Лиззи замечает меня, и, как только я подхожу совсем близко, ее глаза загораются. Эти насыщенно-розовые губы расплываются в улыбке — я хочу снова испробовать ее на вкус.
— Джакс! Привет!
— Привет, — говорю я, удивляясь, как ровно звучит мой голос в присутствии Лиззи. — У тебя обеденный перерыв?
— Да. Ох, это Джеймс. Парень, о котором я тебе рассказывала.
— Привет, — говорит он, отводя наконец-то взгляд от идеальных скул Лиззи, чтобы посмотреть, откуда раздался голос.
Мне бы хотелось описать вам, как выглядит Джеймс. Мне бы хотелось рассказать вам о его отличительных чертах. Но дело в том, что, глядя на него, я не могу подобрать ему определение. Лучшее, что приходит на ум: «он — мягкотелый бесхребетник».
Точно. Джеймс — обычный красавчик. На вид незапоминающийся, тривиальный, со своими изъянами (как ни крути), милый парень, которых полно в этом мире. На его лице прямо-таки написано, что он — тот самый, «устраивающий скучные званые ужины и возящийся с детишками». Выглядит так, будто для него опустошить бутылку вина однажды вечером — это своего рода приключение. Джеймс выглядит уж слишком нежным мальчиком, даже для героя самого унылого фильма всех времен. Даже нахождение рядом с Лиззи не играет ему на руку.
Всего от одного взгляда на него я чувствую себя так, словно забираю Лиззи не только потому, что безумно ее желаю, но и потому, что этот парень недостаточно хорош для нее. Со стороны это выглядит, словно подарок гоночного автомобиля пенсионеру. Я, черт побери, спасу ее.
— Приятно познакомиться, — говорю я, противореча всем своим мыслям. — Лиззи много рассказывала о тебе.
— Надеюсь, только хорошее, — он улыбается, слегка хихикая.
— Да, удивительно положительное, — говорю я. Интересно, поймет ли Лиззи намек.
— Откуда вы знаете друг друга? — спрашивает Джеймс с наивной искренностью мужчины, который реально не осознает, что такие сексуальные люди, как я и Лиззи, всегда знакомы друг с другом на довольно-таки интимном уровне.
— Гмм… — начинает Лиззи, теребя одежду и краснея, поскольку пытается придумать приемлемое объяснение, которое не оказалось бы абсолютной ложью.
— Я — архитектор, — говорю я, спасая ее от взволнованного заикания, — и помогаю Лиззи организовать место для проведения мероприятия.
— Ох! — говорит Джеймс, и на долю секунды я понимаю, почему Лиззи нравится этот парень. Все эмоции сразу же проявляются на его лице. Это довольно просто, когда ваш эмоциональный диапазон так же невинен и ограничен, как у монахини. — Звучит интересно.
— Да. Джакс помогает мне, — говорит Лиззи, в ее голосе слышится облегчение.
— Ну, хотелось бы задержаться, но я должен вернуться на работу. Так что оставляю вас, ребята, обсудить ваши дела, — говорит Джеймс, вставая. — Было очень приятно познакомиться с тобой, Джакс.
Он пожимает мне руку, а затем я вижу кое-что, что пугает меня сильнее, чем джинсы с заниженной талией. Он наклоняется к Лиззи и целует ее. В губы. У меня на глазах. Я даже вижу, каким образом закрываются ее глаза — она делает так, когда наслаждается чем-то. За долю секунды глубоко внутри меня что-то вспыхивает. Это похоже на яростный порыв, похороненный в человеке с тех пор, как он впервые завязал с наркотиками. Я хочу ударить его по лицу. Целовать мою девушку прямо передо мной?
Черт. Только вот Лиззи не моя девушка.
Во всяком случае, пока.
Джеймс уходит, а я стараюсь стереть из памяти тот образ, который только что был перед моими глазами, в очередной раз устремляя все свое внимание на длинные ноги Лиззи. Сажусь на его место. Лиззи наблюдает за тем, как он уходит, поэтому я ожидаю, когда она повернется ко мне.
Как только парень скрывается за углом, Лиззи с колоссальной скоростью поворачивает голову в мою сторону, на ее лице сквозит неподдельная паника и страх, и она потрясенно и с искренним отчаянием произносит слова:
— Пожалуйста, Джакс! Мне нужна твоя помощь!
Полагаю, все не так плохо, как я думал.
— В чем проблема? — спрашивает Джакс, подзывая официантку (которая пялится на него с тех пор, как он пришел). — Я могу заказать сок или мне необходимо что-нибудь покрепче?