Стелла Вайнштейн - Недостаточно хороша

Мы расплатились, разделив счет пополам. Дождь закончился, снаружи дул холодный ветер. Выходить на улицу из теплого кафе совсем не хотелось, но время близилось к десяти, мы оба устали, и пришлось бодрым шагом добираться до машины, придерживая шапку на голове и шарф, норовящий улететь прочь.

В машине мы грели руки, отходили от мороза под теплым потоком воздуха из печки. У Игоря забавно покраснел кончик носа и огнем горели щеки, он выглядел еще красивее обычного. Его губы припухли от мороза, он то и дело облизывал их кончиком языка, а я приказывала себе не смотреть и не думать, каковы они на вкус.

По дороге домой он спросил меня о подругах, которые остались дома. Я рассказала, что с Таней знакома еще с пятого класса, да и с Аней сидела за одной партой, а Наташа всегда была одиночкой в другой школе. Сейчас, во время учебы, нелегко поддерживать связь, но я старалась звонить каждой пару раз в неделю. Игорь рассказал о своих друзьях, и слово за слово мы так заговорились, что я осталась в машине еще долго после того, как мы приехали к общежитию.

Игорь рассказал, что со школьными друзьями почти не поддерживает контакт – он долго отсутствовал: сначала в Лондоне, затем в Южной Америке. Да и настоящего друга он так и не нашел в родном дворе. Игорь всегда хорошо учился, а отличников готовы принять только спортсмены.

– Я только потом за ум взялся и начал ходить в спортзал. А до этого приходилось терпеть придирки одноклассников. Я дрался отчаянно, но неумело, приходил домой в синяках, мама потом ночами плакала. Я всегда терпеть не мог футболистов, наверное, именно поэтому мой брат выбрал этот путь!

Я сочувственно улыбнулась ему и опять залюбовалась украдкой на непокорную прядь, которая живописно пересекала лоб наискось, падая на глаза. Хорош, ничего не скажешь. И как же мне нравится этот парень с внешностью кинозвезды и начинкой из очкарика, который боялся в детстве больших плохих парней. Как говорится, мой любимый цвет и размер.

Мы поднялись наверх и выпили еще по чашке чая, разговаривая шепотом на кухне. Девочки давно спали, и в моей комнате было темно. Я заварила настоящий листовой чай эрл грей, достала мамино овсяное печенье с коричневым сахаром.

Игорь сидел совсем близко, чуть ли не задевая меня локтем, обдавал меня запахом свежей травы и морозного вечера. Я потихоньку млела от его близости, выдавая себя только чуть алыми щеками. И в то же время меня не оставляла мысль, что любой парень видит, нравится ли он девушке. Это витает в воздухе, проскакивает искрой в мимолетных прикосновениях, обдувает горячей волной. Игорь не может не знать, просто не может.

А если знает, и все равно поднимается ко мне в общежитие в двенадцатом часу ночи, значит, он тоже ко мне что-то чувствует?

Ни с кем другим я не чувствовала себя такой одушевленной, раскрепощенной, значимой. С Игорем легко общаться, еще легче молчать, и мне не хотелось расставаться с ним ни на секунду. Если вспомнить Стаса, то с ним не было ничего подобного. Стоило Стасу исчезнуть из поля зрения, он моментально выветривался из мыслей. С ним было приятно целоваться, но физическое влечение я никогда не ставила высоко в своих приоритетах. Главное для меня совсем другое.

Самое обидное, что временами мне кажется, будто в Игоре этого самого главного не хватает – то он сама любезность и я на седьмом небе от счастья, то я вижу его с другой. Я ищу человека, на которого можно положиться, а если Игорь наклонится поцеловать меня, что мне делать? Отказаться от острой, как кромка льда, и тягучей, как мед, любви?

Мерно гудел холодильник, лампочка на потолке мигала, по вытертому линолеуму шмыгали по углам тараканы. Нам было уютно в старой кухне, я сомлела и положила голову на локоть, наблюдая за Игорем исподлобья. Он рассказывал о том, что Борис горит желанием присоединиться к нему и Кириллу в учебную группу, но Игорь пытается всеми силами это несчастье предотвратить. Борис очень шумный, легко отвлекается и отвлекает других, писать с ним проект было бы головной болью, а учиться в закрытом помещении целый день – ад и кошмар.

– И к тому же мне надоело видеть, как он обижает Свету. Вмешиваться я не могу, на мои замечания он только злится, а она воспринимает его придирки как само собой разумеющееся.

