Холли прошептала:
— А ты… выделила неверные документы?
Выделить неверные документы? Я не могла. Только не после того, как потратила столько времени над этим делом. Не тогда, когда завтра мы должны были идти в суд. Не тогда, когда я отвечала за аргументы по этому делу, что заняло у меня несколько месяцев поисков. Когда я провела недели, выделяя абзац за абзацем. Абзацы, которые сейчас даже не подходили нашему делу.
— Я не могла… — сказала я, мой голос начал дрожать. — Я не…
Бросившись к компьютеру, я с бешеной скоростью набрала пароль на клавиатуре. Открыла свою почту, отправленные документы, папку для Холли. Я быстро нашла почту, которую искала, нажала на «Открыть», едва прочитав тему письма «Срочно», и нашла вложение. Единственный раз за сегодня я осознала прочитанное с первого раза. Прямо там, на первой странице, прямо над выделенными заметками, которые я писала, жирным было указано Бентон, Карсон и Полсон.
Неправильные дела.
— Черт, — в панике выдохнула я, резко вставая. Мои руки тряслись, хотя я их не чувствовала. — Черт.
Я посмотрела на Холли и увидела, что у нее в голове все завертелось. Она уже пыталась разработать план действий, чтобы все решить, пока я была слишком занята, разваливаясь на части. Невозможно все это решить даже за полтора дня работы, когда у нас в запасе меньше двух часов. Моя голова начала кружиться с огромной скоростью, и я почувствовала, что я вот-вот упаду.
— Мы сможем, — сказала Холли, шагая взад и вперед. — Заново отправь мне названия дел. Я возьму несколько стажеров. Никто не узнает.
Я слышала ее слова, но мой ответ был прежним.
— Черт.
Как я могла допустить такую серьезную ошибку? Это дело было моим шансом проявить себя. Показать, что я могла играть в высшей лиге. Могла взять на себя большие дела. А теперь я облажалась. Потратила чужое время, заставляя их работать над неверным делом! Что такое со мной?
Я схватилась за край стола, мне нужно было что-то, что удержит меня на месте, потому что голова не переставала кружиться. Я пыталась замедлить свое дыхание, сделала глубокий вдох, но, казалось, это только усугубило головокружение.
— Ты не облажалась. Нам просто надо… — Холли сделала паузу. — Ли?
Я попробовала поднять голову, пытаясь сфокусироваться на Холли, но все, что я видела — были маленькие черные звездочки. Я хотела попросить воды, но во рту настолько пересохло, что я не могла произнести ни слова. Мои глаза закатились, и я почувствовала, как ноги заскользили по полу. Сразу перед тем, как все потемнело, я услышала, как Холли закричала кому-то вызвать скорую.
Пиканье, доносившееся от кардиомашины, сильно отличалось от скорости, с которой мои пальцы барабанили по грубой ткани больничной простыни. С каждым ударом моего сердца, который фиксировал монитор, пальцы двигались с удвоенной скоростью. Медсестра зашла, чтобы проверить мое давление, казалось, в сотый раз — чтобы посмотреть, насколько оно изменилось в последние пять минут.
— Это нелепо, — еще раз сказала я ей. — Я в порядке. Как уже сказала, я забыла позавтракать и почувствовала головокружение. Нет никакой необходимости в этом.
— Ты упала в обморок, — подала голос Холли из угла, где сидела. — Это серьезнее, чем просто «почувствовала легкое головокружение».
Я грозно посмотрела на нее.
— Не могу поверить, что ты вызвала скорую, — пробормотала я. Но, казалось, что ей было все равно.
— Ваше давление стабилизировалось, — с улыбкой сказала медсестра, снимая повязку с моей руки. — Доктор хочет поговорить с вами, прежде чем отпустит вас домой. Но с вами все в порядке. И с ребенком тоже.
Я кивнула, прежде чем посмотреть на монитор, отслеживающий сердцебиение малыша. От слов медсестры я почувствовала комок в горле, который, казалось, я не смогу проглотить.
И ребенок тоже в порядке.
Я сделала все возможное, чтобы избавиться от вины за то, что оказалась здесь, в больнице, что могла сделать что-то, что причинило вред ребенку, но чувствовала себя так, будто мое сердце ранили изнутри. Монитор показывал, что все нормально, но все тело было неподвижно, а под кожей формировалось напряжение.
