Joker:
— Иди в туалет и кончи. Сейчас.
Harley Quinn:
— Джокер, я прошу тебя. Один раз.
Joker:
— Сейчас»}.
Вышла из уборной, поправляя юбку и все еще сжимая смартфон пальцами. Адам тоже вышел с чашкой чая. Смотрит вопросительно, приподняв одну бровь. Бросила взгляд на его руку — костяшки пальцев сбиты. Перевела взгляд на его лицо.
— С тобой все в порядке, Белозерова?
— Да, Гордеев, более чем.
Взгляд на телефон. И снова смотрит мне в глаза. Вид у него еще тот. Словно всю ночь не спал и провел в каком-то баре или в драке.
— Сладкая ночка была, Гордеев?
Он, казалось, не услышал меня или намеренно проигнорировал.
— Я тут нарыл кое-что. Ты просила. Надо поговорить. У тебя точно всё нормально, Белозерова? Ты наркоту не принимаешь?
— Нет, Гордеев не принимаю. Настроение хорошее.
— Угу. Вижу. Неадекватная …будто тебя…
— Что меня?
— Только что отымели. — усмехнулся уголком рта.
— Да, иди ты.
— Ты там точно одна была?
Кивнул на уборную.
— Адам, ты издеваешься надо мной?
— Нет. Так что? Хочешь заехать ко мне после работы?
Снова смотрю на телефон. Молчит. Не пишет. Ждет моего ответа. Адам, как же ты не в тему сейчас!
— Во сколько?
{«Ты это сделала, Харли?»} — уведомление с мобильной почты высветилось на дисплее.
— Давай часов в шесть, подойдет?
{«Не долго ли, девочка? Обычно ты справляешься быстрее»}.
— Подойдет.
— Вот и чудно, Гордеев. Спасибо. До вечера.
Зашла в кабинет и, прислонившись к стене, выдохнула с облегчением, увидев, что Никиты нет.
{«Harley Quinn:
— Сделала.
Joker:
— А теперь насчет твоей просьбы, Харли.
Harley Quinn:
— Да.
Joker:
— Я не совсем нормальный…девочка.
Harley Quinn:
— Нормальней не придумаешь. Смеешься?
Joker:
— Да, смеюсь.
Harley Quinn:
— Мне плевать. Хоть карлик или урод…Мне все равно, понимаешь?
Joker:
— Это ты не понимаешь… Хочешь развалить то, что есть между нами? Хочешь испортить или прекратить игру?
Harley Quinn:
— Нет…хочу чувствовать. До боли. Понимаешь? Я хочу тебя чувствовать. Руки твои, запах. Я…
Joker:
— Что ты, Харли?
Harley Quinn:
— Я люблю тебя»}.
И пауза потянулась длиной в вечность. А меня трясти начинает. Я взглядом в его «онлайн» впилась. Если выйдет — я закричу. А потом так просто, но будто выстрел в абсолютной тишине всего три слова.
{«Joker:
— Я немой, Харли.
Harley Quinn:
— Ну и что?!..Господи! Какая разница?!
И снова молчание…а потом так неожиданно.
Joker:
— Хорошо.
Harley Quinn:
— Что?
Joker:
— Хорошо. Мы встретимся. Только с одним условием. Ты завяжешь глаза. И не снимешь повязку до конца встречи.
Harley Quinn:
— Но если ты… Если я тебя не услышу и…
Joker:
— Ты меня почувствуешь. Ты же этого хотела?
Harley Quinn:
— Да. Я этого хотела. Когда?»}.
«Кто-нибудь может мне сказать,
так ли это плохо быть без ума
от тебя?
Без ума от тебя
Без ума…»
Но точка «онлайн» в этот момент погасла, а я, тихо застонав, закрыла глаза.
— Мне все равно, как ты выглядишь. Мне все равно, кто ты. Все равно…
Шепчу и понимаю, что у меня дежавю…ОНА говорила мне о нем тоже самое.
ГЛАВА 8. Аля
Владимир Романович Шестаков проводил взглядом высокую блондинку в маленьких шортах и коротком топе, открывавшем взору ее упругий живот с какой-то стекляшкой в соблазнительном пупке, и, призывно просигналив, тяжело вздохнул, когда она посмотрела на него через плечо и прошла мимо.
Стар он, конечно, девочек таких цеплять — у самого дочка примерно того же возраста. Но природу не обманешь — мужской взгляд на то и мужской, чтобы оценивать красоту женских форм, независимо от возраста. Правда, не сказать, чтобы сейчас он сильно расстроился. Наоборот, сейчас его тело дышало самым настоящим предвкушением.
