— Как скажите.
Выйдя в коридор, я почувствовала, как аромат таблеток и прочих медицинских препаратов резко обострился в воздухе. У меня уже начало складываться стойкая уверенность в том, что этот не самый приятный запах скоро въестся под кожу. Слишком часто в последнее время я оказываюсь в этом не самом замечательном месте.
Есть не хотелось, но мне уже не в первый раз приходится насильно кормить себя. Пора забывать про слабости и свои минутные капризы. Теперь у меня есть дочь и муж, который, наверное, нуждается в моей поддержке больше, чем когда-либо.
Я спустилась в небольшой уютный кафетерий, где преимущественно обедал медперсонал и совсем немного посетителей. Наверняка, тоже пришли проведать своих родных и близких. Села за самый дальний столик, предварительно купив себе какой-то овощной салат и стакан яблочного сока. Ковыряясь вилкой в тарелке, я позвонила матери, чтобы узнать, как там Вика. К счастью, хотя бы с ней всё было в полном порядке, и я могу не так сильно переживать.
Вообще ситуация с родителями не могла не удивлять меня. Сначала они не очень-то хотели принимать участие в моей жизни после того, как отдали Герману, а теперь всё повернулось в диаметрально-противоположную сторону. Меня это радовало, но такие вот резкие скачки жутко кружат голову и выбивают из колеи. Удивительно еще, как я человек, который не очень-то приспособлен к жизни, умудряется стойко выносить все невзгоды.
В кафетерий вошла высокая стройная женщина, одетая в белый брючный костюм, который отлично подчеркивал все достоинства ее фигуры. Не знаю, почему именно эта женщина привлекала мое внимание, но все мои размышления моментально испарились. Незнакомка окинула помещение не совсем радостным взглядом, затем плавной походкой подошла к кофейному автомату, но, видимо, не разобравшись как он работает, просто села за свободный столик.
Наши взгляды неожиданно встретились. Всё внутри от странного предчувствия сжалось, я тут же отложила вилку в сторону. Женщина смотрела на меня так, будто оценивала и прекрасно знала, кто я такая.
Зрительный контакт продлился до неприличия долго и, обычно, в такие моменты кто-то уже должен подойти и начать разговор первым. Но у меня совершенно не возникло подобного желания. Я внутренне ощущала, что от этой женщины лучше держаться подальше. Несмотря на всю свою очевидную красоту и уверенность в себе, незримые волны враждебности всё равно исходили от нее и чётко достигали пределов моего личного пространства.
Может, эта женщина чего-то ожидала от меня, но я не оправдала ее надежд? Не знаю. Незнакомка встала из-за столика и куда-то ушла. Аппетита у меня и до этого не было, а сейчас окончательно пропал. Отправив недоеденный салат в утиль, я всё-таки осушила стакан с соком и поспешила вернуться на свой этаж, чтобы не заставлять доктора искать меня.
К Герману в палату я попала практически сразу же, поэтому мысли о незнакомой женщине мгновенно выветрились из головы. Муж лежал в кровати и смотрел в окно, когда я появилась на пороге. Хотелось броситься в родные тёплые объятия, зарыться в них и больше никуда не уходить, но пришлось сдержаться. Герман повернул голову в мою сторону и слабо улыбнулся. Бледный и бесконечно уставший, но такой любимый. Горько и больно было даже на секунду подумать о том, что Герман мог погибнуть. Я бы этого просто не перенесла.
— Привет, — тихо проговорил он и тут же нахмурился, вероятно из-за боли в плече.
Я ничего не ответила. Просто подошла ближе, продолжая впитывать, как будто заново узнавать, изучать Германа, его внешность, особенность взгляда и мимолетной улыбки. Присела на самый краешек кровати, боясь, что могу нарушить хрупкий покой и причинить боль. А затем, наверное, секунду спустя по моим щекам скользнули слёзы.
Еще минуту назад я даже не думала о том, чтобы плакать. Но стоило увидеть Германа, убедиться в том, что с ним всё в порядке, как облегчение болезненной волной тут же окутало меня. Я просто была вымотана как физически, так и психологически. Слишком много всего случилось, и я боялась не справиться, боялась дать слабину в самый не подходящий момент.
— Не нужно, — тихо проговорил Герман и взял меня за руку. Его ладонь была прохладной, а хватка совсем слабой.
— Прости, — я попыталась успокоиться. — Просто очень устала.