Все, что я хотела сделать, это показать себя. Доказать, что я могла все это сделать. Справиться с этим. Что беременность не помешает моей карьере и не будет осложнением для фирмы. Я собиралась показать всем, что ничто не сможет затормозить меня.
После того, как медсестра написала что-то еще в моей карточке, она ушла, оставив меня и Холли одних.
— Мне нужно выбираться отсюда. Дело…
— Об этом позаботятся, — прервала меня Холли. — Четыре ассистента уже работают над делом, и они отправят документы к пяти. Я уже говорила с Кассандрой. Учитывая обстоятельства…
— О, Боже, — сказала я, прикрывая глаза. — Она знает, что я здесь?
Холли нахмурила брови.
— Тебя привезли сюда на скорой. Вся фирма знает, что ты здесь.
— Правда? — в ужасе я взглянула на нее сквозь пальцы.
— Все не так уж плохо, — сказала она, кусая щеку изнутри. — Просто представь, что это могло случиться, когда ты была в туалете со спущенными штанами. Напротив, ты упала прямо в свое кресло, словно диснеевская принцесса.
Я посмотрела на нее из-под ресниц.
— От этого я не чувствую себя лучше.
— Ты же хотела, чтобы партнеры тебя заметили, — поддразнила Холли.
— Но не так же, — сказала я, опуская руки.
Холли встала и подошла к моей кровати.
— Давай будем беспокоиться только о тебе и об этом маленьком создании внутри тебя, — сказала она, прикасаясь к моему животу.
Я посмотрела вниз, накрывая живот руками.
— Мне надо было поесть, — прошептала я, тихо разговаривая со своим животом. — Прости меня.
Небольшой переполох снаружи, в холле, привлек наше внимание. Я услышала, как кто-то несколько раз громко выкрикивал мое имя. Звук шагов по плитке становился все громче с каждой секундой, а затем остановился у входа в мою палату.
Как только Шейн меня нашел, схватился за край двери так, что его пальцы побелели. Свет от большого окна отражался на его лице, делая заметным небольшую полоску пота у него на лбу. С облегчением от того, что, наконец, нашел меня, он глубоко выдохнул.
Я посмотрела на Холли.
— Ты позвонила ему? — спросила я с обвинением.
— Очевидно, — ответила подруга, скривившись.
Шейн медленно шагнул в палату, остановившись в метре от кровати. Взглядом он быстро просканировал аппаратуру вокруг меня: пикающие мониторы, провода, протянутые к моей руке. Он медленно сглотнул и закрыл глаза, выказывая уже другую эмоцию. Панику.
— Ты в порядке? — наконец, спросил он, встречаясь со мной взглядом.
Было ужасно видеть его здесь, напуганного, с поникшими плечами и дрожащим голосом. Это только усилило мою вину.
Я просто кивнула в ответ на его вопрос.
— Что, черт возьми, произошло? — спросил он, и его голос надломился.
Я сделала глубокий вдох, прежде чем ответить.
— Ничего. Все в порядке, — сказала я самым уверенным голосом, на который была способна.
— Если бы все было в порядке, ты не была бы здесь, — заспорил он. Паника, которую я видела минуту назад, сменилась чем-то другим. Чем-то наполненным обвинениями и недовольством. Против меня. Я выпрямилась в кровати, мне не нравилось, какой беспомощной я была, лежа здесь.
— Я забыла позавтракать, и у меня немного закружилась голова. Вот и все. А это… — сказала я, показывая на палату, аппаратуру и кровать, — …всего лишь меры предосторожности, которые мне не нужны.
Я посмотрела на Холли, взглядом заставляя ее молчать. Давая ей понять, что Шейну абсолютно не нужно знать, насколько у меня закружилась голова. Когда я снова посмотрела на него, он прищурился, обдумывая то, что я только что сказала. Я надеялась, что мои слова немного успокоили его. Я не хотела снова бороться с ним. Особенно тогда, когда последняя наша стычка все еще болезненно жалила.
Шейн смотрел в пол в течение минуты, затем кивнул несколько раз, и мне стало лучше, когда я подумала, что он оставит это.