– Например, что он ей говорит?

– Может заметить при мне, что у нее маленькая грудь. Или Света принесет бутерброды, запнется о шкаф – Борис спокойно назовет ее неуклюжей коровой.

Я скептически подняла бровь и даже села ровнее от негодования.

– Козел.

– Допустим, козел, только объясни мне, Мария, почему Света не ставит этого козла на место? И почему так стремится выйти за него замуж?

– Финансовая стабильность? – я пожала плечами. – Со стороны все может казаться не так, как есть на самом деле. Что у них творится за закрытыми дверями? Может, Света достает плетку и учит его уму-разуму.

– Мне так не кажется. Я думаю, она твердо решила Бориса захомутать и готова терпеть за это любые унижения.

– Если так, мне только остается ее пожалеть.

– В любом случае я не собираюсь быть зрителем этого концерта. С меня хватит.

Теперь, когда я познакомилась с семьей Игоря, я могла понять, почему его так задевает отношение Бориса к Свете. Я не знаю, что было до развода родителей, но после него Игорь занял место отца, стал защитником матери, ее опорой и надеждой. Для детей это тяжелая ноша, удивительно, как Игорь с ней справился. И теперь, несмотря на то что он мужчина, его симпатии на стороне Светы, а вовсе не Бориса.

Я и раньше Бориса недолюбливала за его презрительное отношение ко мне только на основании того, что я девушка, а теперь и вовсе перестала уважать. Очень легко обидеть влюбленную в тебя девушку, а уж замечания в присутствии посторонних жалят в самое сердце.

Несмотря на присутствие Игоря, глаза сами собой начали закрываться. За спиной длинный день, полный впечатлений, а завтрашних занятий с Максимом никто не отменял. Он не простит прогула, да и я побаиваюсь опаздывать.

Игорь заметил, что я устало склонила голову к спинке стула, и встал попрощаться.

– Спокойной ночи, Мария, спасибо за сегодняшний вечер.

Он наклонился ко мне, положив ладонь на плечо, и прикоснулся губами к щеке в дружеском жесте, ключицу обмахнула волна прохладных волос.

Я закрыла за ним дверь и еще немного посидела на кухне, приводя мысли в порядок. Сердце чечеткой било гимн надежде, а я специально вспоминала Кристину, тот нарочитый поцелуй у меня на глазах. Нет, так хорошие люди не поступают. Он мог предупредить меня десятком различных способов, что встречается с другой, но не озадачился заботой о моих чувствах. Красив и притягателен, но не для меня. На том и остановимся.

Утром я, стыдясь, послала сообщение Максиму, что опоздаю. Встать не было сил, начинать учить материалы к следующему экзамену тем более. Вчерашний день прошел хорошо, и я должна была бы чувствовать себя довольной – Игорь расстался с Кристиной и провел весь вечер со мной, но чувство меланхолии не покидало. Теперь, когда я снова могла надеяться на ответные чувства, остерегалась очередного разочарования. Я бы предпочла просто забыть о нем, но чем больше пыталась, тем чаще думала об Игоре и тосковала по нему.

Говорят, любовь – это счастье, но моя любовь к Игорю превратилась в самое настоящее наказание.

Утро шло своим чередом: чашка кофе, бутерброд с сыром и ломтиком огурца, сонная Аня, вся растрепанная, в старой пижаме с коричневым пятном на подоле, присоединилась ко мне пить утренний кофе. Она потихоньку приходила в себя, лечилась обильным сном и бесконечным количеством книг. Аня читала все, но во времена сессии признавала только любовные романы со знойными красавцами на обложке. Свои любимые книги она пересказывала мне перед сном, одна из книг, в которой писали про женщину-физика, которая забеременела от футболиста, мне ужасно понравилась.

Аня заметила за завтраком, что удалила свою анкету на сайте знакомств. Сказала, что быть одной не так уж плохо, а во время сессии на сердечные дела времени нет. Я кивнула в ответ, но мы обе знали, что на самом деле она травмирована Илларионом и не хочет никаких напоминаний о нем.

Я пришла в библиотеку на час позже. Максим уже сидел за компьютером и выводил в тетрадке уравнения. Утренние лучи косо падали из окна на ссутулившуюся фигуру, пылинки весело плясали над ежиком волос. Максим был одет в коричневый свитер с глухим воротом и твидовые штаны серого цвета. Куртка висела на спинке стула, а зонтик был аккуратно задвинут в угол вместе с рюкзаком.