— Это нормально, — Герман никогда не упрекал меня в слезах, в излишней эмоциональности.
Мне всегда казалось, что мужчины не любят вот это всё: когда женщина раскаливается, когда не улыбается, а ходит хмурая. Мама часто твердила, что рядом с мужем нужно быть весёлой и беззаботной. Но это всё чепуха. Если человек не принимает тебя со всеми достоинствами и недостатками, то любви между вами нет и вряд ли она вообще когда-нибудь появится.
— Где Вика?
— В больнице, но с ней всё хорошо. Я скоро смогу ее забрать, и мы уже вдвоем будем тебя терпеливо ждать, — бодро ответила я.
— А как та медсестра? Она была очень напугана.
— С ней всё хорошо. Девушка оказалась очень стойкой и выносливой.
— Я виноват, — вдруг проговорил Герман, снова переводя взгляд в окно.
— Что? — я даже немножко опешила от такого заявления.
— Должен был сразу догадаться, чьих это рук дело. Должен был, но не сумел.
— Прекрати. Твой брат не в своем уме и вряд ли можно предугадать шаги такого человека. Всё обошлось и это главное.
— Знаю, но всё равно испытываю вину. Я должен оберегать вас.
— Именно это ты и делаешь. Прошу, не думай о себе плохо. Я горжусь тобой, и наша дочь тоже будет гордиться, будет знать, что ее папа настоящий герой.
— Мне уже хочется поскорей вернуться домой, — Герман снова посмотрел на меня.
Я насторожилась, пытаясь понять, почему он так резко сменил тему. Слишком неприятно было продолжать винить себя? Или это была секундная слабость, которую мой муж моментально подавил в своем сознании? Я не решилась бесцеремонно вторгаться в его душу.
— Думаю, еще день или два побудешь в больнице, а затем тебя выпишут.
— Скорей бы.
— Не терпеться вернуться к своей обожаемой работе? — шутка получилась неважная, но мы с Германом всё равно улыбнулись.
Вошедший доктор деликатно заявил о том, что мне уже пора. Я не стала сопротивляться. Поцеловала Германа в лоб и пообещав прийти завтра, вышла. На небольшой больничной парковке меня уже ждал водитель. Когда я садилась в машину, то снова увидела ту незнакомую женщину. Она стояла у красного спортивного автомобиля и смотрела в мою сторону. Стало даже как-то жутко. Я уже была готова подойти и прямо спросить о том, что здесь творится. Но женщина словно уловила мои намеренья, быстро села в машину и куда-то уехала.
26.
Когда я, наконец-то, забрала Вику домой, пришлось на некоторое время попрощаться со сном. Нет, она не плакала, не капризничала, просто требовала к себе постоянного внимания, а я, испытывая некую вину перед своей дочерью, не отказывала ей в этом внимании. Конечно, вот так сразу обучиться всем тонкостям материнства у меня не получилось, но я старалась изо всех сил. Мама начала поговаривать насчет того, чтобы поскорее нанять няню, да и вообще многие женщины из нашей семьи старались не отягощать себя заботами о детях. Я от этой идеи наотрез отказалась.
Вполне достаточно того, что мне в свое время дико не хватало родительского внимания и поддержки. Поэтому для Вики я такой участи не желала. Мне хочется, чтобы у меня с ребенком выстраивались доверительные отношения, а для этого нужно участвовать в жизни дочери, интересоваться тем, что ее увлекает. Конечно, обо всем этом рано еще задумываться всерьёз, но мне хотелось стать для Вики самой лучшей матерью.
Учебой приходилось заниматься ночью, как раз тогда, когда дочка после длительного и насыщенного дня ложилась спать. Всё остальное время я проводила с ней: училась пеленать, менять подгузники, купать в ванночке, кормить из бутылочки, потому что моего грудного молока не хватало. Временами перед глазами всё кругом шло, но я не испытывала такой жуткой усталости, когда хочется просто лечь на кровать и забыться.
Пока Герман еще был в больнице, его всё-таки там оставили больше, чем на те два дня, которые я надеялась, мы с Викой терпеливо ожидали возвращения нашего отца. Заботы помогали мне отвлечься и не думать о плохом, а если честно, то вообще думать не получалось. Моя девочка заполнила своими крохотными глазками, маленьким носиком и губками бантиком все мои мысли, всё мое внимание.