– Посмотри, Зульфия, на этих прекрасных одалисок, – сказал он, наклоняясь к девушке и приподнимая кончиками пальцев ее подбородок. – Когда ты наблюдала за нашей игрой, на чьем месте тебе хотелось оказаться?
– На месте обеих наложниц, мой обожаемый повелитель, – честно призналась Джулиана и судорожно сглотнула, заметив, как при ее словах дрогнуло лицо бея.
– Мне остается только пожалеть о том, что ты допустила такую глупую оплошность, войдя сода, – со вздохом сказал Джаббар, отступая на шаг от Джулианы и занося руку для удара. – Ничего не поделаешь, Зульфия. По законам сераля прощение даже за малейшую провинность не допускается. Я и так уже два раза нарушил обычай из-за расположения к тебе.
Джулиана, все еще стоявшая перед своим господином на коленях, испуганно втянула голову в плечи, и в следующий момент боль обожгла ее спину. Призвав на помощь себе все остатки мужества, девушка с трепетом ждала нового удара. Но вместо этого Джаббар неожиданно опустил хлыст на низкий мраморный светильник в нескольких дюймах от ее головы, который тотчас разлетелся на множество осколков. Вскрикнув, девушка хотела отскочить в сторону, но Джаббар не дал ей этого сделать. Его гибкое тело плотно прильнуло к ее взмокшей от напряжения спине, а руки властно и одновременно бережно заскользили по всем изгибам коленопреклоненной фигуры. Задыхаясь от волнения и нестерпимого желания близости, Джулиана громко застонала и прогнулась в объятиях мужчины, обводя замутненным взором пространство огромного зала, искаженные от похоти лица одалисок, стройные фигурки девушек-музыканток, неподвижно застывшие изваяния темнокожих телохранителей с такими отсутствующими лицами, словно у них отказали все органы чувств… Нет, это просто немыслимо! Отдаваться мужчине при стольких посторонних свидетелях… Но до чего же нестерпимо хочется это сделать!
Стройные, мускулистые ноги Джаббара обвили бедра Джулианы, и она вдруг почувствовала, как его каменная плоть резко входит сзади в ее увлажненное лоно. На короткое мгновение девушка испытала легкую боль от неосторожного движения мужчины, а вслед за тем острое, почти мучительное наслаждение наполнило каждую клеточку ее существа. Голова закружилась, перед глазами все смешалось в один блестящий, сверкающий поток, словно ее подхватила и закружила стремительная карусель. Забыв обо всем на свете, Джулиана зажмурилась и полностью отдалась подчиняющим, нетерпеливым движениям гибкого мужского тела, желая лишь того, чтобы ни на мгновение не прекращались эти резкие, стремительные удары, с силой пронзающие ее тело, дарующие такое нестерпимое наслаждение, что хотелось кричать и плакать от восторга.
Пик наслаждения был уже совсем близок, когда Джаббар неожиданно оставил доведенную до исступления одалиску и быстро поднялся на ноги. Застонав от горького разочарования, Джулиана повернула к бею расстроенное лицо и попыталась ухватиться рукой за край его парчового халата. Уклонившись, Джаббар хрипло рассмеялся и окинул наложницу победным взглядом.
– Не сейчас, Зульфия, – ласково, но твердо сказал он, отступая к тому месту, где находились Айша, наблюдавшая за своим повелителем голодным взором. – Твое время еще настанет… чуть позже. А теперь я хочу попробовать горьковатый вкус нетронутого южного плода…
Сбросив одним движением и халат, и тюрбан, Джаббар наклонился к эфиопке, нетерпеливо протянувшей руки ему навстречу. Чуть не плача от досады, Джулиана жадно наблюдала, как бей принялся осыпать жаркими ласками лицо и крепкие холмики грудей темнокожей красавицы, неуклонно продвигаясь ниже. Джулиана была готова зарычать от ярости. В эти минуты она ненавидела Айшу так сильно, что могла бы просто задушить. Бросив взгляд на лицо Тамам, Джулиана обнаружила, что первая танцовщица гарема испытывает такие же чувства. От этого открытия девушке стало не по себе. Ведь, если подумать, все это напоминает массовое помешательство! Но даже сознавая это, Джулиана не могла не испытывать странную душевную боль… Боль оттого, что обожаемый повелитель предпочел ей другую женщину!