Проехал мимо красавицы и выругался, зацепив очередную яму. Эта дорога деревенская еще недешево обойдется его новенькому джипу. Владимир Романович с трогательной нежностью провел ладонью по рулю, хорошо, что решился на кредит, не послушал жену, утверждавшую, что сейчас не время для покупки автомобиля. А то до сих пор бы на своей старой железяке ездил. Не сказать, чтобы он плохо зарабатывал: на дом, на обучение обоих детей и ежегодный отпуск хватало с лихвой. Но проклятая дача съедала все свободные средства. А если быть честными, то и не дача вовсе, а маниакальное желание жены его, Ларисы, не уступать ни в чем соседям, отстроившим полгода назад самые настоящие хоромы недалеко от города. Тогда Шестакову пришлось едва ли не впопыхах перекраивать проект дома и отдавать строителям. А не то вынесла бы ему дражайшая супруга весь мозг своими претензиями. Была бы его воля: поставил бы он одноэтажный уютный домик, во дворе установил мангал и разбил огород. Речка совсем рядом протекает. А что еще для счастья мужику надо? А пришлось кучу денег потратить на какое-то вычурное двухэтажное здание с нелепыми башенками, пузатыми балконами и кричащей ярко-красной крышей.
Когда увидел рисунок жены, едва не сплюнул с досады. Но за долгие годы совместной жизни привык Владимир Романович слушать свою суженую и беспрекословно ее желания выполнять. Тем более что выторговал он у нее в свое полное распоряжение небольшую пристройку возле дома. Жена, догадавшись, для чего требует благоверный площадь, глаза, конечно, закатывала, но согласилась.
Владимир Романович Шестаков любил изредка расслабляться не совсем традиционным способом. Подарили как-то мужики ему на юбилей абонемент в один клуб, оказывавший определенного вида услуги, Шестаков тогда долго смеялся вместе с ними, а с утра на трезвую голову понял, что глупость это всё. Никогда не зайдет он в дебри эти. Стыдно даже произнести было эту аббревиатуру — БДСМ. Срам для любого нормального мужчины. Решил передарить кому-нибудь, якобы в шутку, но слишком долго тянул с этим, и когда подошло окончание срока действия абонемента, всё же потянул его какой-то черт туда.
Не позвонил заранее, не записался — представить не мог, как о чем-то подобном вообще разговаривать можно. Когда заходил в ничем не примечательное снаружи здание с бежевой дверью, даже как-то успокоился. Администратором оказалась улыбчивая девушка в офисном костюме, которая поняла запинающегося Шестакова и, оглядев его странным взглядом, пригласила пройти за ней в цокольный этаж.
Тогда уважаемый доктор едва дара речи не лишился — настолько отличались два этажа. Здесь внутри царила палитра красных и черных оттенков, много бархата и странные приспособления, висевшие на стенах: какие-то черные маски с пустыми глазницами, нечто вроде кляпа в виде шарика. Шестаков даже порно такое не смотрел, а тут шел за стройной девушкой, покачивавшей соблазнительными бёдрами, и чувствовал, как пот катится градом по спине.
Именно там он познакомился с Инессой, которая открыла ему заново его самого. Правда, она запрещала его звать себя по имени — только Госпожой. Женщина была настолько красива в обтягивающем корсете, открывавшем большую голую грудь с торчавшими кверху сосками, что Шестаков потерял дар речи. Только слушал её голос, изредка кивая и выполняя её приказы, как в каком-то полусне. Гораздо позже обнаружил себя связанным и на четвереньках, задница горела от плетки, но он самозабвенно вылизывал Госпожу, все ниже прогибаясь и постанывая от удовольствия, которое волнами пробегало по позвоночнику от каждого удара. В тот раз он впервые получил настолько мощный оргазм, даже не войдя в женщину.
Уехал оттуда с чувством полного удовлетворения…и омерзения к самому себе. Так как настоящему мужчине точно нельзя было кончать от такого унижения. Пришел домой, оттрахал жену на кухне, но скинуть с себя ощущения брезгливости так и не смог. Ненавидел себя и Инессу, друзей, подаривших гребаный сертификат, целый месяц. Злился на детей по поводу и без, срывался на пациентах и медсестрах. А через месяц снова оказался стоящим на коленях перед Инессой с кляпом во рту и связанными за спиной руками.