Джанин Колетт - Неожиданное осложнение

Я все еще размышляю, а затем осторожно спрашиваю:

— Виктория, ты под чем-то?

Она улыбается широкой улыбкой, нетипичной для ее угрюмого лица, и слегка качает головой.

—Нет, Лия. Я же сказала, я трезвая.

Моё колотящееся сердце замедляет ритм. Она все ещё ведёт машину как маньяк, но, может, это всего лишь ее манера езды.

Она виляет и почти попадает в припаркованную машину.

— Я просто взяла небольшую горстку у этого парня в баре.

Мой желудок напрягается. Горстку?

— Горстку чего?

— Просто немного афганского коричневого.

— Что, блин, за афганский коричневый? — визжу я.

Она качает головой, словно я идиотка, и поворачивает на другую улицу слишком резко, потому что шины на правой стороне автомобиля поднимаются в воздух.

— Медленнее! — кричу я.

Но она не слушает. Я прижимаюсь одной рукой к ручке двери и кладу другую на приборную панель, молясь, чтобы мы добрались до моего дома целыми и невредимыми.

Виктория в трансе. Она начинает петь песню, и не ту, что играет по радио. Она как будто в эйфорическом оцепенении и не осознает, что происходит. Что бы она там не покурила, оно начинает действовать.

Мое сердце бешено стучит. Ладони потные, дыхание прерывистое. Я готова сесть за руль, если она сдастся. Улицы пусты, и мы летим по Сикамора-авеню, не по дороге к нашему дому, а в направлении к парку.

— Останови машину! — кричу я.

Она слышит меня, но не слушает.

— Виктория, останови гребаную машину.

Совершенно неожиданно, она ударяет ногой по тормозам. Машина все еще движется, несмотря на попытку остановиться, мчась к дереву на краю парка.

Бросившись на Викторию, я хватаю руль и, в последней попытке, проворачиваю его, чтобы избежать надвигающегося дуба. Широко раскрытыми глазами я смотрю в пассажирское окно на ограждение - нашу новую цель.

Автомобиль врезается в алюминий. Мое тело впечатывается в Викторию и возвращается назад с помощью ремня безопасности. Когда мы, наконец, останавливаемся, из машины идёт какой-то шипящий звук, а вокруг тишина.

Глядя в окно, я вижу, что ограждение в нескольких дюймах от моего носа. Я практически могу попробовать металл на вкус.

Это было близко, слишком близко.

Яркие красные и синие огни, вращающиеся вдалеке, быстро приближаются с громким звуком сирены.

Я закрываю глаза и заставляю себя сдержать слезы.

Моя жизнь разрушена.

Отстегнув ремень безопасности, я перелезаю через центральную консоль и вылезаю со стороны водителя. Дверь уже открыта, но Виктории нигде не видно. Тяжело дыша, обхожу машину. Вид заставляет мою спину покрыться потом.

«Голубая блудница» полностью разбита.

— Черт побери! — бью по переднему бамперу. Он изогнут, и висит на одной стороне. У меня нет денег, чтобы починить ее, или, не дай бог, купить новую. Я живу, считая каждую копейку.

Вот сейчас сначала удостоверюсь, что Виктория в порядке.

А затем прибью ее.

— Виктория, — кричу я в пустоту.

Топаю ногами, пока ищу ее. Территория довольно хорошо освещена, но я никого не вижу. Начинаю двигаться осторожнее, адреналин все еще курсирует по венам, но шаги становятся более контролируемыми.

— Виктория, где ты?

Она выползла и потерялась? Что, если у нее сотрясение мозга и она не знает, где находиться?

Я рыскаю, оглядываясь вокруг, ища следы крови, тело на земле, что угодно. Приближаются огни. Хорошо. Полиция сможет помочь мне найти ее.

Я в нескольких ярдах от парка, кричу, зовя ее, когда полицейская машина останавливается рядом с местом аварии, и из нее выходят двое полицейских.

— Остановитесь! — зовет меня мужской голос. — Покидать место аварии запрещено.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ним.

— Я ищу подругу. В машине была еще одна девушка.

Один офицер, темнокожий джентльмен, держит одну руку на кобуре, а другую в воздухе, указывая второму офицеру:

— Пойди, посмотри, может, найдешь кого-то в лесу.

