Шеннон Дрейк - Неистовая принцесса

Фаллон погрузила пальцы в его волосы. Она что-то бормотала, сама не зная, что именно. Она задрожала, когда он стал слизывать капельки воды с ее живота.

Внезапно его не стало, и она вскрикнула. Аларик схватил ее за щиколотки, широко развел их и стал между ними на коленях. Она увидела его восставшую плоть, и облизала губы, чтобы заговорить и упросить его остановиться. Он лег на нее, и ей были видны золотистые отблески пламени на его мускулистых плечах. Он смотрел ей в глаза, не сводя взгляда. Фаллон закрыла глаза, испытывая сладостную муку.

— Оближу тебя… Всю… — Он произнес эти слова шепотом. Его руки скользнули к девичьим ягодицам, стиснули, лицо склонилось меж ее ног. Она закричала и задергалась от пронзительного сладострастного удара его языка. Аларик хрипло засмеялся и поднял голову, чтобы увидеть ее лицо. Фаллон задвигалась, разводя ноги и приподнимая живот навстречу его рту. Из ее горла вырывались стоны, она металась, словно в горячке. Ее тело рвалось к нему, что-то — остатки разума — пыталось возражать против этой слишком интимной ласки. Тем не менее отказаться она была не в силах, а Аларик, несмотря на пожирающую его страсть, был намерен с ее помощью довести Фаллон до предела. Его язык двигался, искал и наконец нашел крохотный узелок — средоточие величайшего наслаждения. Язык проникал вглубь, разжигая сладостное пламя. В ней все трепетало и пульсировало, и она закричала, моля о пощаде.

Затем в ней что-то взорвалось… Словно раскололась звезда… Пылая и содрогаясь, она плыла, испытывая чувство невероятного наслаждения и блаженства.

Фаллон вскрикнула в смятении, все еще ощущая на себе тело Аларика и слыша его торжествующий смех. Она попыталась освободиться, испытав внезапный стыд, но он не отпустил ее. Смех его смолк, и Аларик приподнялся над Фаллон. Он переплел свои пальцы с ее пальцами. Слова замерли на ее губах, когда она ощутила возбужденную мужскую плоть.

— Я больше не могу, — прошептала она умоляюще.

— Ты можешь, — уверенно сказал Аларик.

Фаллон проглотила комок в горле и тихонько ахнула, ибо, хотя она и была переполнена удовольствием, она затрепетала, когда Аларик входил в нее. Движения его были энергичными, упругими, ритмичными.

Подчинившись этому ритму, Фаллон поняла, что ее снова охватывает пламя. Она тихонько застонала и послушалась, когда Аларик хриплым шепотом попросил, чтобы она обвила его ногами.

И этот момент снова наступил. Она выгнулась навстречу, когда ее заполнило горячее тепло. Аларик поднялся над ней, упругий и напряженный, крепко прижимая ее к себе. Фаллон чувствовала, как от живота огонь распространяется по всему телу, по рукам и ногам, заполняя собой пылающий мозг и сердце.

Аларик скатился с Фаллон и лег рядом, ловя ртом воздух. Пламя камина освещало их повлажневшие тела. Фаллон смотрела на могучие плечи, на сильные руки, которые привыкли держать меч.

Взглянув на его пальцы, Фаллон проглотила комок, вспоминая, с какой нежностью он касался ее интимных мест. Затем ее взгляд скользнул по плоскому животу и могучим бедрам.

Глаза задержались на мужской плоти, уже удовлетворенной, но все еще гордой. Фаллон почувствовала трепет. Кто он: враг, завоеватель, держащий ее в плену, — или радость ее жизни? Это какое-то чудо! Это какой-то ужас! Аларик сказал ей однажды, что она будет умолять его о том, чтобы он коснулся ее, — и вот это сбылось.

Его ладонь опустилась ей на грудь. Он рассеянно приласкал и сжал сосок.

С яростным криком она отбросила его руку и попыталась встать. Он поймал ее за руку и сел верхом на Фаллон. Соприкосновение обнаженных тел вызвало у нее замешательство.

— И что теперь, mаdemoiselle? — хрипло спросил Аларик. — Ты собираешься назвать это варварским насилием?

— Слезь с меня! — потребовала она, избегая смотреть ему в глаза. Он ничего не сказал. Наконец с несчастным видом она посмотрела на Аларика. Как всегда, было трудно что-то прочитать в его серых глазах.

— Пожалуйста! — попросила она, кусая губы.

Аларик встал и протянул ей руку. Фаллон отвернулась, чтобы не видеть его еще не угасшего желания. Он погрузил пальцы в ее волосы.

— Я спрашиваю, принцесса, неужели ты называешь это насилием?

