Вирджиния Спайс - Небесная Роза

– В том, что этот дворец стал таким гостеприимным и уютным, заслуга моей покойной матушки, – с ноткой печали проговорил Кристофер. – Это она все переменила за те четыре года, что прожила здесь.

Стивен тяжело вздохнул и бросил на племянника виноватый взгляд.

– Прости, что меня не было рядом, когда Каролина заболела.

– Не казни себя, ты все равно не смог бы ничем помочь, – Кристофер обреченно пожал плечами. – Она заболела слишком внезапно прошлой весной, за каких-то две недели ее давняя чахотка обострилась и свела ее в могилу. А на другой день после похорон мамы мне исполнился двадцать один год. С каким нетерпением я ждал этого дня, и каким печальным он для меня оказался!

Дядя и племянник немного помолчали, погрузившись в невеселые думы. Потом Кристофер встряхнул головой и с многозначительной улыбкой сказал:

– Я просто поражен, что ты направился домой после возвращения с Востока. Ни минуты не сомневался, что ты прямо с корабля бросишься к прелестной леди Глории.

– Представь себе, я тоже не сомневался… до последних дней, – странно усмехнувшись, отозвался Стивен.

Кристофер поднял на дядю округлившиеся глаза.

– Ушам своим не верю… Ты изменил свое отношение к маркизе Сэймур?

– Еще не знаю. Смогу ответить на этот вопрос, только когда встречусь с ней.

– Ты послал ей сообщение о своем приезде в Англию?

– Да… Я отправлюсь с визитом в ее загородный дом через три дня.

– Еще целых три дня! Но ты ведь уже находишься в Англии почти неделю! И все какие-то дела, дела без конца… Какие дела могут быть важнее, чем свидание с хорошенькой женщиной, если любишь?

– Да, если любишь…

Стивен снова многозначительно усмехнулся, и большие голубые глаза Кристофера распахнулись еще шире.

– Провалиться мне на месте, если это каким-нибудь образом не связано с той девушкой, что вернулась на твоем корабле в Англию! Недаром ты так упорно отказываешься назвать ее имя. Здесь явно что-то не так…

– Кристофер! Я решительно запрещаю тебе делать подобные намеки! Джулиана тут совершенно ни при чем.

– Так ее зовут Джулиана? Чудесное имя.

– Ну, если ты так хочешь знать… – Стивен немного помедлил, а затем небрежно махнул рукой. – Ее полное имя – Джулиана Вудвиль, она дочь покойного графа Эдварда Риверса.

– Бог мой! – Кристофер ужасно покраснел и схватился руками за лицо. – Вот так дела! Красавица Джулиана? И какой ветер занес ее к испанским берегам?

– Она отправилась на поиски сестры, я уже упоминал об этом, когда рассказывал всю историю.

– Да, да, помню, как же… Но я-то все это время был уверен, что она в деревне, с матерью и маленьким братом, соблюдает положенный траур после смерти опекуна.

– Она не будет носить траур по этому мерзавцу. Как я узнал от графини Риверс, Джон Вудвиль был порядочным негодяем и плохо относился к ее детям. Его смерть только облегчила положение семьи. Через несколько дней Джулиана вместе с матерью появится на большом балу у герцогини Солсбери.

– То-то обрадуются ее поклонники!

– А у мисс Вудвиль есть поклонники? – быстро спросил Стивен, с досадой отмечая, что ему неприятна эта мысль.

– Да, и немало. Но чему удивляться? Она так привлекательна… Хотя и не в такой степени, как Изабель Вудвиль.

– А ты видел эту самую Изабель?

– Разумеется. В прошлом году она появлялась в лондонском свете, но очень мало, как, впрочем, и Джулиана. Мерзавец опекун держал их почти безвыездно в деревне. Поговаривали даже, что он был влюблен в Изабель и бешено ревновал ее к другим мужчинам.

– Да, мне это известно. Это и привело к тому, что она сбежала из дому.

– Решительная девушка, – усмехнулся Кристофер.

– Джулиана тоже такая.

– Ну нет, что ты! Джулиана вовсе не такая. Она робкая, беззащитная и совершенно несамостоятельная, как маленький ребенок.

Последние слова Кристофер произнес с такой нелепой уверенностью, что Стивен не выдержал и расхохотался во все горло.

– Кристофер, ты спятил. С чего ты взял, что Джулиана Вудвиль – робкая? Уверяю тебя, ты сильно ошибаешься.

– Не пугай меня, Стивен, – Кристофер немного побледнел и сделал предостерегающий жест. – Я терпеть не могу решительных женщин. А малышка Джулиана мне ужасно нравится.

– Что? – Стивен ощутил, как во рту у него внезапно стало сухо. – Тебе нравится мисс Вудвиль?

– Ну, не сказать, что я влюблен… Но, в общем-то, она мне нравится, да.

