Некоторые могут подумать, что быть владельцем бара - сумасшедшая жизненная цель для двадцати трех лет, но это то, в чем я хороша. Это то, что я должна сделать. Моя семья тоже верит в меня, иначе они не заложили бы дом, чтобы помочь мне исполнить мою мечту.
Спустившись вниз за стойку, я вытираю руки тряпкой. Виктория начинает флиртовать с каким-то парнем, обсуждая механического быка, и я наклоняюсь, чтобы поговорить с подругой.
— Думала, ты взяла выходной? — спрашивает Сьюзен.
Я смеюсь, глядя на свое место за стойкой, когда я должна быть на стуле рядом со Сьюзен.
— Да, я так и сделала, но народу много. О чем я думала, беря выходной в уик-энд?
— Да ладно, Пол сказал, что ты на самом деле отлично проводишь время. Довольно скоро ты не сможешь отрываться здесь, так что живи, пока еще можешь.
С усмешкой, отвечаю:
— Чем взрослее ты становишься - тем больше тебя пытаются ограничить.
— Ты только что процитировала Макконахи передо мной?
Я откидываю голову и смеюсь. Мое хорошее настроение мгновенно исчезает, когда открывается входная дверь, и входит единственный человек, который влияет на меня, как никто другой.
Адам Рейнгольд.
Ростом шесть футов и сложен, как жеребец - воплощение мужчины. А еще так случилось, что он полицейский, борющийся с распространением наркотиков, и он не переносит меня
Он заходит в форме - безвкусный синтетический костюм - символ чести, защиты и порчи веселья. Клянусь, каждый раз, когда он заходит сюда, все замирают. С каштановыми волосами и темными глазами, он с гримасой изучает помещение.
С тех пор, как передозировка наркотиков убила его лучшего друга и моего бойфренда Брэда, он сделал своей миссией убедиться, что никто вокруг не балуется наркотиками. В то время как я восхищаюсь его стремлением держать наш город в чистоте, мне не нравится, что он постоянно заглядывает в мой бар, обращаясь с моими клиентами так, словно они преступники.
— Эй, Лия... ты пялишься, — Сьюзен тянется через стойку и зажимает мне нос.
Шлепаю ее по руке.
Она хихикает и садится на место, поднимая бокал к губам.
— Понимаю тебя. Он великолепен.
Я кладу руку на бедро и морщусь.
— Фу, мерзость. Он не великолепен. Он грубый, высокомерный и самый скучный человек, которого я знаю.
Сьюзен поднимает руки вверх, защищаясь.
— Согласна. Он унылый, и, черт возьми, если иногда он не заставляет меня нервничать, — она слегка дрожит. — Но на него, конечно, приятно смотреть.
Я прищуриваюсь, глядя на нее, и принимаю заказ от посетителя. Если я собираюсь остаться здесь, то могла бы продолжать делать напитки. Моя рука заполняет чашку льдом, когда я вижу, как Адам подходит к Кимберли, местной жительнице, которая ходила с нами в старшую школу. Она сидит на противоположном конце бара в короткой юбке и футболке, которая более откровенна, чем то, что она обычно носит.
Адам прислоняется к стойке, мускулистое предплечье опирается на дерево. Ткань его рубашки, совершенно не эластичная, крепко облегает его бицепс. Он разговаривает с Кимберли. Поначалу она кажется польщенной вниманием, но затем быстро цепенеет и, судя по всему, ей становится неуютно. Она смотрит на напиток перед собой.
Кимберли что-то отвечает ему, и он кивает, выглядя удовлетворенным, но недовольным ее ответом. Указывая пальцем он, кажется, что-то выговаривает ей, а затем уходит.
Когда он удаляется, я громко выдыхаю и понимаю, что моя рука все еще в машине для льда. Она так онемела, что я ее едва чувствую.
— Вот черт! — вытаскиваю ее и засовываю в задний карман, чтобы согреть.
Нервы на пределе, рука замерзла.
Я прошу одного из барменов закончить приготовление напитка и затем поворачиваюсь к Сьюзен.
— Давай-ка напьемся сегодня.
Спустя два часа, два шота, четыре пива и танец на столе, я плаваю в море долговязых конечностей и отлично провожу время.
— Лия, перестань трогать мои сиськи! — Джессика бьет меня по руке, когда я пытаюсь вытолкнуть ее DD из ее же майки.
У нее большая грудь и я просто хочу поиграть с ней.
