Кэтрин Андерсон - Нечаянный брак

— За украденную курицу я могу, если хочешь, пристрелить Бесполезного, — предложил Клинт.

Не в силах больше сдерживаться, она теснее прильнула к мужу и обхватила руками его загорелую шею.

— Поцелуй меня, — прошептала Речел, притягивая его к себе и раскрывая губы ему навстречу.

Рот Клинта был горячим и страстным, дыхание влажным и прерывистым, а язык — уверенным и нетерпеливым.

В ушах у нее зазвенело, тело помимо ее воли страстно выгибалось, приникая и приникая к его телу. Она с ликованием слышала возбужденное дыхание Клинта.

Когда сильные пальцы расстегнули блузку и коснулись ее груди, Речел показалось, что она сейчас задохнется. Между поцелуями она хваталась за пуговицы его рубашки.

Вот он уже освободил ее от блузки, и тут она услышала какой-то звук. Женский голос, звавший Клинта по имени.

Тот слегка отодвинулся, инстинктивно прижимая жену к груди и затаив дыхание, пытался собраться с мыслями.

— Клинтон, это ты?

— Тетя Эстер? — наконец спросил он за секунду до того, как ее пышные формы заняли весь дверной проем.

Одетая во все черное, с раскинутыми словно крылья руками, она походила на тучного дрозда.

— Я получила твое письмо и приехала вести домашнее хозяйство да воспитывать своих любимых внучатых племянников!

Речел грустно поддевала вилкой кусочки тушеной репы, не в силах проглотить хоть что-нибудь.

Коди с аппетитом уплетал вторую за сегодняшний ужин куриную ногу. Мэт с удовольствием дожевывал третий кусок лимонного пирога. Речел вынуждена была признать, что до приезда тети Эстер братья никогда не доедали все до последнего кусочка, буквально вылизывая тарелки. Клинт теперь садился за стол, весело поблескивая глазами.

Он, разумеется, не говорил открыто, что предпочитает еду тети Эстер, но даже без очков Речел не могла не заметить его удовлетворения.

«Сегодня утром Клинт прямо растаял от молочного печенья своей дородной тетушки», — думала она. Корзинки мигом опустели, а ее печенье, как правило, ели дня три. Остальные братья в тот момент были слишком заняты, чтобы высказать свое мнение, ибо поглощали клубничный джем, привезенный Эстер из Огайо.

— Есть еще пирог, мальчики, — проворковала тетя Эстер.

— Я возьму кусочек, — охотно согласился Коул.

— И я тоже, — закричал Коди. — В жизни не ел ничего подобного.

Тетушка вся светилась, кладя большие куски пирога в протянутые тарелки.

— Клинт? Здесь остался последний кусок с твоим именем.

— Нет, тетя Эстер. — Он положил вилку и отодвинулся. — Но как сказал Коди, это почти совершенство.

— Ну спасибо, племянник. Это один из самых приятных комплиментов, который джентльмен может сделать леди.

Мэт наклонился к уху Речел и шепнул:

— Напомни, чтобы я тоже воспользовался им, когда стану болтать с Дорой Фэй в «Золотом гусе».

Речел хорошенько пнула его под столом, но Мэт лишь ухмыльнулся.

— Осторожней, сестричка, — прошептал он, хитро подмигивая. — Эти ноги каждую субботу ведут меня в бар.

В другое время заигрывание брата с Речел привело бы Клинта в скверное настроение, но благодаря кулинарным изыскам тетушки он слишком расслабился, чтобы принять это близко к сердцу, и лишь предостерегающе взглянул на Мэта.

По какой-то непонятной причине Речел вдруг изменилась. Хотя Клинт и не привык анализировать чувства, но все же не мог не заметить, как она притихла. Она была похожа на свечу, которую неожиданно задул порыв ветра.

Удовлетворенно поглаживая живот, Клинт вспомнил разнос, учиненный ему тетей Эстер.

— Знаешь, бедная девочка совершенно измоталась, — говорила она. — Наводить порядок в доме, полном молодых хулиганов, и следить за их одеждой — это гораздо больше того, что можно требовать от жены в первый месяц.

«Может, тетя Эстер права», — думал Клинт, глядя на поникшую головку жены. Сегодня ее блестящие каштановые волосы были аккуратно перевязаны черной лентой, а накрахмаленная белая блузка тщательно выглажена.

Речел похожа на совсем юную невинную школьницу.

