Маша Драч - Нелюбимый

В женской консультации людей было немного. Тишина, не совсем приятный покой, пропитанный едва уловимым запахом таблеток и эти белые стены. Ровные, блестящие и, кажется, что бесконечные. Не думаю, что есть такие люди, которые абсолютно комфортно чувствуют себя в больницах. Мне даже в аптеке не всегда бывает уютно. Несмотря на то, что это частная консультация и здесь тебе стопроцентно окажут помощь высшего уровня, я всё равно постоянно ерзала на своем месте.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю Алину, чтобы перестать думать о больнице и всём подобном.

— Нормально, но иногда тошнит. Срок небольшой, но я уже чувствую себя совсем по-другому, — сестра улыбнулась. Эта улыбка была искренне наполнена счастьем.

— Это хорошо, — я не знала, что мне еще ответить, но раз с Алиной всё в норме, то это повод просто порадоваться за нее.

— Как у тебя с Германом?

— Воюем, — попыталась отшутиться, но получилось так себе.

— Ну что вы как дети малые. Арин, если вы всё еще не можете сдвинуться с мертвой точки, то это уже серьезная проблема.

— Знаю, но он четко дал понять, что не отпустит меня. Детей хочет, а я нет. В общем, всё сложно, — я тяжело вздохнула.

— И что ты собираешься делать? — немного помолчав, тихо спросила Алина.

— Буду предохраняться какое-то время, а там, посмотрим. Может, всё наладится.

— С этим надо быть максимально осторожной. Если Герман узнает, уверена, худо придется тебе.

— Знаю, — я отвела хмурый взгляд в сторону.

Когда Алина скрылась за дверью кабинета, я решила, что нужно действовать прямо сейчас и не оттягивать момент. Меня быстро скоординировали, куда и к кому обратиться. Я думала, что процедура затянется на неопределённое время, но всё прошло достаточно оперативно. Мне выписали рецепт противозачаточных средств. Теперь оставалось только купить их и хотя бы раз в месяц приходить на консультацию, чтобы убедиться в стабильности реакции моего организма на препарат.

— Арина, я тебя уже потеряла, — взволновано проговорила сестра, когда я вышла из кабинета.

— Прости, немного задержалась. Ты уже закончила?

— Да.

— Отлично, тогда давай я тебя подвезу, ладно?

Мы вышли на крыльцо поликлиники. Пока Алина позвонила Грише, чтобы убедить его, что с ней всё в порядке, я в задумчивости повертела в руках бумажку с рецептом. Идея со всей этой авантюрой теперь почему-то мне мало нравилась. Слишком много нюансов. Герман непременно что-то заподозрит, если зачать ребенка не получиться слишком долго. Повезет на всякие обследования. Да в любом случае правда всегда всплывает на поверхность. Может, появления ребенка это не так уж и плохо?

Я посмотрела на Алину — она вся буквально светилась счастьем, оживлённо рассказывая Грише о своем самочувствие и словах доктора. Беременность меняла ее, преображала, делала женственной и трогательной. Но это слишком большая ответственность и я не уверена, что готова сейчас справиться с этим. Сомнений по поводу того, что Герман может стать хорошим отцом, у меня не было. Он умеет распределять время, расставлять приоритеты. Вряд ли весь груз воспитания ляжет только на мои плечи. Возможно, появление ребенка сблизит нас, но я боялась и окончательно запуталась сама в себе. Мы слишком разные и этого уже не изменить. Голова буквально трещала по швам от всех этих мыслей и страхов.

Перед тем как отвезти Алину домой, я попросила ее зайти со мной в аптеку. Неожиданная дрожь охватила всё тело, когда я стояла у кассы с несчастным рецептов в руках. Нужно собраться с духом и закончить начатое, раз уж я на это подписалась, но что-то не позволяло даже произнести слово.

Алина взяла ситуацию в свои руки и через несколько минут коробка с таблетками уже лежала в моей сумке.

— Хорошенько всё обдумай, — шепнула сестра на ухо. — Взвесь все «за» и «против». Не скажу, что я крайне набожный человек, но если кто-то свыше посчитает неправильным посылать тебе и Герману ребенка, то так оно и будет. А если всё сложится иначе, то возможно это шанс укрепить вашу семью.

