Маша Драч - Нелюбимая

— Лариса, мы здесь, — Алина приветливо помахала своей приятельнице рукой.



Я растерялась, ведь никак не могла предугадать именно такое развитие событий. В голове, словно по какому-то щелчку начали вспыхивать различные вопросы, и я не знала, куда от них деться. Неужели Алина, действительно, дружит с этой женщиной? Неужели это банальное и совсем уж несмешное совпадение? Или всё-таки эта ситуация была заранее тщательно спланирована? Не хотелось в это верить, но внутренний голос усердно наставила именно на последней догадке. Вряд ли Лариса так просто смирилась с тем, что в жизни Германа ее больше нет. Возможно, она преследует какую-то цель. Например, хочет досадить мне, а, чтобы сделать это, проще всего подобраться через друзей или родственников. Всё это казалось глупостями. Ну кто я такая, чтобы представлять для кого-то серьезную угрозу? Да я в городе реже бываю, чем кто-либо, но судя по уверенному взгляду Ларисы, быстро стало понятно, что наша встреча для нее далеко неслучайна.

Бывшая любовница моего мужа не выглядела растерянной или удивленной, словно уже наперед знала, кого именно она сегодня увидит. Похоже, только Алина искренне ничего не понимала. Но и это тоже выглядело странным, учитывая, что именно сестра была со мной, когда я однажды увидела по телевизору Германа, который шел вместе с Ларисой в ночной клуб.

Я перевела непонимающий взгляд на Алину, надеясь отыскать в ее глазах не отстраненное пренебрежение, а что-то совсем другое, что-то, что сразу бы дало мне понять — сестра здесь совершенно не при чем.

— Всем добрый день, — радостно проговорила Лариса, усаживаясь за стол.

— Ты знала? — игнорируя прибывшую женщину, спросила я у Алины.

Чем дольше сестра молчала, тем сильней нарастало внутри меня колючее напряжение. Плевать на Ларису. Я ее не боюсь и по большому счету как-то уж всё равно на то, зачем она сюда пришла. Но Алина… К такому я совсем не была готова. Совсем. И, пожалуй, именно это выбило меня из колеи больше всего.

— Ну знала, — вдруг выплюнула сестра и с прищуром посмотрела на меня.

— Зачем? — язык усердно не хотел мне подчиняться, поэтому у меня получалось только выдавливать из себя краткие вопросы.

— Потому что мне уже осточертело то, как тебе всё преподносят на блюдечке с голубой каемочкой. Всё самое лучшее почему-то достается именно тебе. Хороший состоятельный муж, который носится с тобой, а ты его не любишь, деньги, пышная свадьба, ребенок. Ты ничего для этого не сделала. НИ-ЧЕ-ГО. А еще ходишь и вечно ноешь, чтобы тебя пожалели все вокруг, будто специально смеешься надо мной, говоря о том, какая ты вся несчастная. Не знаю, как так вышло, но Герман ради тебя на всё готов, а ты… Ты разбалованная, глупая девчонка, которая не заслуживает купаться в любви и роскоши, — Алина всё это говорила с такой неприкрытой злобой, ядом, что у меня даже мороз вдоль позвоночника змейкой скользнул.

Лицо сестры исказила маска жуткой ненависти и это сильно испугало меня. В голове образовался шум и как-то резко не по себе стало. Как же такое могло случиться? Я ведь никогда не думала о том, что Алина может мне завидовать. А чему собственно завидовать? С родителями у меня далеко не самые хорошие отношения. Последние несколько лет в роскоши мы не купались, так как у отца возникли существенные трудности на работе. Да, теперь у меня есть Герман. Он очень красив, успешен и действительно по праву может считаться мечтой многих женщин. Но я чаще с ним воюю, чем нежусь в ласке. Так чему же здесь завидовать? Но с другой стороны, посторонним людям ведь неизвестно всё это, вот и придумывают себе несуществующую модель идеальной жизни другого человека.

— Алина, да что с тобой такое? — я смотрела на нее и ловила себя на мысли, что больше не узнаю в ней своей сестры. Чужая женщина. — Это из-за выкидыша? Да? Я понимаю, тебе всё еще трудно смириться, но это же не значит, что нужно вот так себя вести.

— Дело здесь не в этом, — прошипела Алина. — Проблема вся в тебе, Арина. И меня бесит то, что я должна с тобой нежничать и улыбаться твоему счастью, только потому, что ты моя сестра. Иногда полезно побывать в той реальности, в которой живем здесь все мы.

— Думаешь, я живу в сказочном мире? Уж очень ты ошибаешься, Алина. Я тебя услышала и отчитываться или убеждать в противоположном не собираюсь.

