- Вряд ли за меня будет кто-то молиться – ну разве что Аня, но она сама не слишком верующая, так что проблемы нет, - девушка улыбнулась.
- Я хотела бы за тебя помолиться.., - тихонько проговорила я, думая о том, как глупо, должно быть, выгляжу в глазах Алисы.
Ну, в самом деле, кто в наше время думает о Боге? В храм приходят, только если случается что-то плохое и пойти больше некуда, а чтобы всю жизнь жить с Господом в сердце – такое удается немногим. Особенно не осознают необходимость в спасении души молодые люди, которые слишком увлечены низменными удовольствиями, чтобы думать о том, куда их это все потом приведет. И Алиса… она так беспечно говорит о том, что не была крещена, словно собиралась жить вечно и у нее была куча времени, чтобы привести душу в порядок. А между тем, Страшный суд куда ближе, чем кажется, и что мы скажем, представ перед Господом? Как оправдаем свое наплевательское отношение к спасению?
- Я даже и не знаю, что тебе ответить, - Алису, казалось, смутили мои слова. – Никто еще не говорил, что хочет за меня помолиться, я даже толком не знаю, что это значит, но все равно спасибо тебе.
- За что?
- За намерение сделать меня хоть немного лучше.
В сердце потеплело. Значит, Алиса не так безнадежна, как хотела казаться. Возможно, если приложить усилия, мне удастся привести ее в храм, просто сейчас девушка еще не понимает, что это ей действительно нужно. Господь послал мне ее заблудшую душу, чтобы я помогла ей воспарить к свету, Он надеется на меня, и я обязательно оправдаю Его ожидания.
- Что-то от этих богословских бесед у меня разыгрался аппетит, - сообщила Алиса и обернулась, чтобы позвать Аню. – Я есть хочу, давайте чего-нибудь купим!
- Тебе вечно только бы желудок набить, - фыркнула Аня, но мы все-таки отправились на поиски булочной.
Я плохо знала эту часть города, в которой мы оказались – Алиса захотела сфотографировать дом, который увидела далеко впереди, и нам не оставалось ничего другого, как последовать за ней, а потом был еще один дом и еще, так мы и оказались здесь, сильно отклонившись от первоначально выбранного мной маршрута. Не то, чтобы я заблудилась, просто не знала, где тут могут быть продуктовые магазины, а те, обычно попадавшиеся на пути по штук пять в ряд, словно специально попрятались. Наконец, впереди мы заметили какую-то вывеску.
- Сувениры, - прочитала Аня и ее лицо стало еще более мрачным. – Не похоже, чтобы они были съедобными.
- А давайте зайдем, - Алиса решительно зашагала вперед. – Вдруг там будет что-то интересное?
Аня закатила глаза, но возражать не стала. Мы зашли внутрь и лично я чуть не ослепла от яркого света, отражавшегося во множестве стеклянных витрин и их содержимом. Чего там только не было – фарфоровые сервизы, расписанные под гжель, всевозможные куклы, тарелки с видами Петербурга, значки, целый стенд с магнитиками на холодильник… Я обратила внимание на иконы – разумеется, неосвященные, - но тут Алиса схватила меня за руку и куда-то потащила.
- Смотрите, какая прелесть! – воскликнула она, ткнув пальцем прямо в стекло. – Ань, да у меня в детстве же такие были!
Представленные в витрине существа на мой взгляд прелестью не отличались – морщинистые темные лица, всклокоченные волосы, босые ноги с грязными ногтями. Ну, разве что глаза у них были, как живые, и по-доброму взирали на нас из-под витрины. «Тролль с кружкой» - прочитала я на ближайшем ценнике и подивилась про себя чего только люди не придумают.
- У тебя были пластмассовые, а эти – фарфоровые, - заметила Аня, подходя поближе и равнодушно глядя на так обрадовавших подругу статуэтки.
- Ну и что? Ты вспомни, как мы в них играли!
- Ты хочешь сказать, как ты меня заставляла в них играть? – Аня фыркнула. – Каждый раз, как я к тебе приходила, ты доставала целую роту этих страшил и начинала объяснять, как кого зовут и кто кому кем приходится, а потом обижалась, если я что-то путала. В мои игрушки, кстати, ты почему-то играть не желала!
- Потому что твои Барбикены были скучными, - Алиса надулась. – Желтые волосы, розовые платьица… Девушка, скажите, а сколько стоит такой троллик?
