«И как вы поняли, что это был Элберт?»

«Эмили ни разу не назвала имени, но она использовала местоимение "он" и все складывалось», - сказала миссис Йоккум.»Клайд всегда ревновал твою маму к Элберту. И если твоя бабушка переделала историю в то, что Кэтрин была влюблена в него... вся становится ясно...» Она пожала плечами.

«Вы с мамой никогда не пытались найти тело?»

Миссис Йоккум покачала головой. «О, нет. Было лучше оставить все как есть. Ничего уже нельзя было изменить. Да и если слухи были правдивы, даже если бы твой отец и Бад не нашли его первым, уверена, Чивелло в конце концов сделал бы то же самое».

Джоан ошеломленно молчала.

«Ну ладно, дорогая, тебе нужно отдохнуть». Миссис Йоккум встала и направилась к двери. «Я знаю, что мне не нужно это говорить, но если тебе что-нибудь понадобится, я всегда рядом».

Джоан кивнула. «Спасибо, Летти. Как вы доберетесь до дома?»

«На такси», - сказала миссис Йоккум. «Может, заеду по пути в ликеро-водочный. Заодно куплю бутылку вина для того случая, когда ты вернешься домой».

Джоан засмеялась, глядя как женщина исчезает за дверью. Как только женщина осталась одна, она откинула голову на подушку и закрыла глаза. За несколько часов произошло так много событий. Люк узнал об измене. Ребенок умер. Миссис Йоккум оказалась Энни. А отец, возможно, убил невинного человека.

«Полагаю, все тайное рано или поздно становится явным», - тихо прошептала она. «И нам остается только мириться с последствиями».

ДЖОАН ОСТОРОЖНО выбралась с заднего сиденья автомобиля, остановившегося перед домом ее матери и поблагодарила водителя, который подбежал, чтобы помочь ей. Она подождала, когда он отъедет, прежде чем направиться к ступенькам крыльца. Она посмотрела на дом миссис Йоккум и увидела, что та стоит у окна и наблюдает за ней. Джоан подняла руку и помахала ей, но не остановилась. Миссис Йоккум тоже не вышла из своего дома.

Оказавшиь внутри, Джоан остановилась в коридоре и закрыла глаза, как в тот первый день, вдыхая знакомый аромат матери. На этот раз этот запах вызвал в ней не раздражение, а грусть. Ей было грустно за мать и за себя.

«Мне так жаль, мама», - тихо сказала она, проводя рукой по отполированным перилам. «Я столько всего не знала».

Джоан вздохнула и медленно поднялась по ступенькам наверх, в ванную. Ей нужно было принять душ. Она открыла воду и принялась осматривать в зеркало свое тело, пока вода грелась. У нее было несколько крупных синяков на теле, пара глубоких порезов на лице и руках и ей было трудно дышать. В остальном она выглядела также как и до аварии. Женщина опустила ладонь на свой плоский живот и повернулась боком. Ничего. Она чувствовала себя так, словно этого никогда не было - словно она и не была беременна. Она ждала, что в ней проснется чувство потери. Или вины. Но ничего этого не было. Тогда она ступила в горячую воду и начала мыться.

Двадцать минут спустя, закончив с водными процедурами и переодевшись в выгоревшую футболку, джинсы и пуловер Джоан медленно спустилась вниз. Она стояла на предпоследней ступеньке, когда раздался тихий стук в дверь. Через стеклянную вставку на двери она видела фигуру миссис Йоккум.

Джоан открыла дверь.

«Подумала что тебе это пригодится». Миссис Йоккум протянула бутылку белого вина. «Я собиралась оставить ее на крыльце, но потом решила, что ее могут украсть». Она улыбнулась и повернулась, чтобы уйти. «Не хочу беспокоить тебя. Я только...»

«Не хотите зайти, выпить со мной?» - быстро сказала Джоан.

Миссис Йоккум выглядела удивленной, но довольной. «Думаю, я могу остаться на один бокал».

Джоан неловко отступила назад, пропуская в дом миссис Йоккум. Они прошли на кухню. Джоан открыла вино и разлила его по бокалам. Затем протянула один миссис Йоккум и кивнула в сторону гостиной.

«Как ты себя чувствуешь?» - спросила миссис Йоккум, когда они расположились в креслах, все еще стоящих перед окном.

«Побитой», - ответила Джоан. «И ошеломленной».

«На тебя столько всего свалилось».

Джоан кивнула. «Так вы и мама... вы были счастливы?»

