Шеридон Смайт - Недоверчивые любовники

Какое-то мгновение он думал, что брат ему не ответит: тот поджал губы. Если Джек принимал такой вид, ничто не могло заставить его изменить точку зрения.

Немного погодя, когда Остин уже был готов признать свое поражение, доктор Круз вздохнул и покачал головой:

— Я полагаю, что она сыта по горло подавляющим ее волю грубым тираном, и потому меня удивляет, что ей пришелся по вкусу ты.

— Что это значит, и какого дьявола ты…

— Это значит, дорогой брат, что если миссис Вансдейл и решится снова выйти замуж, то не за тебя. Ты не ее типа женишок. — Джек рывком отворил дверь и едва не потерял равновесие. — И скажу откровенно, я не думаю, что ты ее заслуживаешь!

Дверь со стуком захлопнулась. Остин хмуро уставился на нее, размышляя о прощальном выстреле Джека. Что он, черт побери, имел в виду? И почему включил его в список соискателей?

Кэндис тоже не его типа женщина, он и не думал о женитьбе на ней.

Или все-таки?..

Чертов Джек.

Миссис Мерриуэзер приняла известие о переселении Остина в дом с поразительным спокойствием.

И ничем не швырялась. Только переспросила:

— Он что?

Кэндис держалась уверенно, надеясь, что ее самообладание не позволит экономке повысить голос.

— Он перебирается в дом, к нам. Вы сами говорили, что я недостаточно серьезно отношусь к этим стервятникам, и случай на втором этаже подтвердил это.

Несколько секунд можно было созерцать лишь обширный зад экономки — та наклонилась, разыскивая что-то в холодильнике. Наконец она выпрямилась с медовой дынькой в одной руке и гроздью красного винограда в другой.

Они готовили фруктовый салат к обеду. Кэндис в сотый раз посмотрела на часы на микроволновой печке. Почти четыре — и никаких признаков Остина. Может, он вообще не вернется? Может, она его спугнула? Может, после вчерашнего происшествия у «Клайда» он решил, что работа сложная?

А может, он решил, что слишком сложная?..

Миссис Мерриуэзер сунула виноград ей в руки.

— Вымойте хорошенько — один Бог знает, какими химикатами его поливали. — Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и добавила: — Что нам реально известно о мистере Хайде? Кроме того факта, что он знаком с доктором Джеком?

— И был знаком с ним практически всю свою жизнь, — сухо напомнила Кэндис.

Она тщательно промыла виноград и начала снимать ягоды с плодоножек. По ее мнению, сопротивление миссис Мерриуэзер было почти сломлено. Настал момент для нанесения решающего удара. Наклонившись над вазой с фруктами, она, понизив голос, рассказала экономке о дорогих часах, которые нашел Остин под окном, и о собственных подозрениях по поводу их владельца.

— Ясно. — Миссис Мерриуэзер положила дыню на доску для нарезки, рассекла ее пополам большим, устрашающего вида ножом. Со вздохом вытерла руки о передник и продолжала: — Похоже, это и в самом деле был кто-то из родни мистера Ховарда. В общем, неплохая мысль, чтобы не оставлять нас одних в доме. Я подумывала, не завести ли сторожевую собаку, но мистер Хайд вроде бы не похож на взломщика.

Кэндис улыбнулась тону миссис Мерриуэзер, в котором явственно звучало сомнение, но улыбка исчезла, когда она повнимательнее вгляделась в озабоченное лицо своей верной служанки, и не просто служанки, а преданного старшего друга.

— Не лучше ли будет, с вашей точки зрения, если я позвоню доктору Джеку и расспрошу его о мистере Хайде?

— С моей точки зрения, было бы лучше, если бы вы позвонили в полицию или ФБР.

Кэндис покачала головой и напомнила:

— И оповестила таким образом всех, что в доме живет мужчина? Я не убеждена, что мы можем доверять даже представителям закона в деле, где замешаны средства массовой информации. Люди любят распускать слухи, это свойство человеческой натуры.

Миссис Мерриуэзер с самым мрачным видом согласилась с таким утверждением.

— Боюсь, что вы правы. Нам меньше всего нужно, чтобы люди думали, будто в доме живет ваш бойфренд. Необходимо соблюдать осторожность.

— Да.

Кэндис старалась не думать о поцелуе на стоянке. Это был ненужный риск, но она растерялась и не смогла воспротивиться.

— И мистеру Хайду надо сказать, чтобы держал рот на замке.

— Разумеется.

