До ужина мне удавалось скрываться в своей комнате, притворяясь, что занята географией. Сестра быстро закончила со своими уроками и ушла играть в комнату родителей – кстати, наша афера с Винкс благополучно увенчалась успехом, и, хотя мама прекрасно поняла, почему мы пошли за благословением именно к отцу Петру, больше смотреть мультик не запрещала. Соня даже переименовала свою любимую куклу из Лизы в Блум, хотя та была вовсе не рыжей, а с длинными золотистыми локонами… В общем, я получила так необходимое мне в данный момент одиночество и могла уйти в свои мысли. Время пролетело быстро – даже удивительно, как охотно разум выключается в часы праздности, - и я была немало удивлена, когда ко мне заглянула мама и позвала ужинать.
Молитва, потом мы сели за стол и занялись содержимым своих тарелок. Мне очень хотелось поскорее покончить с макаронами, чтобы снова оказаться наедине с собой, но у папы сегодня было настроение поговорить о нашей успеваемости. Не то, чтобы у меня это вызвало раздражение, но лучше бы эта забота проявилась как-нибудь потом… Или хотя бы коснулась одной только Сони.
- Танечка, ты сегодня какая-то грустная, - заметила мама, когда я вкратце рассказала, что по всем предметам, кроме разве что физкультуры, у меня, как и всегда, только хорошие оценки. – Что-то случилось?
- Надеюсь, это не какой-нибудь мальчик? – вмешался папа. – Ты помнишь, что я тебе об этом говорил? Православная девочка должна держать себя в чистоте до самой свадьбы, а не уподобляться своим сверстницам, впустившим в себя дьявола!
- Нет, пап, это не мальчик, - успокоила я его. – К нам в класс перевелись две новенькие девочки из Москвы, и ребята отнеслись к ним не очень хорошо… Начали над ними смеяться и говорить, что они лесбиянки.
- Отец наш небесный! – папа так вытаращил глаза, что, казалось, они сейчас выпадут из орбит и укатятся под холодильник, откуда их потом будет весьма проблематично достать. – Я всегда знал, что Москва – это гнездо разврата! Понаехали к нам из этого Содома, а потом мы еще удивляемся, откуда на улицах столько гомосеков, прости Господи… Татьяна, ты ведь носишь с собой иконку Божьей Матери? Еще святой воды возьми, будешь окроплять парту перед тем, как сесть, чтобы вся эта бесовщина не смогла к тебе подобраться…
И все это он говорил совершенно серьезно, даже без намека на шутку или сарказм.
- Миш, не перегибай палку, - вразумила отца мама, но было видно, что и она шокирована моим рассказом. – Танюш, ты ведь понимаешь, что эти девочки сбились с пути истинного? Ты должна поговорить с ними и объяснить, что то, чем они занимаются, осуждается Господом…
- Да нет же, вы меня неправильно поняли! – я с трудом сумела вклиниться в этот поток советов. – Эти девочки на самом деле очень хорошие, мы с ними даже подружились. Просто одноклассники решили, что они вместе, и теперь им прохода не дают. Сегодня они Алису даже до слез довели…
- Но ведь не просто же так ребята говорят такое о ваших новеньких, - папа все не унимался.
- Просто Аня с Алисой дружат с самого детства, - начала я объяснять, уже жалея, что вообще все это рассказала за столом. – Они ходят вдвоем, держатся за руки… может, они и подружились бы с остальными девочками, но те по наущению Маши Голиковой с ними не разговаривают.
- Никогда не осуждай ближнего своего, - папа ткнул в мою сторону вилкой. – А насчет твоих девочек – то ты должна поговорить с ними об их поведении. Если они держатся за руки и из этого можно сделать какой-то вывод, значит, все не так уж и невинно.
- Да что вы все прицепились к этим рукам! – возмутилась я. – Все друзья так делают, что в этом плохого?
- Не перечь отцу, - мама начала собирать грязные тарелки в одну стопку. – За руки тоже можно держаться по-разному.
- А лесбиянки – это тоже гомосеки, да? – неожиданно ввернула до сих пор молчавшая Соня.
- Софья, как тебе не стыдно повторять такие нехорошие слова?
- Действительно, как ей не стыдно повторять то, что она слышит за столом каждый божий день? – буркнула я и, встав из-за стола, покинула кухню.