«Полагаю настолько, насколько могли быть». Миссис Йоккум отпила глоток вина и расслабилась в кресле. «Нам понадобилось много времени, чтобы все устроить. Когда умер твой отец, все стало намного лучше, хотя я бы хотела, чтобы мы могли жить вместе».

«Тогда почему вы этого не сделали?» - спросила Джоан.

«Мы обсуждали это». Миссис Йоккум уставилась в свой бокал. «Но твоя мама не хотела, чтобы ты знала, а я не могла это скрывать. И, если честно, мы уже привыкли к тому времени. Мы просто оставались то у меня, то у нее. Жили на два дома».

Она отпила еще вина и дрожащей рукой поставила стакан на стол.

«Она умерла в моих руках». Голос миссис Йоккум был хриплым от нахлынувших эмоций. «Мы были наверху, в постели. В ту ночь мы не спали допоздна, разговаривали. Мы много смеялись в ту последнюю ночь. А когда я проснулась утром, ее уже не было». Карие глаза женщины наполнились слезами. «Оставить ее здесь было самым сложным решением в моей жизни. Но я знала, что это то, чего она хотела бы. Поэтому я поцеловала ее на прощание, оделась и обставила все так, словно она умерла одна, во сне. Я спустилась вниз и вызвала полицию. Я сказала им, что беспокоилась о своей соседке и воспользовавшись запасным ключом, вошла в дом и нашла ее наверху, в постели». Ее плечи затряслись и она разрыдалась.

«О, Летти... Энни». Джоан встала и не обращая внимания на свои раны притянула женщину в свои объятия. «Мне так жаль».

«Я любила ее», - прорыдала миссис Йоккум. «Я знаю, что она была сложным человеком, но я любила ее больше, чем ты можешь представить. Последние годы не были безоблачными для нас, но я ни за что не променяла бы их на что-нибудь другое».

Джоан держала в своих руках любимую женщину матери, пока та не перестала плакать. «Я принесу вам салфетку».

Джоан осторожно поднялась на ноги и медленно направилась на кухню, где оставила набор салфеток несколько дней назад. Коробка лежала на столе рядом с пачкой писем, которые написала ее мать Энни, когда думала, что та мертва. Она аккуратно собрала их и уложила в конверты и вместе с салфетками понесла в гостиную.

«О, спасибо, дорогая». Миссис Йоккум вытащила салфетку и промокнула глаза. «Нет ничего хуже слез старой женщины».

Джоан подождала пока миссис Йоккум приведет себя в порядок, прежде чем положить стопку писем на ее колени.

Миссис Йоккум подняла голову и заглянула в ее лицо.

«Она написала их вам», - просто сказала Джоан. «Мне жаль, что я прочитала их раньше вас».

Миссис Йоккум провела узловатыми пальцами по верхнему конверту. «Спасибо. Она никогда не говорила мне о них. Ты не знаешь как важно...»

«Думаю, что знаю». Джоан изо всех сил боролась с подступающими слезами. «Я никогда никого не любила так, как вы с мамой любили друг друга». Она покачала головой. «Никогда. А я очень этого хотела бы».

Миссис Йоккум кивнула. «Люк?» - спросила она после недолгой паузы.

«Нет», - сказала Джоан. «Если быть честной - нет. Я не люблю его. Он говорит, что сможет простить мне измену, но, откровенно говоря, я не хочу, чтобы он это делал».

«А твои дети?»

«Я люблю своих детей», - горячо сказала Джоан. «Все произошедшее... узнав о вас, маме и отце я поняла, что любая мать может совершить ошибку. Но быть ребенком значит уметь простить ее». Она покачала головой и прикрыла глаза. Затем открыла их и посмотрела на миссис Йоккум, которая наблюдала за ней.

«Значит, ты возвращаешься в Чикаго».

Джоан слышала разочарование в ее голосе. Она кивнула. «Мне нужно завершить некоторые дела. Но я больше не представляю себя там». Она коротко улыбнулась. «В Лоренсе хорошие школы. И Университет Канзаса славится своей юридической кафедрой». Она пожала плечами. «Мне еще нужно многое обдумать, но одно я знаю точно - я больше не могу сидеть и наблюдать за своей жизнью со стороны».

«Думаю, твоя мама гордилась бы тобой», - улыбнулась миссис Йоккум. «Ты наконец-то обретаешь контроль над своей жизнью. А это то, чего она всегда желала для тебя».

«Не знаю насколько бы она гордилась», - наконец сказала Джоан, счастливо улыбаясь. «Но точно знаю, что разочарована она бы не была».

Конец