Шеннон Дрейк - Неистовая принцесса

Он деловито чистил щит Аларика, напевая при этом игривую песню, слова которой и вызывали у Фаллон смех.

Некоторое время Аларик наблюдал за этой идиллией, затем не на шутку рассердился. Похоже, женщины становятся ведьмами уже в самом нежном возрасте. Фаллон околдовала юного Роже, который смотрел на нее со щенячьим восторгом. Она блаженно улыбалась, довольная тем, что ей не приходится прислуживать Аларику.

Аларик выступил из тени на свет. Фаллон ахнула и выпрямилась, а Боклар сделал попытку спрятать щит за спину. Аларик жизнерадостно улыбнулся.

— Что у тебя там, друг мой? Ба, да ведь это никак мой щит! Тогда почему он оказался здесь?

Юные преступники не издали ни звука. Они в смятении смотрели друг на друга. Затем, заикаясь и запинаясь, Роже пустился в объяснения.

— Мой господин… я посчитал н-н-необходимым оказать помощь леди… п-п-помощь… Щит так т-тяжел!

— Ага, — хмыкнул Аларик, переводя взгляд на Фаллон. — И, конечно, из-за веса щетки вы не могли почистить жеребца?

Роже не нашел, что ответить. Фаллон откашлялась и кротко сказала:

— Все, что имеет отношение к вам, граф Аларик, мне кажется невыносимо тяжелым.

— Все, связанное с наказанием? Но я вижу, миледи, что вы нашли способ избежать его.

— Милорд. — Роже сделал еще одну попытку прийти на помощь Фаллон. — Я хотел лишь помочь…

— Если ты и в самом деле хочешь ей помочь, о не вмешивайся. У нее на выбор два варианта. Первый — прислуживать мне.

— А второй?

— Она отлично знает о нем. — Аларик произнес это спокойно, но в его голосе явно слышалась угроза.

Он посмотрел на Фаллон; их взгляды скрестились. Это был безмолвный бой. Перед ним сильная маленькая ведьма, но будь он проклят, если уступит ей.

Наконец Фаллон отвела взор и встала, чтобы взять из рук Роже щит и тряпку. Она действительно покачнулась под тяжестью щита, но не удостоила Аларика даже взглядом и обворожительно улыбнулась юному Роже.

— Прошу вас, сэр, продолжайте петь. Мне очень приятно ваше общество.

Юноша неуверенно посмотрел на Аларика. Фаллон со сладчайшей улыбкой обратилась к своему врагу:

— Граф Аларик, вы сказали, что я должна вам служить. Но вы ведь не говорили, что для меня никто не может петь.

— Действительно, не говорил. Но не дай Бог мне еще раз обнаружить, что Роже выполняет вместо вас какую-то работу.

Это было предупреждение. Когда их взгляды снова встретились, он убедился, что она поняла это.

С этими словами Аларик покинул их и вернулся в дом. Эдит предложила ему принять ванну, для чего она пришлет к нему слуг с водой.

Аларик поблагодарил Эдит. Он восхищался ее добрым нравом. Она во многом напоминала Матильду, жену Вильгельма, в которой доброта и деликатность органично сочетались с достоинством и гордостью. Впрочем, Аларик подозревал, что и у той, и у другой при необходимости достанет и воли и характера.

Было так приятно расслабиться и погрузиться в теплую воду, в которую добавили мускуса. Благовонные ароматы наполнили комнату. Он закрыл глаза и отдался неге. Ванна снимала усталость и помогала успокоиться, ибо отказ Вильгельма освободить Вулфнота, равно как и сообщение Гарольда о том, что Эдгар Ателинг определен в преемники Эдуарда, волновали и тревожили его.

Он настолько погрузился в свои мысли, что не слышал, как открылась и закрылась дверь. О появлении постороннего в комнате он догадался лишь тогда, когда что-то плюхнулось в корыто и горячая вода брызнула ему в лицо. Он открыл глаза и увидел в нескольких шагах от себя Фаллон, которая, судя по ее взгляду, еще не остыла от гнева.

— Мыло, милорд Аларик.

— Ты что здесь делаешь? — резко спросил он.

Она изобразила реверанс.

— Как что? Я пришла прислуживать вам, сэр. Я принесла ваш меч, ножны и щит. Все, о чем вы просили, сделано. Вот только беда — вода в корыте остывает.

Он отчетливо помнил, как она когда-то подливала в ванну кипяток.

— Не надо, Фаллон…

Но она уже схватила котелок.