Джессика - еще одна моя подруга с детских времен. Она миниатюрная и красивая, с длинными, вьющимися волосами каштанового цвета. С такими буферами она - мечта каждого парня.
Кладу голову ей на грудь и улыбаюсь.
— Они словно гигантские подушки.
Она отталкивает мою голову.
— Ты пьяна.
— Ага, — падаю вперед и использую ее плечо для поддержки.
— Думаю, тебе пора домой.
Я салютую ей, а затем ухожу искать Сьюзен.
И, конечно же, вижу Викторию.
— Где Сьюзен? — кричу я Виктории.
Всю ночь она разговаривала с ребятами из местного мотоклуба. Они не завсегдатаи в «Необъезженном жеребце» и я удивлена видеть их здесь. Они выглядят как люди, которых Адаму Рейнгольду стоило бы допросить.
— Она лижется с Рори О'Тулом, — Виктория делает такой вид, словно ее тошнит. — Он такой чудак.
И смотрит на обнимашки, происходящие в задней части бара. Она может думать, что Рори плох, но я знаю, что он самый милый парень в Сидар-Ридж и станет отличным парнем, в отличие от некоторых сомнительных персонажей, с которыми я видела Викторию.
Я кривлю губы и думаю о том, как бы мне добраться домой. Я не планировала сегодня пить, поэтому приехала на машине.
— Оставлю машину здесь и вызову такси.
— Я поведу. Дай мне ключи, — она протягивает руку, и я вопросительно смотрю на нее. В ответ она симулирует досаду. — Я выпила лишь один коктейль. Отвезу тебя домой, а потом дойду пешком до себя. Дом твоих родителей недалеко от моей квартиры.
Она странно мила, и это заставляет меня задаться вопросом, что у нее на уме, но, блин, будет неплохо не возвращаться утром к своей машине. Кажется, она трезвая, и я не видела, чтобы она пила что-то еще, кроме одного «Мохито».
Я киваю и принимаю ее предложение, пока икаю:
— Пойду, скажу Сью.
Когда я добираюсь до Сьюзен и Рори, дважды неловко стучу по ним плечам обоих, чтобы привлечь к себе внимание. Они отрываются друг от друга. Сьюзен использует тыльную сторону ладони, чтобы вытереть рот, блестящий от слюны Рори, его рот покрыт розовой помадой.
— Мы с Викторией уезжаем. Ты готова? — я вынуждена использовать стену, чтобы стоять прямо.
Сьюзен смотрит на Рори, который, глядя на нее, поднимает бровь. Она кивает, а затем поворачивается ко мне.
— Вообще-то, я планировала остаться с Рори. Возможно, пойти к нему.
Я смотрю на Рори, который смотрит на мою лучшую подругу, как на самый большой приз вечера. Почти уверена, он влюблен в нее с десятого класса.
Сьюзен - большая девочка. Она не делает плохих выборов, да и Рори - надежный парень.
Так что, я чмокаю ее и спрашиваю:
— У тебя есть защита?
— Лия! — она ударяет меня по руке. Затем наклоняется и еле шепчет: — Конечно, да.
Немного спотыкаясь, я выхожу из бара и вручаю Виктории ключи.
— Которая твоя? — спрашивает она, пока мы идем к стоянке.
Я указываю на свою машину.
— Голубая.
— Оу, — говорит она, не впечатленная очаровательным маленьким четырехдверным седаном, который вписался в мой бюджет.
Когда вы экономите каждый пенни, чтобы исполнить свою мечту о покупке бара, вождение модного автомобиля не стоит на повестке дня.
Мы забираемся в «Голубую блудницу», как мне нравится ее называть, и Виктория сдает назад, прежде чем я даже успеваю пристегнуться. Машина резко трогается, заставляя мою спину вжаться в сиденье.
Я прижимаюсь к пассажирской двери.
— Вау, ты слишком быстрая.
Виктория игнорирует меня и жмёт педаль в пол, вылетая с парковки. Я смотрю в заднее стекло, чтобы удостовериться, что на дороге нет машин.
— Мы на Мэйн-стрит. Ты сумасшедшая? — мой голос срывается.
Она открывает окно, чтобы протянуть руку и почувствовать ветер. Волосы падают ей в лицо, и, похоже, ее это нисколько не беспокоит. Я, должно быть, трезвею, потому что Виктория больше не выглядит такой невинной, как десять минут назад. Что-то в ней... не так.