— Нет! — выкрикнула она, и слезы брызнули из глаз при попытке выскользнуть из его объятий. — То есть да, это было насилием! Когда ты держишь меня, ты лишаешь меня воли! Ты… колдун!

— Леди, я ощущаю прелесть вашего тела и знаю, что доставил вам огромное удовольствие.

Его слова привели ее в ужас, щеки вспыхнули.

— Господи, я не хочу, чтобы ты доставлял мне удовольствие!

— Были времена, когда ты могла меня обманывать.

— Ты добился своего… Может, теперь ты отпустишь меня?

Он оттолкнул ее, так что она едва не упала на коврик. Затем снова влез в корыто, ругнувшись по поводу того, что вода остыла, вылез и стал обтираться льняным полотенцем. В смятении сидя на коврике, Фаллон наблюдала за ним. Мужчины! Покорители-ублюдки! Как она всех ненавидела, а этого в особенности! Она помнила его шепот, помнила нежность в его глазах; содрогаясь от стыда, она вспомнила непостижимо, немыслимо сладостную ласку и то, как при этом дрожала и полыхала. Он, конечно, уже все забыл. Он разрушил ее мир и веру в себя — и успешно забыл ее. В ней была безудержная, лютая ярость, за которой, может быть, скрывалось….

— Садись на кровать, — сказал Аларик.

— Пошел ты к черту, ублюдок! — распаленно выкрикнула Фаллон. Она поднялась, дрожа от бешенства, и влезла в остывшую воду, чтоб смыть с себя его прикосновения. Она остервенело, исступленно терла свое тело, не обращая внимания на то, что он смотрит на нее.

Скрестив руки на груди, Аларик терпеливо ждал. Однако, завершив дело, Фаллон не желала выходить из корыта под его взглядом, от которого у нее закипала кровь. Она, кажется, и сейчас ощущала его плоть в своем теле, чувствовала прикосновения его рук.

— Полотенце? — Аларик шагнул к ней, предлагая собственное.

Фаллон молча рванула ткань и накинула на плечи. Аларик подошел к подносу и поднял кружку с элем.

— Ваше здоровье, mаdemoiselle!

Фаллон зарычала, топнула ногой — и Аларик вдруг рассмеялся. Однако он быстро оборвал свой смех, взгляд его стал серьезным и суровым. Фаллон опустила глаза, думая о том, что даже когда он обнажен, видно, что это рыцарь и воин. А если точнее, то — особенно когда он обнажен! Высокий, могучий, мускулистый, идеально сложенный… Она подумала об их редких встречах за те годы, которые они знали друг друга, — и ей внезапно захотелось, чтобы они не были врагами.

Тем не менее он был врагом. Он ограбил ее.

Он лишил ее невинности, гордости, воли. А мог выкрасть и ее сердце. И это прискорбно, потому что с того времени, как умерла его жена, казалось, он лишился души и сердца.

Фаллон резко отвернулась. Ей не хотелось вспоминать обещание, которое она прочла в его глазах, когда они пили из общего кубка на приеме. Ей не хотелось вспоминать, что он постоянно заставлял ее трепетать, и даже когда она обещала Делону выйти за него замуж, то думала о поцелуях Аларика.

Он явился в Англию во главе тех, кто убил ее отца. Прошло всего несколько дней со дня смерти Гарольда, а она уже успела стать любовницей его врага.

Она в ярости огляделась вокруг, ища, чем бы запустить в Аларика. Поблизости оказался его ботинок, и она с наслаждением отправила его в полет. За ним последовал второй. Первый попал в грудь, второй ударил пониже.

Аларик взревел, бросился к ней и не дал Фаллон запустить в него туфлей. Он сжал ее запястье, рука Фаллон разжалась, и туфля упала на пол, а потом и полотенце. Слезы брызнули из глаз Фаллон, она попыталась лягнуть Аларика.

— Черт побери, Фаллон!.. Перестань! Немедленно перестань!

Но она не могла остановиться. Она извивалась, брыкалась и ругалась. Он сгреб ее и понес к кровати, бросил на постель и придавил своим телом. В этой неудобной позиции она доблестно продолжала борьбу.

— Фаллон! — тряс ее Аларик. — Прекрати, иначе я снова свяжу тебя!

Наконец силы ее иссякли, и она замерла. Молча встретила его суровый взгляд. Ей хотелось говорить. Хотелось объяснить трагизм своей ситуации. Как ни абсурдно, но ей даже хотелось спокойно лежать под ним и чувствовать на себе его тело.

Однако она не могла говорить, а он не собирался слушать.

Ночью Фаллон со страхом почувствовала, что к ней откуда-то подбирается жар. Она не успела открыть глаза, когда на нее легла горячая рука Аларика. Фаллон села в постели, начиная понимать, что происходит что-то неладное.