Внезапно напевная мелодия изменила свой ритм, зазвучала резче и быстрее. С удивлением Джулиана увидела, как Тамам поднимается, выходит на середину зала и начинает сладострастный, чувственный танец. Оторвавшись от эфиопки, Джаббар с минуту наблюдал за обольстительными движениями танцовщицы, в то время как Айша нетерпеливо выгибалась под ним и жадно ласкала его руками и губами. Какое-то время Джулиана смотрела на все это с широко раскрытым ртом, а потом в нее словно вселился демон сумасшествия. Резко вскочив на ноги, она подбежала к Тамам и встала на ее место. Танцовщица недоуменно отступила в сторону, а Джулиана принялась кружиться вместо нее в исступленном, зажигательном танце, стараясь неотрывно наблюдать при этом за лицом Джаббара.
На какое-то время бей напрочь забыл о лежащей под ним девушке. Брови его выгнулись изумленной дугой, а стальные глаза расширились и потемнели. Без сомнения, он никак не мог ожидать, что новая одалиска поведет себя столь раскованно. Но вот на губах правителя вновь заиграла плутовская улыбка. Руки его с новым напором принялись ласкать темнокожую наложницу, и вдруг Джулиана увидела, как он пронзает девушку своим копьем, а она, вместо того чтобы оттолкнуть его, сама начинает двигаться навстречу ему.
В глазах у Джулианы потемнело, когда она поняла, что эти двое вместе вот-вот достигнут пика наслаждения. Ревность, зависть, неудовлетворенное желание – все смешалось в один безумный клубок эмоций. Пошатываясь на дрожащих ногах, девушка сделала несколько неуверенных движений в сторону Джаббара и Айши, ничего не видя перед собой от застилавшего глаза тумана, и вдруг, к собственному ужасу, с громким криком грохнулась в зеленый бассейн.
Холодная вода мгновенно остудила пыл Джулианы. Сначала ее охватил сильнейший испуг, оттого что бассейн оказался на удивление глубоким и вода накрыла ее с головой. Но, по мере того как она старалась выплыть на поверхность и зацепиться за скользкий бортик, к этому испугу примешался другой, более основательный. Господи, ведь она помешала бею наслаждаться близостью с новой наложницей, какое наказание ее ждет за столь ужасный проступок?
– До каких пор ты собираешься там оставаться, Зульфия? Или ледяная вода тебе приятнее жарких объятий твоего господина?
Запрокинув голову, Джулиана со страхом взглянула на бея, и у нее отлегло от сердца. Грозный правитель совершенно не был разозлен. Напротив, казалось, происшедшее его порядком развеселило. Поймав руку неловкой одалиски, он помог ей выбраться из бассейна и принялся обтирать девушку широким махровым полотенцем.
Успокоившись, Джулиана посмотрела вокруг. Роскошные декорации чувственного представления сменились, как по волшебству. Девушка обнаружила, что в зале уже не осталось ни одного человека, кроме них с Джаббаром. Дурманящие звуки музыки смолкли, и все помещение погрузилось в завораживающий мрак. Многочисленные светильники, освещавшие зал, были погашены. Только один-единственный факел чадил над искрящейся гладью бассейна, красиво подсвеченного изнутри с помощью какого-то хитрого приспособления. Сквозь ажурную решетку в душное помещение долетали порывы свежего ночного ветерка, смешивая терпковатые ароматы подсыхающих трав с нежным запахом роз и чувственных благовоний.
Отбросив полотенце в сторону, бей развернул Джулиану лицом к себе. Настойчивые руки властно обхватили стан девушки, а проницательные глаза с насмешкой встретились с ее трепещущим взглядом.
– Из-за тебя я не смог добраться до вершины наслаждения вместе с горячей темнокожей луной, неловкая рабыня! – с притворным раздражением сказал Джаббар, и от его хрипловатого голоса огонь неутоленного желания внутри Джулианы разгорелся с новой силой. – Понимаешь ли ты, дерзкая, что это значит для тебя?
– Понимаю, повелитель, – робко вымолвила девушка, быстро сбрасывая с себя то, что осталось от ее костюма танцовщицы. – Это значит, что я должна ласкать тебя и дарить блаженство за двоих…
Положив руки наложницы себе на плечи, Джаббар подхватил ее бедра и, крепко прижав к себе, перенес девушку на мягкое одеяло, еще хранившее запах предыдущей красавицы. Золотые браслеты на лодыжках Джулианы мелодично звякнули, когда бей резким движением вскинул ее ноги себе на спину. Два горячих тела слились, и несколько захватывающе-блаженных часов томительную тишину ночи нарушало лишь жаркое дыхание и отчаянные вскрики. И только сверкающая поверхность бесчисленных зеркал была свидетелем этого страстного поединка.