Стелла Вайнштейн - Недостаточно хороша

Приняв решение, я с легкостью заснула.

На следующее утро мы встали с восходом солнца, сварили овсянку окоченевшими руками, затем в ускоренном темпе свернули лагерь. Проводник следил, чтобы от нашей стоянки не осталось никаких следов – весь мусор мы аккуратно завернули в целлофановые пакеты и взяли с собой.

Первой остановкой была Университетская пещера, которую обнаружили в семидесятых годах два студента краеведения. За открытие, говорят, им поставили зачетную. Вход в пещеру выглядел как узкая щель между отвесными скалами, по покрытому галькой полу тек прозрачный ручеек, сбегавший вниз к внушительному водопаду. Спустя несколько метров проход сужался так, что протиснуться дальше было возможно только боком. Мы надели на лоб непромокаемые фонарики и отправились исследовать пещеру.

В узком коридоре со мной случился приступ клаустрофобии. Воздух казался спертым, недостаточным для дыхания, а стены грозили сомкнуться, раздавив меня как мошку. Тяжело дыша, я прошипела идущему следом Игорю:

– Остановись! Мне нужно назад…

– Что случилось, малыш? – в неверном свете фонаря я увидела, как его рука нашаривает мою ладонь. – Дыши глубоко, Мария, скоро потолок уйдет ввысь и мы протиснемся в первый зал.

– Я не могу…

– Смотри под ноги, тебе станет легче. Я тут рядом, не бойся.

– Что там у вас происходит? – поинтересовалась идущая следом Яна.

– У меня приступ клаустрофобии, – пожаловалась я.

– У меня тоже, – ответила Яна. – Еще долго протискиваться по каменным кишкам? Я тут не останусь, если Маша застряла, пихай ее вперед, Игорь, пойдем по трупам.

– Но, но! Я еще живая. Попробуйте толкнуть – закусаю за ноги.

За разговорами удалось продвинуться дальше до конца узкого коридора – впереди из отверстия величиной в небольшое окошко низвергался поток воды.

– Я туда не лезу, – заявила я. Мысль о том, что придется на четвереньках ползком протискиваться в каменную трубу, наводила ужас.

– Мария-Мирабелла, ты просто обязана идти вперед, – прошептал мне на ухо Игорь.

– Это еще почему?

– Потому что мне еще страшнее, чем тебе. У меня с детства клаустрофобия, – признался Игорь.

Я с удивлением посмотрела на него. Надо же! Я бы никогда не догадалась, когда он меня успокаивал, у него даже голос не задрожал.

Парень, за которым я шла, давно уже скрылся за истоками маленького водопада, пришлось, затаив дыхание тихонько пробираться вперед, стараясь не думать о толще скалы, давящей со всех сторон. Я отчетливо слышала собственное дыхание, гулом отдающееся от стен. По ладоням и коленям текла ледяная ключевая вода, совершенно прозрачная и искристая в желтоватом свете фонарика.

Игорь то и дело тянул меня за ногу, и в этом было что-то успокаивающее, знак, что я не одна. Наконец коридор расширился, и мы оказались в первом зале пещеры, где можно было выпрямиться в полный рост.

Мы с Яной встали у стены и ждали, пока зайдут остальные. Преодолев страх, я вся купалась в адреналине и мне не терпелось обследовать следующий участок. По игривой улыбке Яны я поняла, что она чувствует то же самое. Рядом остановился Игорь и вдруг наклонился вперед, уперев ладони над коленями и шумно выдохнув воздух, сказал:

– А слабо выключить фонарики?

Все тут же решили, что нам не слабо, хотя проводник посоветовал быть осторожными. Без освещения я как то сразу потеряла ориентацию. Тьма тут была совершенно отличная от ночной домашней, когда лучи звезд обрисовывают контуры предметов. В пещере темнота была осязаемой, будто жидкая ртуть, обхватившая со всех сторон.

Я зашарила вокруг, пытаясь найти Яну, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. Однако ладонь, которая схватила мою, была мощная и шершавая, явно не девичья.

Меня притянули к себе, обняв за талию, я уткнулась носом в мужскую грудь и тут же окунулась в знакомый запах свежести и дождя. Игорь, это он прижал меня к себе, дыша в ухо часто-часто.

– Только не отпускай меня, Мария, – прошептал он мне на ухо.

– И не собираюсь.

