Ника расцвела. Она чувствовала себя нужной и любимой. Даже я вдруг поняла, насколько мне не хватало ощущения крепкой семьи, на которую я могла положиться. В последние годы я была в свободном плавании, действуя на свой страх и риск без возможности спросить совета у родных.
Сессия прошла без особых проблем, пусть на этот раз я не могла посвятить все время учебе. Окончательные оценки должны были сообщить в ближайшие дни и выслать рейтинг оценок на электронную почту.
В июле, как раз после окончания экзаменов, выпадал мой двадцать первый день рождения. Яна решила устроить мне сюрприз, а заодно отпраздновать успешный конец первого учебного года. Все искали, где отдохнуть и повеселиться, а мой день рождения стал предлогом для праздника.
Она созвонилась с папой, и он очень обрадовался – предложил нашу загородную дачу. Даже организовал подвоз с вокзала и нанял специального повара для вечеринки.
Дело в том, что папа считал – такие мероприятия бывают даже полезней хороших оценок – они укрепляют связи, наводят мосты и повышают статус. Люди расслабляются, говорят друг с другом о личных делах, а не только о работе, и потом бывает легче попросить об услуге у человека, с которым знаком близко, а не только учился на одном потоке.
Если бы я знала о предстоящей вечеринке, я бы все пресекла на корню. Но Яна совсем выпала из моего поля зрения, а папа и так целый день где-то пропадал. И вот в один субботний день я вышла из папиной машины и увидела, как все мои сокурсники машут со двора дачи.
Наш дом за городом – это совсем не то место, куда бы я хотела привести людей с потока. Как и многие люди, поднявшиеся из бедности, мой папа страдал отсутствием вкуса, возмещая его помпезностью. Дача больше напоминала двухэтажный дворец. Колонны у входа, витая лестница с резными перилами, ведущая на второй этаж, золотая лепнина, мраморная мозаика на полу – сплошная несдержанность в оформлении.
Глупо оправдываться, что это наш бизнес, что большинство мебели достались бесплатно, так как была забракована заказчиками, а дизайнер талантливо совместила предметы интерьера, по-дружески не потребовав оплаты. В глаза бросался резной потолок, и бархатные фиолетовые шторы, шитые золотом, и хрустальные канделябры. А во дворе – бассейн с небесно-голубым облицовочным камнем и хромированный монстр-мангал, в данный момент весело шкворчащий и фыркающий дымом.
Я, натужно улыбаясь, присоединилась к компании, и меня тут же окружила любопытная толпа, которая с жаром интересовалась, почему я скрывала такое сокровище.
– Разве это важно? – отвечала я, пожимая плечами.
Мне смеялись в ответ, похлопывали по плечам и называли хитрюгой.
Алкоголь лился рекой, столы ломились от всевозможной снеди, и люди уже начали чувствовать себя настолько расслабленно, что разделись до купальников и плавали в бассейне.
Я потихоньку отходила от шока, стоя в стороне и делая вид, что очень занята своей тарелкой. Да, люди восхищенно осматривались, перешептывались, бросая на меня взгляды, полные уважения и зависти. Да, я бы предпочла, чтобы этот эпизод не произошел, но я уже тут и нужно продумать линию поведения.
Папа подошел сзади и упрекнул меня в негостеприимстве. Я решила, что он, как всегда, прав – нельзя ходить с кислой миной, иначе меня примут за высокомерного сноба. Я буду ухаживать за гостями, улыбаться, подавать закуски и показывать, где туалеты. Тогда они почувствуют себя важными, а я сойду за часть обслуживающего персонала и от этого буду меньше бросаться в глаза.
Купающимся в бассейне я раздала пушистые полотенца. Взяла со стола поднос с канапе и принялась обходить веселящихся.
Я так вошла в роль, что бубнила как заведенная:
– Ах, пожалуйста, попробуйте сухарики с айоли и креветками.
Я сама не заметила, как всучила пресловутые сухарики под нос Игорю, с которым решила не общаться.
– С днем рождения, Маша, – сказал он, поднимая за меня бокал.
– Спасибо, – сказала я и повернулась скрыться в толпе, как вдруг Игорь остановил меня.
– Маш, подожди. Поговори со мной, мы уже месяц как чужие. Может уже достаточно?
