– Нет, – резко ответил тот, сел в авто и без комментариев уехал.


…Девушка в лесу. Анатолий изучил картину. Закурил. Так вот на кого она похожа: на Милу Алексееву. С ней он ещё не разговаривал.

Шесть лет назад… Они поехали с Машей на дачу, за Волгу. Переправились на пароме. И Анатолий неожиданно сменил маршрут.

– А ты куда? – удивилась Мария.

– Да место хочу одно глянуть, – отмахнулся он.

Заехал в лес.

В те времена, когда ещё не построили мост, отдыхающих в пойме было намного меньше. А сейчас, под вечер – и вовсе никого. Остановился.

– Пойдём, глянем? Говорят, тут земляника есть. Земляники хочу.

Пахло прелыми листьями. Угасающие солнечные лучи путались в кронах деревьев. Было тихо. Уединённо. И только один вопрос вертелся на языке и горчинкой портил душевный настрой.

– Маш, скажи, – вдруг спросил Анатолий. – Ты, что ль, спишь с Димкой?

В глазах Марии мелькнул испуг.

– Нет, – проговорила она. – С чего ты взял?

– Видал я вас.

– Где? – Маша смотрела честно, с мольбой о том, чтобы он больше не задавал вопросов.

– За домом, ты села к нему в машину.

– Ты ошибся.

– Хочешь сказать, я тебя не узнал? – недобро ухмыльнулся Анатолий.

– Ты ошибся, я с ним не общаюсь, – стояла на своём жена; в мимике появилась непреклонная решимость.

– Села в машину, поцеловались… – словно не слыша оправданий, продолжал Анатолий. – Поехали на Невскую. Вышли – и в подъезд.

– Толь, это была не я, – твердила Мария. – Тебе показалось. Спроси у него.

Зрачки предательски расширились, губы напряжённо сжались.

– Хорош! – рявкнул Анатолий. – Чё врёшь-то? Я не дурак! Я бы ещё поверил… – задохнулся, подбирая слова. – Если бы сказала, что подвёз! А ты брешешь! В глаза! Мне!

Лицо его раскраснелось.

– Правду говори, дура! – он замахнулся, и Маша бросилась бежать.

Какие красивые золотистые волосы у неё были! Он помнит, как они развевались, переливались в солнечных лучах.

Анатолий мчался за ней в хищном азарте, протягивая руку к этим локонам.

– А ну, стой! Машка! Стоять, сказал!

Она неслась сквозь ветки – подхватив подол белого сарафана, наугад, прочь! Вот они на поляне. Анатолий сделал рывок, толкнул жену. Мария упала. Перевернул её…

– Пусти!!! – закричала она истошно. – Пусти меня!

Анатолий схватил жену за горло.

– Ты спала с ним, гадина, сука! – повторял он хрипло и душил, душил… А когда очнулся…


Казалось, что терять уже нечего. Дыра. Вакуум. И только инстинкт мести пробуждал желание действовать. Анатолий позвонил своему другу Дмитрию.

– Дим, ты не занят? – спросил он с фальшивой непринуждённостью. – Да катер нужен. Чё, приплывёшь за мной? Давай, по ходу сориентирую.

Так они оказались в катере на середине реки. Анатолий не чувствовал ничего. Душу выхолостила, заполнила пустота. Ни тошноты, ни боли. Одни спонтанные рефлексы. При виде друга включилась хищная, извращённо вкусная месть. Вот она, короткая пробуждающая цель.

– Дим, чего у тебя с Машкой-то? – спросил он небрежно; а глаза полыхнули страшным, безумным огнём.

– Не понял, – насторожился Дмитрий. – На что намекаешь?

Анатолий вытащил из сумки пистолет.

– Давай, рассказывай. Мне терять уже нечего.

– Толь, ты что творишь-то? – дрогнул голос у друга.

Анатолий прицелился. Лицо перекосила злая гримаса.

– А ты? С чужой женой – творил что? С моей женой!

Не дожидаясь выстрела, Дмитрий прыгнул в чёрную воду.

Нет, Анатолий не убивал его. Друг смог доплыть до берега, а потом умер от инфаркта.

Страшные сны! Уже шестой год. И, казалось, когда всё прошло, явился Дмитрий в чужом теле. Глаза эти… Ох, какие! Нечеловеческие, с мира иного.

А ещё потерялась тогда улика в лесу – именной Машкин медальон. Не смог найти его Анатолий. А приснилось на днях, что девка вон та взяла. Чует сердце, расскажут они с Дмитрием дочери правду. Расскажут.

Он так виноват перед Юлей! Но: она никогда не узнает о случившемся. И никто не узнает. Ему хотелось, чтобы всё оказалось кошмарным видением. Анатолий налил себе водки. Прошлое… Это тот же сон. Вязкий, путаный, который однажды сотрётся из памяти. Может быть.