Мы стояли так, считая секунды в кромешной тьме, в особой тишине подгорного царства, когда шорохи стоящих рядом и шум капающей воды заполняют вселенную. Я чувствовала себя невероятно уютно, будто моя голова наконец нашла свое место, а руки покоились на сильных мышцах спины Игоря.

Наконец кто-то спросил, можно ли уже включать фонари.

Мы отпрянули друг от друга, как пара оленей, застигнутых ночью на дороге фарами машины. Когда включили свет, мы с Игорем не смотрели друг на друга, а стояли с независимым видом и смущенной улыбкой. Кажется, Яна что-то заметила, так как саркастически скривила губы, переводя взгляд с одного на другого. Но никакого комментария не последовало.

После посещения пещеры мы вернулись к реке Аюк и снова шли в русле, ступая по широкой каменной полосе. Вскоре тропинка повернула круто вверх и начала взбираться на невысокую горку, которую проводник назвал «Щеткой». Путь проходил параллельно непрерывному каскаду водопадов, красота неимоверная. Где-то неподалеку находилось то самое место, присмотренное как самое подходящее для начинающих альпинистов.

Полянка действительно была очень симпатичная, с зеленой травой, мелким озерцом неподалеку и отвесной скалой, разделенной надвое тонкой вертикальной щелью. Место даже показалось знакомым, будто я его видела раньше, может, во сне.

Я подошла совсем близко к отвесному утесу и посмотрела вверх – небо надвое расчеркивал край скалы, возвышаясь в недосягаемой вышине. Шершавый камень, нагретый солнцем, скользил во вспотевших ладонях. Раньше я бы ни за что не поверила, что смогу забраться на вершину.

Первым полез проводник, чтобы проверить безопасность маршрута и вбить как следует крюки для страховки. Он как истинный профессионал не доверял работу новичкам. Наблюдая за проводником с земли, мы оценивали красоту техники и уверенность движений. Он ловко тянулся, продевал веревку в очередной карабин и подтягивался дальше. У меня сердце замирало и перехватывало дыхание – хотелось сбежать подальше и не позориться. Зачем я ввязалась в совершенно неподходящую авантюру?

Но когда подошла моя очередь, тело само вспомнило навыки, наработанные на скалодроме. Для вспотевших рук сзади на поясе висел мешочек с тальком, ноги намертво сковали туфли для альпинистов. Скала разбилась на сотни маленьких отрезков – сюда поставить ногу, тут ухватиться пальцами, здесь просунуть ладонь. Когда я перестала думать о непосильной задаче, о недосягаемой вышине, стало очень просто карабкаться по склону как упрямый муравей.

Я много раз срывалась, проверяя прочность креплений. Уже у вершины уставшие мышцы стали дрожать от переутомления. В какой-то момент восторг и ужас испарились: боль в кончиках пальцев, испачканных известняком и кровью, застилала все вокруг. Естественные условия оказались жестче, чем на скалодроме, – острые камни исполосовали голени и локти, а на бедрах и животе расцветали синяки от ударов об утес во время многочисленных падений.

Но мне было наплевать на ушибы и царапины. Я даже гордилась ими, будто полученными на поле боя. Когда я потянулась вверх, перегнулась через край и зацепила в горсть сочную зеленую траву, то во рту к железному привкусу крови от прикушенной щеки добавился вкус победы. Я встала на утесе, совершенно не боясь высоты, и раскинула руки в стороны, подняв их высоко к солнцу. Снизу хлопали и улюлюкали остальные, а я закрыла глаза и слушала свист ветра в ушах. Это был звук победы.

После напряженного подъема меня еле хватило, чтобы спуститься вниз на веревке. Я рухнула без сил под деревом, подставив под голову рюкзак. Подошла Яна поздравить с удачным подъемом, но она была вся на нервах, ведь наступала ее очередь подниматься, я же чувствовала себя полностью вымотанной. Мы перекинулись парой слов, и она ушла наблюдать за следующим.

Рядом на траву опустился Игорь. Он одним из первых довольно легко и красиво забрался на вершину и уже выглядел отдохнувшим. Игорь крутил в зубах дикий колосок и смотрел на скалу.

– Не хочешь прогуляться? – сказал он. – Тебе лучше размяться, иначе завтра все тело будет болеть.

Отчаянно не хотелось никуда идти, но я никогда не отказывала Игорю. Вообще ни в чем. Благо он не и не просил невозможного.

Я с трудом поднялась на ноги. Поправила непослушные волосы, между делом достав запутавшиеся листики и веточки, поправила майку, отметив, что порвала ее подол.