— Лучше позвоните доктору Джеку, тогда мы сегодня будем спать спокойно.

Кэндис не нуждалась в дальнейших просьбах. Лицо у нее горело от чувства неловкости и сознания собственной вины, но она быстренько вымыла руки и отправилась звонить к себе в спальню. Кабинет был ближе, но это владения Ховарда… хотя и бывшие владения.

В своем уютном прибежище Кэндис уселась на подлокотник дивана и, прижав к лицу прохладную ладонь левой руки, правой начала набирать номер. Почему она чувствует себя виноватой? Из-за той ночи? Чувство неловкости она еще могла понять. Когда миссис Мерриуэзер, говоря о мистере Хайде, употребила слова «в доме живет ваш бойфренд», Кэндис испытала мгновенное возбуждение, представив, как она и Остин тесно прижимались друг к другу. Так было уже три раза. Один раз в коридоре рядом с его ванной комнатой. Другой раз в ее спальне, когда он провожал ее домой. А в третий — в ресторане у всех на виду, как говорится, перед Богом и людьми.

Бойфренд? Кэндис ощутила жуткую слабость при мысли, что, если бы репортеры застали ее и Остина в один из таких моментов, они бы попросту посмеялись над этим словечком. И над словами Остина, что она не в его вкусе, как он утверждал на стоянке.

Любовники. Таково было бы их заключение, пусть и неверное.

Кэндис ощутила жаркий прилив между бедер и боль в грудях. Когда в трубке послышался голос Джека, она едва не вскрикнула в изумлении.

Она целиком погрузилась в возбуждающие воспоминания о мистере Хайде. Вчерашний день был просто волшебным. И по-настоящему радостным.

— Доктор Джек? Это Кэндис Вансдейл.

О Боже, что у нее за голос! Кэндис откашлялась в надежде, что ком в горле пройдет.

— Миссис Вансдейл!

Джек явно был удивлен ее звонком. И даже немного занервничал. Кэндис нахмурилась.

— Я звоню, чтобы поговорить о вашем приятеле мистере Хайде.

— Об Остине? Чем он провинился? Бывает грубоват, но дайте ему шанс. Он вроде большой безобидной овчарки: лает, но не кусается. Потерпите немного и через неделю станете удивляться, как это вы обходились без него.

Кэндис прикусила губу. Что верно, то верно.

— Видите ли, я просто хотела немного расспросить вас о нем, прежде чем… дело в том, что мы хотим поселить его в доме ради безопасности, и вы, вероятно, понимаете причину нашего интереса.

Она услышала в трубке шуршание бумаги, наступила пауза, довольно долгая, а потом Джек Круз заговорил снова, гораздо более оживленно. «Бедняга доктор, — подумала Кэндис, — у него, видимо, нелегкий день сегодня».

— Конечно, понимаю. Разумеется, я понимаю вас.

— Мы думали обратиться с просьбой о проверке к властям, но…

— Нет!

Он выкрикнул это слово так громко, что Кэндис невольно отстранила трубку от уха.

— Нет-нет, я просто хотела сказать, что мы от этого отказались, опасаясь, что проведают газетчики.

— Разумное решение. — Последовал явный вздох облегчения. — Что вы хотели бы узнать? Когда вы попросили меня найти для вас подходящего человека, я сначала не мог сообразить, к кому обратиться. Потом вспомнил об Остине и обрадовался. Подумал, этот верзила — то, что надо. Я знал, что он сейчас без работы, ну и…

— Это мой первый вопрос. А чем мистер Хайд вообще занимается?

Кэндис играла телефонным шнуром, мысленно убеждая себя, что в ее безобидных вопросах нет ничего недозволенного. Однако инстинктивно она понимала, что мистер Хайд был бы недоволен. Обижен ее недоверием. Но ведь она это делала только ради миссис Мерриуэзер с ее страхами!

Ну ладно, пусть она удовлетворяет и собственное любопытство, раз не хватает смелости расспрашивать его самого. Любопытство — естественное человеческое чувство, в нем нет ничего плохого.

Голос Джека понизился на целую октаву:

— Он живописец, художник. Хороший художник, но ему не слишком везет, к сожалению. Поэтому Остин вынужден браться за случайную работу вроде рекламных щитов, чтобы выпутываться из житейских трудностей, пока не создаст свой шедевр.

— Он когда-нибудь был женат?

Кэндис затаила дыхание, а лицо у нее горело с каждой секундой все сильнее. Доктор сразу поймет, что такой вопрос не имеет ничего общего с проблемой безопасности.