Я не могла ему отказать, потому что на данный момент меня больше всего интересовало не выглядеть задравшей нос задавакой. Поэтому я остановилась около Игоря и, продолжая раздавать бутерброды, заговорила с ним.
Мы только успели обменяться парой фраз, как нас прервал Кирилл, который после пары рюмок растерял свою застенчивость. Он поднял высоко вверх стакан с пенистым пивом и прокричал тост в честь меня и в честь моей семьи.
Вскоре его поддержали другие и меня вытолкнули на середину круга, выхватив из рук поднос. На меня сыпались комплименты и поздравления, я смущенно кивала и улыбалась.
Папа одобрительно наблюдал за всем действием со стороны, скрестив руки на груди. Именно этого эффекта он и добивался, а мое мнение ему было не важно. Мотив был понятен и не раз проговаривался вслух – когда люди обнаруживают, что человек богат, его поведение тут же рассматривается под микроскопом. Заважничает – значит, никчемный «золотой мальчик», а если ведет себя приветливо, то достоинства заиграют в десять раз ярче. Что-то подобное проделывал Игорь, поражая красотой и добивая искренним участием, будто не осведомлен о собственной неотразимости.
Подтверждая папины предположения, я внезапно стала «мировой», «красавицей», «нашим гением», а отец весело подмигивал со стороны в ответ на мои гневные взгляды. Он считал, что репутация в наше время столь же важна, как и в восемнадцатом веке. О каждом из нас рано или поздно наведут справки. А в классе обо мне будут отзываться с уважением после этой вечеринки еще долгие годы.
Веселье набирало обороты, папа вовремя заметил, что присутствие взрослых ни к чему, и тихонько попрощался, заметив, что обратная подвозка назначена на восемь вечера. То есть отдохните, но знайте меру.
Меня закружил праздничный круговорот. Мои шутки встречались восторженным смехом, куда бы я ни пошла, вокруг сразу же собирался кружок заинтересованных людей. На улицу вынесли стереосистему и включили громкую музыку.
Я потащила первого попавшегося, а им оказался Гоша, танцевать. Надо сказать, что заставить программистов двигаться под музыку та еще задача. Я не стеснялась, подбадривала и кружилась, и вскоре Гоша тоже растаял, начав двигаться свободней.
Кто скажет, что неприятно быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды, тот кривит душой. Да, я наслаждалась вечеринкой, поздравлениями, тостами в мою честь.
К толпе танцующих присоединился Игорь. Он старался держаться рядом, а я, наоборот, постоянно ускользала в сторону. Его вскоре закружили Маргарита и Алина, даже Саша напористо трясла плечами, пристально глядя в глаза Игорю. Он, внешне никак не отреагировав на мое невнимание, как ни в чем не бывало танцевал с ними, оставив попытки сближения.
Когда я отошла в сторону, запыхавшись от танцев, ко мне подошел Максим со стаканом апельсинового сока. Я даже не заметила, что он приехал в числе остальных. Видимо, до сей поры он держался в стороне.
Я очень хотела пить, и его забота была, как всегда, очень кстати.
Максим смотрелся расстроенным на фоне повального веселья. Я подавила порыв расспросить его о причине плохого настроения – нам не стоит сближаться.
Я и без слов все понимала. Сегодня он в первый раз увидел меня на танцплощадке вне тишины библиотеки. Максим привык общаться со мной в камерной обстановке, и создалось впечатление, будто я сторонюсь шумного общества. А это далеко не так. Я люблю флиртовать с парнями и ходить на вечеринки и делать глупости. Если до сей поры эта сторона моего характера оставалась скрытой, то теперь Максим смог убедиться, насколько я не подхожу на роль благочестивой подруги.
Я не поддерживаю связи с бывшими именно по этой причине. Я мысленно уже разорвала наши отношения и продолжила жить дальше. Максим же все еще находился под властью иллюзий, будто у нас может быть общая судьба. Любое столкновение реальности с ожиданиями причиняло боль. Было бы лучше, если бы мы не общались, но общая учеба сковала нас цепями друг с другом.
Я не могла облегчить его боль – я не способна стать той, которую он вообразил.
Наши взгляды сказали больше, чем слова. Максим повернулся и медленно пошел в сторону дома, сильнее обычного ссутулив плечи.
Его место у моего плеча занял Игорь. Он внимательно посмотрел вслед удаляющемуся Максиму и перехватил взгляд, полный сожаления, который я бросила вслед другу.