Вирджиния Спайс - Небесная Роза

Наложницы окружили Малеку и принялись наперебой расспрашивать, откуда она узнала эту приятную новость. Но не трудно было разглядеть, что их интерес носит скорее недоброжелательный характер. За спиной юной турчанки послышались завистливые перешептывания и весьма злые пожелания. Поймав себя на мысли, что и она испытывает подобные чувства, Джулиана ужаснулась. Неужели она, цивилизованная леди из древнего рода графов Риверс, уподобится этим ничтожным, злобным фуриям?

Да, вот что значит долгое время обходиться без мужского общества! Но, Боже правый! Как же все-таки досадно, что Джаббар не пожелал призвать ее к себе во второй раз! Несмотря на постоянную опасность, исходящую от этого загадочного и коварного человека, она бы предпочла снова вступить с ним в рискованный поединок, чем проводить вечер в тиши своей душной комнатушки…

– Не переживай, Зульфия, в том, что Джаббар не выбрал тебя на сегодняшнюю ночь, нет ничего оскорбительного, – с успокаивающей улыбкой проговорила Айша. – Это естественно, что он хочет уделить внимание и другим женщинам. Ведь их у него так много!

– Но, надеюсь, это не означает, что мне придется ждать долгие недели, прежде чем снова наступит моя очередь? – с полушутливым возмущением заметила Джулиана. – Боюсь, что мне будет нелегко примириться с таким положением вещей.

Эфиопка многозначительно покачала головой.

– О, да я вижу, этот мужчина серьезно затронул твои чувства!

– Чувства? – задумчиво протянула Джулиана. – Не знаю, чувства ли это или что-то другое. Одно только могу сказать: для моей деятельной и неспокойной натуры лучше открытое столкновение с противником, чем мyчитeльнoе, изматывающее ожидание.

Лишь одна женщина осталась невозмутимой посреди всей этой суеты, вызванной сообщением турчанки. Как только возбужденные голоса затихли, Азиза неторопливо слезла со скамейки для массажа и, выступив на середину зала, горделиво запрокинула вверх свой острый подбородок. Окинув взглядом превосходства притихших наложниц, венецианка вытянула вперед правую руку, на которой что-то заманчиво поблескивало, притягивая взоры.

– Сегодняшний день принес и мне хорошую весть, – с гордостью объявила она. – Взгляните на эти рубиновые украшения… Господин только что прислал мне их в подарок. – И, получив свою долю завистливых взглядов и заискивающих комплиментов, Азиза остановила свой насмешливый взгляд на Джулиане, в которой интуитивно чувствовала соперницу. – Ты тоже могла бы получить от нашего повелителя какую-нибудь драгоценность, Зульфия – Небесная Роза. Но ты слишком глупа, чтобы добиться чего-то стоящего, – проговорила она с сарказмом. – Вступившись за женщину, вызвавшую недовольство господина, ты упустила свою удачу.

– Ты ошибаешься, о блистательная звезда лучшего из гаремов Магриба, – спокойно ответила Джулиана, послав венецианке свою самую дружескую улыбку. – Я уже получила награду за то удовольствие, что доставила бею сегодняшней ночью.

– Ты имеешь в виду отмену наказания дурочки Талиджи? Да, нечего сказать, более глупой просьбы бей еще не слышал ни от одной наложницы! Не собирайте себе сокровища на земле, собирайте его на небесах, – язвительно процитировала Азиза фразу из Священного писания и, отвернувшись от соперницы, направилась в другой конец зала.

Джулиана проводила венецианку спокойной доброжелательной улыбкой, хотя самолюбие ее было действительно сильно задето. Нет, она, конечно, понимает, что это полный идиотизм, но ей вдруг так отчаянно захотелось, чтобы Джаббар подарил и ей какую-нибудь драгоценную безделушку в знак признательности…

– Узнаю эти кровавые рубины, – раздался за спиной Джулианы приглушенно-печальный голос Изабель, незаметно оказавшейся рядом в то время, пока Джулиана разговаривала с Ази-зой. – Раньше они принадлежали Суфии, первой жене Касима. Несчастная женщина покончила с собой, когда стало известно об убийстве ее дорогого мужа и о том, что Джаббар собирается сделать с гаремом его предшественника.