Клинт вдруг почувствовал себя виноватым. Черт побери, он привел ее в свинарник, а требовал, чтобы она превратила его в уютное жилище. И, честно говоря, не слишком ей помогал. По крайней мере сам.

Но теперь, когда тетушка Эстер основательно взялась за домашнее хозяйство, у Речел останется больше Времени на удовольствия. Через денек-другой он закончит клеймить скот, и можно будет передохнуть. Если в этом году ему удастся продать коров по сносной цене, они съездят с Речел на несколько дней в Сан-Франциско. Он слышал разговоры о замечательных отелях, где кровати такие же мягкие и нежные, как и ее кожа.

При одной мысли о том, как они ускользнут из дома вдвоем, кровь закипала у него в жилах. Приезд тети Эстер осложнил их интимные отношения. Зимой он сделает другую спальню, которая даст им возможность чувствовать себя более уединенно. Сейчас он все время беспокоится о том, чтобы не шуметь.

Братья устроились в двух комнатах наверху, а третью предоставили тете Эстер, она, к большому огорчению Клинта, оказалась слишком близко от молодоженов. Проклятые кукурузные листья начинают хрустеть, стоит ему лишь пальцем шевельнуть.

Поэтому он так стремится в Сан-Франциско. Господи, как Речел будет прекрасна в роскошной кровати, с разметавшимися по кружевной подушке волосами!

— Тетя Эстер обещала сделать мне печенье, — заявил Коди, жуя пирог. Его слова вернули Клинта к действительности — Правда, тетушка?

— Кажется, в самом деле обещала, — признала та, кивая седеющей головой.

— Я помогу, — сказала Речел и торопливо встала из-за стола.

— Нет! — хором отозвались Коди с Дэниелом, но. поняв свою ошибку, смущенно взглянули друг на Друга.

— Просто сегодня ты выглядишь довольно уставшей, — быстро развил мысль Дэниел. — Правда, Клинт?

Держа в руках тарелку, Речел обернулась в сторону пятна, которое, насколько она знала, является ее мужем.

— А я как раз думал, что, несмотря на это, она выглядит чрезвычайно опрятной, — протянул Клинт.

Опрятной? Речел посмотрела на свою черную юбку, которая подошла бы скорее матроне преклонного возраста, чем невесте. Она носила ее только потому, что широкий пояс делает талию совсем тоненькой, а это, по слухам, очень привлекает мужчин. Но Клинт думает, что она выглядит всего лишь опрятной. Господи, с тем же успехом он мог бы встать в церкви и объявить ее жалким подобием жены и любовницы.

Речел душил комок в горле. Она только начала чувствовать себя дома, а семья, которую она полюбила, дала ей понять, как мало ее здесь ценят.

— Думаю, мне пора заняться штопкой…

— Благослови тебя Господь за твое доброе сердце, — ласково сказала тетя Эстер. — У меня перед ужином выдалось несколько свободных минут, и я уже все перештопала.

Речел вспомнила полную корзину с вещами, которая представлялась ей никогда не уменьшающейся горой.

— Все перештопали? И носки?

Хотя она не видела лица тети Эстер, зато услышала ее жизнерадостный ответ:

— Дитя мое, это не так уж трудно, особенно если знаешь, что делать.

«Чего я как раз и не знаю», — с горечью подумала Речел.

На следующий день Клинт вернулся домой к полудню в надежде похитить жену и отправиться на пикник, где собирался наконец без помех заняться с ней любовью.

Войдя на кухню, он отряхнул шляпу и швырнул ее на стол. Тетя Эстер кипятила во дворе льняные вещи, а в доме казалось непривычно тихо. Слишком уж тихо.

— Речел? Ты где, девочка? — Не Дождавшись ответа, Клинт бросился в спальню, громко стуча ботинками по натертому полу. — Речел?

Дверь в спальню была открыта. Сосновая кровать блестела свежей полировкой, коврики вычищены так, что казались новыми, окна просто сверкали. Тетя Эстер опять проявила чудеса работоспособности, и Клинт похвалил себя за мудрое решение вызвать ее сюда.

Несмотря на временные неудобства из-за нехватки спален, он не сомневался, что мысль написать тетушке была озарением свыше. Наконец-то дела в доме пошли на лад, а когда он пристроит большую спальню, то лучшего и желать будет нечего.

Но безукоризненно чистая спальня вдруг показалась Клинту опустевшей. Даже туалетный столик, где Речел хранила свои женские штучки, выглядел как-то сиротливо. Охваченный тревогой, он распахнул дверцы шкафа.