Эти слова Алины еще долго звенели у меня в голове и утихли только тогда, когда я приехала домой. Удивительно, но Герман тоже уже вернулся с работы. Он сидел в гостиной и что-то как обычно печатал на своем ноутбуке, параллельно разговаривая по телефону.

Увидев меня, муж кивнул в знак приветствия и продолжил работать. Я поднялась в спальню и быстро спрятала таблетки в самую глубь шкафа. Туда Герман уж точно не заглянет. Сердце бешено колотилось в груди от напряжения.

Уйдя в ванную, я умылась холодной водой, переоделась и расположилась на балконе перед своей едва-едва начатой работой.

— Где была? — спокойным тоном спросил Герман, тихо появившись на пороге.

— С Алиной в больницу ездила. Ей страшно было одной, вот я ей и составила компанию, — чтобы унять дрожь в пальцах я принялась доставать из коробки новые тюбики с краской.

— Надеюсь, с ней всё в норме? — Герман изучающе рассматривал меня, и казалось, что он сейчас проникнет ко мне в мысли и всё узнает.

— Да, — я откашлялась.

— Хорошо. Тогда не буду тебе мешать, — муж поцеловал меня в макушку и ушел.

От сердца тут же отлегло, и я с головой ушла в рисование.

Время стремительно убегало вперед. Приближалась осень. Подготовка к поступлению шла полным ходом. Я буквально погрузилась в работу, не позволяя себе лишний раз отдохнуть. Весь день я проводила либо за мольбертом, либо за штудированием учебника. К вечеру я падала на кровать, абсолютно лишенная любых сил. Проходила ночь, наступало утро и всё начиналось заново.

Я не жаловалась. Мне нравилось загружать себя занятиями. Только так мне удавалось себя почувствовать свободной и самостоятельной. Герман тоже был весь в работе. Мы вроде бы жили в одном доме, но виделись крайне редко. Из-за такого сумасшедшего графика об интимной жизни можно было смело забыть. Не знаю, что двигало Германом: мое мнение по поводу беременности или банальное отсутствие свободного времени для секса, но он ко мне лишний раз не приставал. Случалось всё это крайне редко. Поэтому противозачаточные таблетки так и продолжали лежать в недрах моего шкафа. Наверное, я погорячилась, купив их.

Наконец-то настал долгожданный и определенно судьбоносный для меня день. Сегодня я должна отвезти свои работы членам приемной комиссии. Сказать, что я волновалась — это ничего не сказать. Я до дрожи во всём теле переживала, нервничала, не находила себе места. Мои картины были завершены, в каждую из них я вложила частичку собственной души. Мне так хотелось, чтобы их оценили по достоинству. Столько труда я не вкладывала ни в одну другую свою работу.

Аккуратно упаковывая их в чехлы, я старалась угомонить разбушевавшуюся панику. Всё будет хорошо. Если не примут, то у меня есть запасной вариант. В любом случае, не пропаду. Но коленки предательски подрагивали. Алина пообещала мне, что подъедет к университету и побудет моей группой поддержки. А мама как-то по телефону заявила, что обязательно приготовит праздничный ужин, когда моя судьба с учебой окончательно решится.

Упаковав картины, я спустилась в гостиную и положила их на диван. На ходу зачесывая волосы в хвост, я судорожно прокручивала в голове всё, что будут говорить комиссии. Нужно не упасть лицом в грязь.

— Переживаешь? — спросил Герман, принеся мне из кухни чашку прохладного чая и тарелку овсянки с яблоками.

— Очень. Я могла бы и в столовой поесть.

— Мне не трудно, — Герман поднес ложку с кашей к моему рту. Я быстро проглотила и продолжила сборы.

— Надеюсь, у меня всё получится.

— Конечно, получится! Ты так старалась, так усердно работала. Думаю, твой труд оценят, — муж поднес еще одну ложку.

— Спасибо, но больше не хочу. Когда нервничаю, кусок в горло не лезет.

— Ладно, но хоть чаем запей.

Я быстро осушила чашку и вернула ее Герману.

— Жаль, что ты не можешь поехать со мной. Твоя поддержка мне бы не помешала, — я вздохнула.

— Прости. Но никак не выйдет. Партнёры и юристы ждать не будут. Сегодня нужно заключить сделку.

— Понимаю.

— Не хмурься. На выходных обязательно съездим в какой-нибудь ресторан, хорошо? — Герман поцеловал меня в лоб.

— Ой, мамочки! — взвизгнула я.