Волшебное очарование прошедшей ночи испарилось, как влажный туман при ярком свете солнечных лучей. Обменявшись с сестрой понимающим взглядом, Джулиана крепко сжала ее руку. Опасность, такая реальная и ощутимая, словно ее можно было потрогать рукой, была здесь, рядом с ними, и забывать о ней не стоило ни на минуту. Она, Джулиана Вудвиль, здесь для того, чтобы бороться за свое будущее и за жизнь Изабель. И если она расслабится и забудет об этом хоть на короткое время, то непременно проиграет в этой смертельной схватке с судьбой.

– Итак, милорд, за то, чтобы завтрашний день принес нам большую удачу!

Граф Ричард Блэкпул наполнил высокие хрустальные бокалы искристым вином и протянул один из них виконту Девери. Не разделявший пылкого энтузиазма своего молодого товарища, Стивен мрачновато усмехнулся и встряхнул головой.

– Еще неизвестно, что именно принесет нам завтрашний день. Если уж капризная фортуна отвернулась от английской посольской миссии, повернуть ее в другую сторону будет не так уж легко.

– Ну, с вашим приездом в Стамбул, милорд, наши дела пошли на улучшение! – пылко возразил граф Ричард.

Вот уже полтора месяца он, новый атташе английского посольства в столице Османской империи, почти каждый день общается с виконтом Девери и никак не может понять этого человека. Без сомнения, на сердце виконта лежит какой-то тяжелый груз, мешающий ему смотреть на вещи с оптимизмом. Но в мрачные тайники чужой души проникнуть не так-то легко, да и бесполезно пытаться. Самым странным во всем этом было то, что люди, близко знавшие Стивена Девери, уверяли, что он никогда не являлся скрытным человеком или пессимистом.

– Вы считаете, граф, что полтора месяца просить аудиенции у султана и каждый раз получать учтивый отказ, это значит – успешно вести дела? – снова усмехнулся Стивен, и в глубине его зеленых глаз промелькнула такая горечь, что Ричарду Блэкпулу стало слегка не по себе.

– Но вы не берете во внимание, что до вашего приезда положение дел обстояло еще хуже. Из-за досадного промаха прежнего главы посольства нас вообще едва не выставили из Стамбула! А теперь… По крайней мере, ваши усилия не остались бесплодными. Завтра в одиннадцать часов утра великий султан примет вас в своей летней резиденции. А это значит, что вам удастся обсудить все важные дела без помех и длинных ушей бесчисленных шпионов.

– Да, возможно.

– Ведь вы же целых пять лет были в хороших отношениях с османским правителем, милорд, если даже не сказать… в дружеских отношениях.

– Дорогой мой граф! – Стивен снисходительно улыбнулся молодому человеку и невесело вздохнул. – Вы еще слишком недолго пробыли на Востоке, чтобы понять одну простую вещь: нельзя находиться в дружеских отношениях с человеком, который считает одного себя избранным Аллахом властелином мира, а всех прочих – своими рабами, независимо от их общественного положении и достоинств. Но, бесспорно, можно попытаться заслужить его высочайшее расположение, особенно в том случае, если посчастливится оказать кое-какие услуги.

– Но, как я слышал, вам-то как раз и довелось оказать всемогущему повелителю некоторые услуги в былые времена!

– Только поэтому он и согласился меня принять.

– Тогда… тогда, наверное, стоит поднять бокалы за то, чтобы у султана оказалась долгая память?

Остановившись у распахнутого окна, Стивен окинул задумчивым взглядом великолепную панораму Босфорского пролива, на который выходили окна резиденции английского посольства. Вот уже пошел третий месяц, как маленькая волшебница с нежными глазами и неугомонным характером исчезла из его жизни. Медленно ползли однообразные невеселые дни, знойное, изматывающее своей жарой лето сменилось засушливой осенью. Но он до сих пор так и не смог что-нибудь предпринять.

Нет, конечно, он бросился к тунисским берегам сразу, как только стало известно, что с Джулианой случилось несчастье. Но «Красавицу Востока» даже и близко не подпустили ни к одному порту. Более того, только охранный фирман, выданный английским послом при дворе султана, спас его и весь экипаж судна от того, чтобы самим не оказаться в плену. Там Стивена ждал еще один тяжелый удар: известие о гибели Касима и захвате власти его давним противником. А еще о том, что Джаббар, опасаясь закулисных интриг, выслал из Туниса все европейские консульства. И это означало, что проникнуть в Тунис теперь можно лишь одним путем: с высочайшего разрешения султана, от которого находились в вассальной зависимости все государства Магриба. Но прежде чем получить это разрешение, следовало еще добиться самой встречи с великим и могущественным наместником Аллаха на земле. А сделать это было не так-то легко.