Глава 12


В этот день Мила осталась дома одна. Дима улетел в Москву и должен был вернуться вечерним рейсом. Она собиралась приехать за ним в аэропорт, но Дима возразил:

– Мил, поздно очень. За городом в дебрях, не боишься? Нет. Меня Костя встретит.

И попросил:

– Не гуляй вечером одна. Хорошо? Чтоб я не беспокоился.

– Да, ладно, не волнуйся, – заверила та. – Дома буду.


Дневная жара сменилась приятным теплом. Мила вышла на балкон. От реки повеяло свежим ветром. Так хочется посидеть у прохладной воды, послушать тишину. Пьянящее лето зовёт к себе. Невозможно оставаться дома!

Мила надела коралловое платье, уронила на кожу капельку духов, примерила браслет; одобрила. Несколько штрихов косметики, длинные каштановые волосы эффектно разбросаны по плечам. Подхватила сумочку с пастельно-розовым принтом, ключ от машины… Но в этот момент позвонил Костя.

– Привет, – сказал он тепло и непринуждённо. – Что делаешь?

– Собиралась поехать куда-нибудь.

– Отлично! Я тебя заберу, и поедем куда-нибудь вместе. Через десять минут буду.

– Ну… хорошо, – согласилась она и вопросительно развела руками. А что ей оставалось делать? Сбежать не удалось.


Когда Мила села в его «Лансер», Костя, не скрывая изумления, воскликнул:

– Ничего себе!

– Что? – она невинно улыбнулась, бросая сумочку между ними. Яркая, чувственная, Мила выглядела столь шикарно, что хотелось зажмуриться.

– Ты – потрясающе красивая девушка, – сказал Костя. – Я даже забыл, зачем приехал. И платье просто обалденное, – он скользнул по ней взглядом.

– Спасибо. Куда ты меня везёшь?

– А куда ты хочешь?

– К воде.

– Поехали, не вопрос.


Сегодня Костя был в хорошем настроении: глаза оживлённо поблёскивали, в жестах спокойная уверенность. На нём – потёртые джинсы и чёрная футболка, подчёркивающая красивое тело. Улыбка затаилась на симпатичном лице и, интригуя, притягивает взор.

Выбирая музыку на флэшке, Костя одновременно отвечал на чей-то звонок.

– … Что? – спрашивал он. – А я откуда знаю? – рассмеялся: – Отстань. Нет, Ник, я сегодня занят. Я с девушкой, – выслушал комментарий. – Всё, пока. Созвонимся.

И, убрав телефон, энергично вписал авто в движение проспекта.


Они сидели на берегу Волги как и год назад. Смотрели на воду, разговаривали. Пили минералку из бутылки.

– Без тебя скучно, – признался Костя.

– Правда? – Мила придержала рукой прядь волос, которую норовил растрепать ветер. – Почему?

– Не знаю, – Костя собрал её длинные локоны, обнял за плечи. – Тянет к тебе.

Она замешкалась с ответом. Сказать, что он ей неприятен? Неправда. Что тоже скучала? И это не совсем так. Костя вызывал смятение, подначивал к преступлению, к интриге, которую Мила не могла себе разрешить.

– Почему молчишь? – спросил Костя.

– Знаешь… – начала она философски, – один хороший человек подарил мне счастье. А потом зачем-то забрал его. Было очень… грустно. Я не знаю, что теперь говорить, Кость.

Он уткнулся ей в волосы.

– Извини меня, Мил. Извини. Я думал… В общем, мне сказали, что ты меня сглазила.

– Что? – изумилась она. – Костя, как ты мог такое подумать?

– Извини. Я ошибся.

Мила не нашла, что ответить

Вместо аргументов Костя повернул её к себе и поцеловал – жадно, нежно, без обсуждений.

Зачем стремиться в завтрашний день? Поставить время на паузу и задержаться здесь, в объятиях друг друга. Забыть обо всём, наслаждаясь секундами реальности. Но время – как песочные часы – тонкой струйкой уходит в бесконечность, часы, которые не перевернуть, и не начать отсчёт сначала.

Проблески чувств… Дежавю… Его губы – страстные, горят от жажды. Не могут насытиться. Мила их помнит. Помнит, но не дышит той любовью, не живёт. Ей страшно. Это подло, неправильно… Нужно остановиться.

– Что ты? – спросил Костя; собрал в ладони волосы цвета шоколада.

– Кость, мне пора домой. А тебе – в аэропорт.

– Успею, – он обнял Милу изо всех сил. – Не хочу тебя отпускать.

Она хотела ответить… но промолчала. Костя погладил её по щеке, рассмотрел, любуясь. Проговорил на своей волне: