Сильвия Дэй - Неодолимая страсть

– В тебе еще осталось кое-что от прежнего Колина, – ворчливо заметил он.

– Прости, что заставил тебя страдать, – прошептал Колин, горло сжималось, и ему было трудно говорить громче. – Я вижу только конец. Я хотел иметь все, а теперь у меня нет ничего.

Пьетро покачал головой и отступил назад:

– Еще рано сдаваться. Ты слишком много трудился.

– А ты можешь простить меня? – Если ему удастся вернуть любовь одного, то, может быть, удастся вернуть и любовь другого.

– Может быть. – Усмешку Пьетро скрыла борода. – Шесть лошадей требуют ухода.

На губах Колина мелькнула веселая улыбка.

– Я к твоим услугам.

– Тогда пойдем. – Пьетро обнял Колина за плечи и направился к помещению, где находились конюхи. – Тебе надо переодеться.

– Если я испорчу свою одежду, то куплю себе другую.

– Гм… – Дядя задумчиво оглядел его. – Насколько же ты богат?

– До неприличия.

Пьетро присвистнул.

– Расскажешь мне, как тебе это удалось.

– Конечно. – Колин улыбнулся. – Времени у нас достаточно.

Приближался вечер. На западе садилось солнце, а в доме готовили ужин. В этот вечер гости Уэра будут ужинать раньше, чем ужинали бы в городе, затем соберутся в гостиной, пытаясь не обращать внимания на напряженность отношений между собой. Бесспорно, им будет неприятно, но Уэр понимал скрываемые ими чувства. Он беспокоился об Амелии и считал ее самой подходящей для себя невестой. Это было единственным, что связывало его с остальными.

– Митчелл остался, – сообщил он Амелии во время прогулки по саду.

Амелия смотрела прямо перед собой. Вздохнув, Уэр остановился, и ей тоже пришлось остановиться.

– Поговорите со мной, Амелия. Это всегда было основой нашей дружбы.

С неуверенной улыбкой Амелия повернулась к нему.

– Простите, что так поступила с вами, – с чувством раскаяния сказала она. – Если бы я могла вернуться назад и изменить события прошлой недели, я бы вернулась. Я бы вернулась назад, в прошедшие годы, и давно бы вышла за вас замуж.

– В самом деле? – Он притянул Амелию к себе и осторожно положил руки на ее бедра. За ее спиной буйная поросль вьющихся роз создавала арку над дорожкой, ведущей к пруду. Ветерок разносил семена одуванчика, служившие очаровательным фоном для очаровательной девушки.

– Да. Все эти годы я оплакивала его, а он наживал богатство. – У нее вырвался какой-то восхитительный звук, напоминавший разгневанный рык животного. – Ему было так легко оставить меня одну. Меня уже тошнит от того, что меня бросают. Сначала отец, теперь Колин.

Она отошла от графа и грациозно и решительно расхаживала взад и вперед.

– Я никогда не оставлял вас, – сказал Уэр, подчеркивая то, в чем заключалась его сила. – Слишком большое удовольствие мне доставляет ваше общество. В этом мире ничтожно мало людей, к которым я питаю такие чувства.

– Я знаю. И благодарна вам. И люблю вас за это. – Ей удалось изобразить улыбку. – Да. Вы будете надежной опорой. Вы не стараетесь притворяться другим, а остаетесь таким, какой вы есть. Вы вызываете у меня желание быть благопристойной и вести себя так, как полагается леди. Мы притремся друг к другу.

Уэр нахмурился, размышляя.

– Амелия. Я бы хотел обсудить ваше представление о приличиях и пристойном поведении более подробно. Простите, но я нахожу довольно странным упоминание об этих качествах как о самых привлекательных. Я думал, что сильнее всего вас привлекают наша дружба и легкость в общении.

Она остановилась, бледно-зеленые юбки мягко легли вокруг ног.

– За эти дни, Уэр, я кое-что поняла. У меня возникают безрассудные порывы, также, как у Уэлтона. Мне нужна особая обстановка, которая сдерживала бы эти эгоистичные порывы.

– И я создаю такую обстановку.

Она ответила сияющей улыбкой:

– Да. Да, вы создаете.

– Гм… – Он потер щеку. – А Митчелл пробуждает в вас бесшабашную натуру?

– «Возбуждает» было бы более подходящим словом.

– Понимаю, – иронически скривил губы Уэр. – Его роль кажется более забавной, чем моя.

– Уэр! – оскорбилась Амелия, и он рассмеялся.

– Простите, дорогая. Вот вы говорите, что я не пытаюсь казаться не тем, какой я есть, в противоположность мистеру Митчеллу. И тут же заявляете, что я сдерживаю ту часть вашей натуры, которой вы не можете гордиться. Разве этим вы не пытаетесь стать не такой, какая вы есть?..

Как всегда, когда Амелия бывала расстроена, у нее дрожала нижняя губа. Амелия потребовала ответа на свой вопрос.

– Так вы хотите, чтобы я была с ним? – воскликнула она. – Это вы стараетесь мне сказать?

– Нет. – Все признаки веселости исчезли, и Уэр дал волю чувствам, которые скрывал под видом равнодушия. – Я не думаю, что он подходящий для вас человек. Я не думаю, что он заслуживает вас. Я не верю, что он создаст вам жизнь, которая будет удовлетворять вас. Но это не значит, что я хочу жить лишь с одной половинкой вас.

Амелия растерялась.

– Вы сердитесь.

– Не на вас, – грубо сказал он, снова протягивая к ней руку. Схватив за локоть, он притянул Амелию к себе. – Но, в конце концов, буду сердиться и на вас, а я не хочу этого. Меня возмущает мысль, что я могу получить лишь одну вашу часть. Если вы выберете меня, Амелия, я сделаю вас счастливой. Вопрос в том, сможете ли вы сделать счастливым меня, и я сомневаюсь, не придется ли мне вечно ждать возвращения той рано созревшей девочки, которая просила меня поцеловать ее.

– Уэр…

Она погладила его по щеке, и он прижался к ее руке, вдыхая сладкий аромат жимолости, всегда сопровождавший Амелию.

– Я не стою вас, – прошептала она.

– Это вам сказал Митчелл? – спросил Уэр и обнял ее. Прижавшись щекой к ее виску, он сказал: – Сейчас я оставлю вас. Мне надо все подготовить, а вам нужно время, чтобы подумать.

– Я не хочу, чтобы вы дрались с ним.

– Уже поздно что-либо менять, Амелия. Но я дерусь только до первой крови, не больше.

Он почувствовал, как расслабились ее мышцы.

– Спасибо вам, – сказала она.

У эр смахнул одинокую слезу с ее щеки и отступил назад.

– Я в любое время в вашем распоряжении. Не колеблясь, ищите меня, если у вас что-то случится.

Амелия кивнула и проводила Уэра взглядом. Когда он исчез из виду, она осмотрелась, чувствуя себя потерянной и одинокой. Никто не знал, как глубоко ранило ее появление Калина после стольких лет отсутствия.

Она застыла на месте, и на мгновение сердце замерло от неожиданно промелькнувшей мысли.

Существовал еще один человек, который любил Колина так же сильно, как и она. Единственный человек, который, как и она, был потрясен предательством Колина.

Понимая, что Пьетро тоже нуждается в утешении, Амелия подхватила юбки и поспешила к конюшне.

В Бристоле Франсуа Депардье со скучающим видом вошел в гостиницу. Он поднялся по лестнице и постучал в дверь нужного ему номера. В ответ прозвучало приглашение войти.

– Ну? – нетерпеливо спросил Картленд, отрывая взгляд от карт, разложенных перед ним на небольшом круглом столе.

С огромным усилием Франсуа сдержал свой гнев. С каждым днем возрастала его неприязнь к этому наглому надменному англичанину. Депардье спорил, а затем просил свое начальство арестовать Картленда, пока он не выяснит, кто действительно виноват в убийстве Леруа, но все безрезультатно.

«Если он лжет, – говорили ему, – он никуда не денется, и вы ликвидируете его».

Они настаивали, чтобы Картленд присоединился к поискам, и этот англичанин сразу же решил возглавить их. Он был отличным сыщиком и еще лучшим убийцей, но эти способности портило его ошибочное убеждение в своем превосходстве.

– Кажется, Митчелл останется с лордом Уэром. Дом со всех сторон окружен сильной охраной. Полагаю, из-за присутствия там Кристофера Сент-Джона.

Картленд улыбнулся:

– Скорее всего графа беспокоит, что Митчелл, не приняв вызова, сбежит, как последний трус.

– Вы так думаете? – спросил Франсуа. Лицо Картленда помрачнело.

– Я думаю, что вам испортило настроение присутствие мадемуазель Руссо.

Лизетта. При воспоминании о ней Франсуа улыбнулся. Она когда-то была безвредна, но он и его люди постарались, чтобы Лизетта больше никогда не была безвредной или невинной. Кроме искреннего желания предать суду убийцу Леруа, в этом несчастном задании его утешала мысль о том, что их с Лизеттой дороги вновь пересекутся.