— Фаллон, предупреждаю тебя…

Из-за своей наготы он не мог подняться. Фаллон стала безжалостно лить горячую воду в корыто, обжигая ему талию, бедра и еще более деликатные места. Аларик завопил что есть мочи, и, когда юная ведьма хотела бежать, схватил ее за руку и притянул к корыту. Она увидела нешуточный гнев в его глазах и затрепетала от ужаса.

Фаллон хотела вырваться, но Аларик едва замечал ее попытки.

— Я сейчас уйду…

— Да, ты уйдешь, маленькая дрянь! Но вначале выслушай и запомни. Какую бы гадость ты ни сделала в будущем, ты получишь за нее полной мерой! Ты больше не ребенок! И я не намерен впредь потакать тебе… Если ты ошпаришь меня водой, клянусь, ты окажешься в кипятке вместе со мной. И если мне снова предложат выпороть тебя, я с удовольствием воспользуюсь этой возможностью. Ты это способна понять?

— Да! — выкрикнула она. Темно-синие глаза ее были широко открыты, щеки полыхали, черные волосы широкой волной ложились на плечи. Нет, она не ребенок, подумал он. Это маленькая сирена, которая без зазрения совести пользуется своими чарами.

— Теперь убирайся! — скомандовал он, отпуская руку Фаллон.

Она бросилась прочь. Но Фаллон не могла уйти, не оставив за собой последнего слова.

— Adieu, monsenier bаtаrd[4]!

На следующий день Аларик осмотрел подаренные ему земли и в присутствии Гарольда встретился со своими вассалами. Он и его рыцари переночевали там, а затем отправились в Нормандию. После этого он не раз бывал в Англии, но не видел Фаллон. Следующая их встреча произошла на нормандской земле. И там у него отпали последние сомнения в том, что она больше не ребенок. Красивое дитя превратилось в прекрасную женщину. Фаллон и ее отцу суждено было стать пленниками нормандского двора.

— Отец!

Гарольд, вышедший из домика, который он снимал со своей семьей на острове Уайт, обернулся и увидел, что по усыпанному цветами лугу к нему бежит дочь. Он подождал, пока она, запыхавшись, приблизилась к нему и взяла его за руку.

— Отец, ты куда направляешься?

— На рыбалку, — ответил он.

— С собаками?

Он поморщился, слыша, как собаки у его ног залились неистовым лаем.

— Ну и на охоту. Я хотел сначала порыбачить, а потом уйти на запад, в лес.

— Можно мне с тобой?

Его первым побуждением было отказать дочери в ее просьбе. Ему хотелось побыть в одиночестве и поразмышлять. Эдит понимала это, а вот Фаллон не могла понять. Он вздохнул. Он знал, что Фаллон беспокоилась и переживала за него.

Два года назад по поручению Эдуарда Гарольд вел войну против валлийского короля Груффида. Собственные приближенные короля убили его, и Гарольд должен был вернуть молодую вдову, сестру английского герцога Моркера, в лоно ее семьи.

Легенды рождаются быстро, тем более что эта история была весьма романтичной. Он спас пребывавшую в печали женщину, и менестрели пели, что он женился на ней по возвращении в Уэллс.

Песни не соответствовали истине, однако Фаллон была огорчена. Она понимала, что он может когда-нибудь из политических соображений вступить в брак, освященный церковью.

В течение последних шести лет он редко бывал дома, но иногда ему все же удавалось привезти семью в Лондон или выехать на юг в Бошем. Из всех его детей Фаллон любила его больше всех и очень скучала по нему.

— Пожалуйста, отец, можно мне с тобой?

Гарольд любовался, глядя на дочь. Фаллон стояла среди цветущего луга, и его сердце трепетало при мысли, что она совсем уже взрослая. Близилось ее восемнадцатилетие.

Ростом, да и женственностью фигуры Фаллон превзошла мать. Стройная и грациозная, с высокой, полной грудью и крутыми бедрами, она выглядела чувственной и обольстительной. Этого Гарольду не хотелось видеть в дочери. Она получила строгое церковное воспитание, у нее было очень развито чувство долга. Но неумолимо приближалось время, когда он должен будет выбрать для нее мужа. Он уже видел ее вдвоем с молодым человеком — красивым воином датского происхождения по имени Делон — и знал, что она была им увлечена. Будучи невинной, она тем не менее знала о своих чарах и способности вскружить мужчине голову.

Ее чернью как смоль волосы закрывали плечи, оттеняя блеск ясных голубых глаз. Она приоткрыла губы в ожидании ответа. Щеки ее слегка зарделись под лучами летнего солнца. Пауза длилась лишь на мгновение дольше естественной.