тебе свою жизнь, о Боже!
Тяжелое тело мужчины внезапно обмякло в ее руках, и если бы она не подтолкнула Баррета к постели, он непременно грохнулся бы на пол. Почувствовав под собой мягкую постель, Эшли что-то удовлетворенно пробормотал, и спустя полминуты его богатырский храп заполнил все пространство маленькой комнатки. Джулиана сглотнула подступивший к горлу комок и расположилась в кресле у пыльного окна, подперев голову рукой. Нет, дальше обманывать себя невозможно. Она влипла в отвратительную, опасную историю и выбраться из нее будет совсем не просто.
Проснувшись и не увидев рядом с собой Эшли, Джулиана ощутила внезапную решимость. Хватит, пора кончать с этим унизительным положением. Быстро одевшись и смочив несвежей гостиничной водой лицо, девушка прочитала короткую молитву и извлекла из нижнего ящика комода свою шкатулку с драгоценностями. Только бы найти дорогу в порт. Там она сможет отыскать какое-нибудь английское судно и тогда… тогда она решит, что предпринять дальше.
На мгновение ее сердце больно сжалось от нахлынувшего приступа раскаяния. Хорошо бы «Красавица Востока» уже вышла в море. Как после всего случившегося она сможет смотреть в глаза виконту Девери, да и всем остальным морякам? В глазах этих честных, суровых людей она навеки опозорена, низведена до уровня жалкой, ничтожной дурочки.
Отбросив все несвоевременные сожаления, Джулиана распахнула шкатулку. И едва удержалась на ногах от ужасного удара. Заветный ларчик был абсолютно пуст. Исчезло все: и ее драгоценные жемчуга, и бриллиантовые сережки, и даже аметистовый цветок, подарок отца, который красовался в ее прическе в тот роковой вечер на корабле, когда она так опрометчиво бросилась в объятия Эшли Баррета.
Пошатываясь под тяжестью свалившегося на нее горя, Джулиана выбралась на улицу. Жар, духота, мелькание смуглых, в большинстве отталкивающих лиц. Некоторые отвратительные типы останавливаются и пытаются о чем-то заговорить с ней на незнакомом языке… Должно быть, они предлагают что-то неприличное, потому что остальные прохожие при этом оборачиваются и отвратительно ухмыляются, поглядывая на нее… Господи, что же делать, как ей найти Эшли, чтобы заставить отдать украденное? Эшли Баррет украл ее драгоценности! В это немыслимо поверить!
Вдруг ее взгляд упал на двоих мужчин, выходивших из какой-то грязной таверны по соседству с гостиницей. Они что-то бурно обсуждали, и в руках одного из них блеснул странно знакомый предмет…
– Моя заколка! Мой аметистовый цветок! – вне себя закричала Джулиана, бросаясь к мужчине и пытаясь выхватить у него из рук свою драгоценность. – Отдайте мне мой цветок…
Она истерично разрыдалась и принялась что есть силы звать Баррета. Вокруг моментально образовалась толпа зевак. Дело грозило обернуться скандалом, но в этот момент появился сам виновник происшествия. Баррет схватил Джулиану за руку и затащил в коридор таверны, не обращая внимания на ее отчаянный протест.
– Мерзавец, подлец, вор! – Она залепила ему подряд три звонких пощечины. – О Боже мой, Эшли! Как ты мог пойти на такое? Не могу поверить, что все это не дурной сон!
– Тише! Тише, радость моя, успокойся же наконец! – Баррету после отчаянных усилий удалось сжать запястья девушки своими руками, лишив ее возможности нападать на него. – Послушай лучше, что я тебе скажу… Да, я действительно проиграл ту паршивую безделушку, но теперь удача вновь повернулась ко мне лицом. Еще несколько партий – и у меня появится много денег, так много, что мы сможем отправиться куда угодно… Туда, где можно отсидеться, пока дядюшка герцог со своим всесильным влиянием не уладит мои пошатнувшиеся дела. Возвращайся в гостиницу, Джулиана, прошу тебя. Имей терпение еще на пару часов!
– Нет! – Она решительно вырвалась из его рук и отступила на шаг назад. – Нет, Эшли, я не поеду с тобой. Отдай мне мои драгоценности, я хочу добраться до Туниса и найти сестру.
– Ты с ума сошла! Как ты можешь добраться до Туниса одна?
– Что значит – как? За деньги, разумеется! Отдай мне мои драгоценности, и я уйду.
Глаза Эшли потемнели от гнева. В этот момент Джулиане почему-то показалось, что он смотрит на нее, как на маленького зверька, которого и убить-то можно всего одной рукой, но страшно – вдруг укусит. И как только она могла думать, что любит этого человека? Сейчас, когда он стоял перед ней весь растрепанный, в потерявшем вид дорогом костюме, небритый, с опухшими от пьянства глазами она испытывала к нему одно лишь брезгливое отвращение. Должно быть, ее чувства слишком ясно читались на лице, потому что Баррет, произнеся яростное проклятие, вдруг схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Ты никуда не поедешь, маленькая дрянь, – тихо и гневно сказал он, наступая на девушку так, что она оказалась прижатой к стене. – Выбрось эту идиотскую затею из головы, я никуда тебя не отпущу. Слышишь? Не отпущу! И твоих проклятых драгоценностей я тебе не верну… Хотя бы уже потому, что их у меня больше нет, – добавил он с откровенно циничной усмешкой.
– Ах ты… – начала было Джулиана, но резко замолчала, заметив, как из прокуренного зала с игральными столами вышел бородатый мужчина такой угрожающей наружности, какую обычно придают самым гнусным злодеям – героям романтических произведений.
– Эй, приятель, никак не можешь справиться с женщиной? – ехидно проговорил этот тип по-английски с сильным акцентом. Его хищный, оценивающий взгляд пробежался по фигуре и побледневшему лицу Джулианы. – Красивая штучка, – с видом знатока оценил он. – Не желаете сделать на нее крупную ставку, сеньор Баррет?
Лицо Эшли просто побелело от ярости, но он удержался от резких выражений.
– Нет, – мрачно процедил он, закрывая собой девушку. – Это моя невеста, и никто в этом поганом вертепе не посмеет притронуться к ней, пока я могу держать в руках пистолет.
– Так же точно ты говорил и о той, другой изнеженной цыпочке, – насмешливо заметил португалец. – А что вышло потом? Кстати, это невероятно, но две этих девки чем-то очень похожи. Если бы у этой задиристой кошки были светлые волосы…