– Миледи просит вас несколько минут подождать, господин виконт.

– Ничего страшного, ведь я никуда не тороплюсь.

Горничная исчезла за дверью. Стивен тут же вскочил с кресла и принялся нервно расхаживать по комнате.

Ему не в правый раз приходилось бывать в доме Глории – уютном коттедже недалеко от Лондона, доставшемся ей по наследству от первого мужа. Пять лет назад, во времена их бурного романа, он был тут частым гостем. И эта небольшая гостиная, стены и мебель в которой были затянуты нежно-голубым шелком, когда-то казалась ему самым лучшим уголком на земле. Но теперь… Он не мог объяснить себе, в чем причина, но эти стены давили на него, и не пропадало ощущение, что от гладкого голубого шелка исходит едва заметный холодок.

– Не верю своему счастью… Нет, просто не верю… Стивен, любимый мой, неужели после всех этих невыносимо долгих лет разлуки я снова вижу тебя!

Глория, божественная, неповторимая, прекрасная Глория стояла на пороге комнаты, словно не решаясь приблизиться к Стивену. Ее восхитительные синие глаза были наполнены слезами. Не в силах ни говорить, ни двигаться, виконт смотрел на нее, и буря самых противоречивых чувств закипала в его душе.

Да, за пролетевшие годы разлуки он совсем забыл, насколько она хороша. Сейчас Глория была в невесомом белоснежном платье, как и в тот день, когда он впервые увидел ее. Прозрачные короткие рукава совершенно не скрывали очертаний великолепных рук, а глубокий вырез платья с высокой талией оставлял открытой большую часть красивой, полной груди. Тонкий обруч из сапфировых цветочков венчал прелестную головку, словно корона, и от него струился вниз поток волнистых светло-рыжих волос – настоящее золотое руно, ради которого Стивен, подобно легендарному Ясону, отправился когда-то в долгое, опасное плавание.

– Здравствуй, Глория, – охрипшим от волнения голосом произнес он. – Я приехал… как и обещал.

– Я ждала тебя… Если бы ты не приехал сегодня, как написал в своем письме, я бы сама бросилась к тебе в Лондон, забыв о приличиях… Боже мой, Стивен, любимый, ну что же ты стоишь! Обними меня скорее, я так тосковала по тебе целых пять лет!

В одно мгновение Глория пересекла комнату, ее руки обвили шею Стивена, а нежные, чуть вздрагивающие губы жадно приникли к его губам. Несколько упоительных минут пролетели, как одно мгновение.

– Глория, родная моя, любимая! Не представляю, как я мог столько времени жить вдали от тебя и не умереть от тоски, – хрипло прошептал Стивен, когда Глория ослабила свои объятия.

Женщина грациозно отстранилась и с надеждой взглянула в его затуманенные желанием глаза.

– Я так виновата перед тобой, любимый, – робко проговорила она, вытирая катящиеся по щекам слезы. – Простишь ли ты когда-нибудь мое ужасное предательство? Сможешь ли забыть все и не держать обиду в сердце?

Где-то в глубине души Стивена кольнуло настораживающее сомнение, но он все же ответил, пытаясь скорее убедить себя, чем ее:

– Если бы я не простил тебя, то не стоял бы сейчас здесь. Забудь о прошлом, Глория, его не существует. Есть только настоящее, в котором мы любим друг друга и счастливы этой любовью.

– И будущее, правда, Стив? – радостно подхватила она. – Будущее, где мы непременно будем вместе?

Он поспешно закрыл ее прелестный ротик пылким поцелуем. Потому что просто не знал, что ответить.

– Хочешь, мы снова займемся любовью, милый мой?

– Нет, нет, Глория, я порядком устал. Спи, радость моя, и я тоже немного посплю рядом с тобой. У нас еще будет много времени, чтобы дарить друг другу нежные ласки.

Женщина что-то сонно пробормотала в ответ и затихла, прижавшись к плечу Стивена. Но сам он не смог сомкнуть глаз почти до рассвета. Просто лежал, всматриваясь в темноту ночи, и думал.

Он был достаточно искушенным в любовных делах, чтобы не знать одной простой вещи: если после близости с женщиной тебе хочется скорее уйти и ты не испытываешь к ней нежности, значит, серьезными чувствами тут и не пахнет. А ему сейчас больше всего хотелось собрать свои вещи и сбежать из этого дома. Выходит, то, что он вчера вечером принял за вновь пробудившуюся любовь, оказалось лишь страстным желанием близости с красивой, обольстительной женщиной? Ведь теперь, когда его страсть получила утоление, от любви и нежности не осталось и следа. Так неужели его чувство к Глории, такое долгое и мучительное, испарилось, как прошлогодний снег? Похоже на то, если он может лежать с ней в одной постели и не испытывать ничего, кроме опустошения и досады.