- Сто рублей маленький, двести большой, - отозвалась продавщица, не отрываясь от чтения какого-то романа в газетной обложке. – Будете брать?
- Ну и зачем тебе эта ерунда? – попыталась вразумить Алису Аня. – И так весь стол заставлен, только пыль собирают.
- Ну Ань, не занудничай! – заныла девочка. – Он мне крайне необходим, просто поверь в это!
- Да мне-то что? Деньги-то твои.
Так Алиса стала счастливым обладателем маленькой фигурки тролля в матроске, опиравшегося одной ручкой на красный якорь в половину своего роста. Едва мы вышли на улицу, девочка протянула мне свою покупку.
- Держи, это тебе, - пояснила она. – На память об этой прогулке и вообще о нас с Аней.
- Что ты, я не могу его принять! – замахала я руками и даже сделала шаг назад, но Алиса не отставала.
- Это же не чертенок, а сказочный персонаж, так что Господь на тебя не разгневается, - убеждала девочка, по-прежнему протягивая мне неожиданный подарок.
Я нехотя взяла его в руки и пробормотала слова благодарности, но Алиса, довольная, что ее затея удалась, уже не слушала, настраивая свой фотоаппарат, чтобы сфотографировать меня с лохматым существом в матроске. Необходимость искать булочную как-то сама собой отпала – погода вновь испортилась и начал накрапывать дождь, пока предупредительный, но скоро обещавший перерасти в ливень похлеще тех, что «радовали» горожан с самого начала сентября. Мы решили от греха подальше поехать домой и, отыскав остановку, сели на автобус, по счастливой случайности ехавший прямо до нашего района. На улице девочки со мной попрощались, наскоро чмокнув меня в щеку (не скажу, что это было мне привычно, но я решила, что это чем-то похоже на приветственное лобзание православных на Пасху, и велела себе успокоиться), и побежали домой, а я, стараясь не наступать в так и не успевшие высохнуть лужи, направилась к себе.
Дома я вытащила тролля из сумки и еще раз внимательно его оглядела. Это явно была не та вещь, которая должна быть у каждой христианки, и, если мама ее увидит, то серьезного разговора мне не избежать – и это в лучшем случае. В худшем она просто выкинет фигурку, а уже потом будет разбираться… Что же касалось моего собственного отношения к фигурке, то тролля мне все-таки подарили и, как бы он ни был ужасен на вид, это был символ зарождающейся дружбы. Раньше сверстники никогда мне ничего не дарили…
Я высунулась в коридор, проверяя, не закончились ли у сестры мультики, и, убедившись, что сестра не застанет меня за тем, что я собираюсь сделать, залезла на кровать. Божья Матерь укоризненно на меня посмотрела, когда я отодвинула ее икону, чтобы спрятать статуэтку в углу между ней и образом Сергия Радонежского, но я отвела взгляд и, поставив все на место, спустилась на пол. Я знала, что совершаю грех, но впервые мне почти не было за него стыдно.
История Алисы
Жизнь шла своим чередом. Я вставала утром, читала вместе с заспанной сестрой Соней молитвы, мы завтракали и отправлялись в школу. Как только занятия заканчивались, я шла домой, делала уроки, потом бралась за какую-нибудь книгу или вышивала, мы читали вечернее правило и ложились спать – все то же самое, что и в прошлом году, кроме одного большого, огромного, глобального изменения. Теперь я приходила в школу и со мной здоровались, меня искренне были рады видеть. Я больше не сидела на переменах на подоконнике, следя за секундной стрелкой на часах, чтобы время проходило быстрее, теперь звонок я встречала с сожалением, мне было мало десяти-пятнадцати минут разговора. Я и не ожидала, что мне будет настолько интересно с новыми подругами, общение, начавшееся с банального «неужели меня заметили?!», доставляло мне все больше удовольствия. Со своей стороны мне хотелось тоже заинтересовать девочек, поэтому я старалась рассказывать им о городе в целом, о нашей школе, какие-то веселые истории об одноклассниках. Нет, я никого не высмеивала за глаза, Боже упаси, это были просто случаи из жизни, забавные казусы на уроках, не более. Аня с Алисой слушали меня, хихикая в нужных местах, задавали вопросы и сами тоже рассказывали – о Москве, о детстве, о том, как познакомились и подружились.