— Правда глаза колит? А хочешь мы тебя обрадуем еще одной новостью, чтобы ты не вела себя так самоуверенно? — Алина заулыбалась, но эта улыбка едва ли была добродушной, а затем посмотрела на Ларису, которая всё это время тихо и спокойно слушала наш напряженный разговор.

— Я так понимаю, ты свято верила в то, что между тобой и Александром Ломовым что-то есть? — медленно спросила Лариса, как бы наслаждаясь всей этой ситуацией. — Так знай, Герман предложил ему деньги и Саша их с радостью принял с условием, что он больше в твоей жизни не появится. Вот теперь и живи с этим. Герману ты нужна в качестве инкубатора, а своему любовнику не нужна вообще. Должно быть, это мерзкое чувство абсолютной ненужности, да?

Я резко поднялась со своего места, крепко сжав в руках лямки своей сумки. В груди закружилось, будто в водовороте такое странное, болезненное чувство, что стремительно начало разъедать меня изнутри. Слёзы резко обожгли глаза, будто в них попал песок, но я не могла, просто не имела права дать слабину перед этими… людьми.

— Мне вас жаль, — спокойно, насколько это вообще было возможно сделать с раскуроченной от боли предательства грудной клеткой, проговорила я. — Две озлобленные женщины, которые ищут утешение в пускание яда. Никто не виноват в том, как вы живете. И вместо того, чтобы меня пытаться унизить, для начала создайте и сохраните свою собственную семью, — я схватила своё пальто и даже не надевая его, быстро вышла на улицу, где меня терпеливо ждал мой водитель.

Не знаю, чего во мне было больше: обиды или обжигающей злости. Я села в машину, бросила рядом сумочку и прикусив нижнюю губу, уставилась в окно. Слёзы невыносимо жгли глаза, а странное сдавливающее чувство в груди мешало дышать. Я всё еще слабо верила в то, что Алина оказалась такой, такой… коварной. Сразу вспомнилось наше детство. Всё ведь в нём было не так уж и плохо. Да, я была загружена учёбой, дополнительными занятиями, но с Алиной всегда дружила, общалась, играла. Когда же между нами всё стало настолько плохо?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдруг в голове зазвучал голос Германа. Как-то, когда мы отдыхали в охотничьем домике, муж рассказывал мне про свои отношения с братом. Я тогда искренне удивлялась тому, почему у них всё сложилось именно таким печальным образом. А суть ведь оказалась до безобразия, до тошноты проста. Деньги. Всё всегда делается из-за денег. Любят, предают, убивают, забывают из-за каких-то бумажек. Теперь-то я точно поняла всю ту страшную силу, которую в себя таят деньги. Любимая сестра завидовала моему материальному благополучию. Причем это была не просто зависть, а какой-то отравляющий, густой как смола, яд. Боже, я никогда в ее глазах столько ненависти не видела.

И почему я была настолько слепа? Почему не замечала очевидного? Да мне даже в голову такое прийти не могло. Моя сестра на стороне Ларисы. Раньше бы я в подобный тандем не поверила, но оказывается, порой возможно абсолютно всё.

Я тихо плакала, поджав губы. Мне было всё равно на то, что Герман уже умудрился увидеться с Ломовым и вручить ему деньги только, чтобы меня оставили в покое. Хотя, если так посудить, то Саше я получается нужна была тоже из-за денег. Отвергнутая сестрой, проданная родителями и парнем, которого я раньше по глупости думала, что люблю. Вещь. Я почувствовала себя обыкновенной вещью. Продали-купили. Ненужная. Нелюбимая.

Конечно, львиную долю на себя забирала и моя беременность, поэтому всю эту ситуацию я принимала преувеличенно близко к сердцу. Но справиться с собой всё равно не могла. Я ведь хотела, как лучше. Искренне переживала о том, а как Алина справится со своей утратой. Всю душу держала вот так нараспашку и перед родителями, и перед Ломовым, и перед собственной сестрой. А ничего кроме растоптанных ошмётков этой самой души я и не получила.

Вслед за разговором в домике я вспомнила еще одну реплику Германа. Она была брошена еще очень давно, но чётко врезалась мне в память. Тогда муж говорил о том, что он от меня никогда не откажется, я буду умолять его не делать этого и он послушается, несмотря ни на что. Так оно и получалось сейчас. Нет, я конечно, не умоляю его в прямом смысле этого слова. Просто, кроме него, я кажется, действительно, никому больше по-настоящему не нужна. Несмотря на наши бесконечные скандалы, недопонимания и всякие ситуация, когда нервы наизнанку выворачивались, Герман оставался верен себе и мне.