Затем он подходит ко мне и берет меня за руку. Я смотрю на его значок. Его зовут офицер Харпер.

— Мне необходимо, чтоб вы остались со мной. Скорая уже едет.

Чувствуя благодарность за то, что кто-то позаботится о том, чтобы найти Викторию, я возвращаюсь к полицейской машине с офицером Харпером, ожидая, когда приедет машина скорой.

— Ее зовут Виктория Фолоуэлл, — мои слова прерывистые. Дыхание неровное от адреналина, кипящего в крови. — Рост около пяти футов семи, может быть, восьми дюймов, черные волосы, карие глаза. Она была со мной в машине.

— Успокойтесь. Дышите глубоко. Сколько вы сегодня выпили? — спрашивает офицер, явно не заботясь о том, чтобы найти Викторию.

Я честно отвечаю, и, когда приезжает машина скорой, меня сопровождают к ней, где меня осматривают.

Спустя сорок пять минут я возвращаюсь к своему обычному нормальному состоянию. У меня, кажется, нет никаких травм, но врач хочет доставить меня в больницу на сканирование, от чего я категорически отказываюсь. Без страховки и с растущей кучей долгов, поездка в больницу - последнее, что мне нужно. Я подписываю бумаги и отказываюсь от дальнейшей медицинской помощи.

Пытаюсь позвонить Сьюзен. Она не отвечает. Как и мой брат Люк. Вероятно, он уже в стельку пьян. Я не могу позвонить родителям, без вариантов. Они рассердятся. Они те, кто постоянно беспокоится.

— Лия Пейдж, вы должны пройти со мной, — говорит офицер Харпер, когда я выхожу из машины скорой.

— Вы отвезете меня домой?

— Нет. Вы арестованы за вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения.

— Но не я была за рулем. Я же говорила, это была Виктория. Вы задержали ее? Вы ее хотя бы искали? — мой голос дрожит. Не знаю, что делать с руками, так что размахиваю ими вверх-вниз.

Офицер Харпер просто смотрит на меня. Другой офицер сидит в патрульной машине, что-то печатая в ноутбуке.

— Это была Виктория! — кричу я, мое тело наклоняется к нему, словно если я приближусь к его уху, до него быстрее дойдет то, что я говорю. — Она была за рулем. Вы должны поверить мне.

Он берет меня за локоть и заводит руку за спину. И тут понимание ударяет меня. Виктория не пострадала и не потерялась в лесу. Она слиняла. Стерва сбежала с места аварии, потому что была под кайфом Бог знает от чего, и знала, что ее арестуют.

— Оу, нет, нет. Вы не понимаете. Я бы никогда не села за руль пьяной. Я работаю в баре. Я та, кто вызывает такси всем остальным, — умоляю я, в то время как офицер заводит вторую мою руку за спину и надевает наручники на запястья.

Он зачитывает мне мои права, но я не слышу ни слова. Все что я знаю, что арестована за преступление, которое не совершала.

Я содрогаюсь, и привкус желчи из моего желудка устремляет вверх.

— Пожалуйста, вы должны все проверить. Должен быть знак. Что-то, что покажет, что я была пассажиром.

— Можете написать заявление в отделении, — он кладет руку мне на голову и направляет меня на заднее сиденье патрульной машины.

Я чувствую себя животным. Запертым в клетке животным, с перегородкой между мной и двумя офицерами. Металл наручников впивается в запястья, и я стараюсь оставаться неподвижной, чтобы не порезаться. Ага, конечно. Все, что я хочу сделать, это извиваться, плакать и убраться отсюда к чертям.

*** 

Мы добираемся до участка. Офицер выводит меня из машины и берет мою руку, чтобы провести внутрь. Это скучная бежевая с коричневым комната с письменными столами в центре и кабинетам позади. Справа находится камера, где содержат преступников. Я дрожу от этой мысли. К счастью, меня усаживают на стул рядом со столом. Мои наручники сняли и надели снова, поэтому мои руки находятся передо мной. Небольшая любезность, которую я нахожу многообещающей.

Офицер Харпер садится с блокнотом и ручкой и берет у меня показания.