Меня даже никто не остановил – для нашей семьи такое мое поведение было даже более шокирующим, чем та выходка Сони на почве Винкс. Во-первых, я не помолилась после еды, во-вторых, нагрубила родителям, и, если первое вышло не нарочно – я просто так рассердилась, что совершенно забыла о молитве, - то второе я сделала намеренно. Раньше я никогда не позволяла себе «перечить отцу», как выразилась мама, но разве я могла молчать, видя, как они отзываются в адрес моих подруг даже после того, как я объяснила, что под издевательствами одноклассников нет никакой почвы?
Вернувшись в комнату, я первым делом перекрестилась, компенсируя благодарственную молитву, и, сев на свою кровать, крепко задумалась. И правда, почему одноклассники с такой охотой восприняли желание Голиковой поиздеваться над новенькими? Ведь и так понятно, что она делает это лишь стремясь хоть как-то утешить свою ущемленную гордость. Неужели они все и правда стадо баранов? И Минеев, которого я всегда считала не таким, как остальные? Неужели причина действительно в том, что они поверили в нетрадиционные отношения между девочками? И что было бы, если бы Аня с Алисой действительно… действительно занимались такими вещами? Честно сказать, я не могла себе это представить, для меня девочки были просто очень хорошими подругами, моими подругами. Все, тема закрыта!
Вот только как им помочь защититься от насмешек класса, я по-прежнему не знала.
***
На следующий день Алиса не пришла в школу – Аня сказала, что та просто не могла себя заставить собраться с духом и встретиться с теми, кто так жестоко над ней смеялся, и ее родители, увидев дочь в разбитом состоянии, разрешили ей посидеть пару дней дома.
- Меня тот цирк, что устроила Голикова, не так задевает, - Аня мрачно посмотрела в сторону «королевы», которая как ни в чем не бывало болтала со своими подружками. – А вот Алиске тяжело все это слышать.
- Но почему она так болезненно воспринимает все эти насмешки? Можно же просто не обращать внимания…
- Тебе легко говорить, - Аня неодобрительно нахмурилась. – Это связано с нашей московской школой, там одна история произошла… Мы потом только на экзамены в конце года пришли, и то одноклассники нас чуть не сожрали. Алиска тогда ушла в глубокую депрессию, я ее еле вытащила, мы приехали сюда, надеясь, что начнется новая жизнь, а тут снова здорово.
- Что же с вами случилось в Москве?
- Не могу сказать. Если Алиска захочет, то сама тебе расскажет, это ее история. Просто поверь – нам пришлось пережить самый настоящий кошмар.
Я поверила. И мне сразу стало невыносимо жаль этих двух милых жизнерадостных девочек, которым послано столько испытаний. Я знала, что Господь позволяет страданиям придти в нашу жизнь, чтобы потом мы могли выстоять перед лицом более страшных и были готовы к их появлению. Но что Ане и Алисе от моих знаний, даже если я прочту об этом целую проповедь? Верующий человек должен уметь утешить своего брата, а я не способна была даже в себе унять грусть, что уж говорить о других…
Алиса не появлялась в школе целую неделю. Аня передавала ей от меня приветы и разные добрые слова, которые я только могла извлечь из своей головы, а в ответ приносила благодарность и заверения в вечной дружбе.
- Алиса, как всегда, преувеличивает, - добавляла Аня, улыбаясь.
- Я бы и правда хотела, чтобы мы всегда оставались подругами, - возразила я однажды.
- Алиска тоже наверняка этого хочет…
- А ты?
- А я уверена, что все хорошее когда-нибудь кончается, - Аня пожала плечами. – Вокруг много людей, кто-то приходит, кто-то уходит, а остаются очень немногие. Ты не обижайся, но я привыкла относиться с подозрением ко всем, кто проникает в наш маленький мирок.
- Да нет, что ты, я все понимаю…
Я действительно понимала, но насчет обиды все же покривила душой – меня на самом деле сильно задевало, что Аня, хоть и относилась ко мне хорошо, все же не признавала, как полноценную подругу. Да, у меня совсем недавно вообще не было друзей, я должна была ежеминутно благодарить Господа, что он послал мне подруг, но, как и всякий грешный человек, я желала больше, чем имела. В общем, после слов Ани остался неприятный осадок, как бы я ни старалась убедить себя, что все нормально и что девочка вовсе не обязана считать меня своей лучшей подругой, тем более что пока мы все еще очень плохо знакомы.