Я единственный — и хочу, чтобы она поняла это. Это может стать моим последним выпавшим шансом.
Я осторожно просовываю руку ей под шею и под колени, поворачиваю к себе и поднимаю. Глаза Лиззи полузакрыты, все еще шальные после оргазма. Она мечтательно смотрит на меня, словно просыпаясь, а я несу ее в спальню, кладу на кровать и ложусь рядом.
Мы смотрим друг на друга, кажется, несколько часов. Прямо в глаза друг друга. Не произносим ни единого слова. Не делаем ни единого движения.
Я подношу руку к ее лицу и поглаживаю его. Нежно убираю волосы от ее лица, проводя большим пальцем по щеке. Она улыбается и закрывает глаза.
Это происходит настолько же медленно и нежно, насколько быстро и жестко все происходило в гостиной. Мы целуемся, едва соприкасаясь губами, наше дыхание смешивается, и между нами вспыхивают электрические искры. Я чувствую покалывание от ее прохладных рук, исследующих мой пресс, но оно настолько нежное, что боюсь, все это лишь игра моего воображения. Сантиметр за сантиметром наши тела сближаются, и каждый нерв наслаждается этим контактом, упиваясь ощущениями.
Я протягиваю руку к краю кровати и достаю презерватив. Лиззи сразу же забирает его у меня, и, пристально глядя мне в глаза, вскрывает упаковку и благоговейно подносит его к головке моего члена. Осторожно она раскатывает его и легкими прикосновениями своих нежных пальцев вдоль моего члена убеждается, что все сделала как надо.
Я резко выдыхаю и тянусь к ней, но она просто всасывает два моих пальца в рот, а другую мою руку кладет себе на грудь, где под теплой кожей ощущается ее сердцебиение.
Потом Лиззи садится на меня сверху — мой член уже опять твердый, в полной готовности между ее бедрами, но не так как раньше. До этого он был похож на раскаленный докрасна стальной жезл, теперь же он выглядит как изваянный из мрамора — гладкий и чувствительный. Мы не отводим друг от друга взгляда, пока она нежно проводит кончиком моего члена по клитору. Руками я исследую ее тело, улавливая малейшие вибрации, поднимающие дыбом крошечные волоски на ее спине и плечах.
Она удерживает головку моего члена напротив своего гладкого отверстия, кажется, целую вечность, опускаясь на меня постепенно, останавливаясь и прислушиваясь к реакции своего тела, наслаждаясь предвкушением так же сильно, как и самими ощущениями. Когда она полностью впускает меня внутрь, я слегка приподнимаюсь, и она оказывается сидящей верхом на мне, обхватив ногами. Наши бедра приходят в движение одновременно. Наши тела медленно сливаются воедино, а руки все еще нежно исследуют друг друга.
Словно два барабанщика, играющих на расстоянии друг от друга и медленно достигающих синхронности, мы находим подходящий ритм. Медленный ритм, готовящий нас к чему-то значительному. Бедрами Лиззи сжимает меня по бокам, выгибает спину, а ее киска стискивает мой член. Я отплачиваю ей тем же, сжимаю ягодицы и вхожу еще глубже, подстраиваясь под ее толчки, облизывая и покусывая ей грудь.
Все это время мы молчим, тишину нарушает только звук нашего тяжелого дыхания, но я начинаю стонать, так как ощущаю нарастающую пульсацию сексуального освобождения. Лицо Лиззи искажается мольбой, отчаянием, растерянностью.
— Трахни меня, Джакс, — хрипло говорит Лиззи, — пожалуйста.
— Я хочу трахать тебя вечно, Лиззи. Я хочу, чтобы твое тело стало моим. Хочу слышать, как ты выкрикиваешь мое имя. Снова и снова.
— Джакс.
Она начинает содрогаться, и наши тела так близко, что я испытываю то же самое.
— Джакс.
Лиззи истекает влагой, ее сотрясает дрожь, и она наконец-то позволяет себе выпустить все чувства на волю.
— Джакс.
Она обвивает руки вокруг моей шеи и притягивает меня к груди, когда кончает на мне.
— Джакс…
Я закрываю глаза. Это все, в чем я когда-либо мог нуждаться.
Это произошло на самом деле? Это ведь сон, да? Не открывай глаза, Лиззи. Не открывай их — на всякий случай, если это не сон. Просто держи их закры…