будто спорил с дьяволом, а когда бы я не упоминал о Райане, Коннор менял тему. Поэтому я прекратил
пытаться, и это означало – меньше времени с моим другом, который более чем заметил это… очевидно.
– Прости. Я должен был… – начал я.
– Не-а, не должен. Ты встречаешься с кем–то. Это ново. Я все понимаю.
– Да, но я должен был приложить больше усилий. Ты не исчез, когда вы с Мирандой начали
встречаться.
– Это потому что Миранда любит тебя, – сказал он, глядя в мою сторону, и я рефлекторно
ответил:
– Ну, а кто бы не любил?
– Именно, – сказал Коннор, а потом засмеялся, когда вернулся к маршруту на дороге. – Но это
ничего не сделает с тем фактом, что Райан…
Когда Коннор прикусил язык, я прищурил взгляд в его сторону. Он был по большей части
дружелюбным малым, но я не был слеп перед тем фактом, что с самого начала у него проблемы с
Райаном.
– Он что?
– Ничего, – сказал Коннор, но было уже слишком поздно. Воздух в кабине снова разрывало
напряжение. – Не важно, что я думаю. Как долго счастлив ты, я тоже счастлив.
Тоооочно. И вот снова, странный фактор, нечто, что никогда не происходило между нами
раньше…никогда.
Коннор, вопреки всему, стал моим лучшим другом, которого не думал, что ищу. Мы
познакомились в Беркли, в первую неделю колледжа. Я искал своего координатора на этаже рядом с его
комнатой в общежитии, и он чуть не споткнулся об мой блестящий верх и меня, когда я встал на колени
в поисках своей потерявшейся линзы. У нас сформировалась неожиданная дружба после всего этого,
которая с годами стала крепче со всеми взлетами и падениями, в которые бросала нас жизнь, но в итоге
все обернулось в самые важные отношения в моей жизни.
Однако, сегодня, впервые я почувствовал, как он отстранялся от меня, и это беспокоило больше,
чем я мог признать.
– Я счастлив. Но беспокоюсь о тебе, – когда Коннор не ответил, я потянулся к его правой руке,
где она лежала на руле. – Могу сказать, что что–то беспокоит тебя. Что это? Мы всегда можем
поговорить об этом. Знаю, я был занят, но…
– Ты не должен оправдываться, – произнес он и убрал свою руку оттуда, где она лежала под
моей, подтверждая мои подозрения, что что–то определенно не так. – Просто я хочу знать, что ты в
порядке. На самом деле, в порядке, – сказал он, глядя на меня. – Что все идет так, как хочешь ты. Ты
никогда не рассказываешь о Райане, как о своих прошлых парнях. Но он тот, с кем ты проводишь все
свое время.
– Нет…в смысле, не избегаю этого.
– Да, избегаешь.
– Ну, я избегаю этого сегодня, ты прав. Но только потому, что не хочу, чтобы ты, видевший его
единственный раз в жизни, имел плохое мнение о нем.
Это, казалось, привлекло ненадолго Коннора, потому что его рот раскрылся, а потом
захлопнулся, и он нахмурился.
– Что ты имеешь ввиду?
Я вздохнул, понимая, что теперь должен объяснить, поскольку раскрыл свой рот.
– Он просто…Ну, он думает, что ты сказал, будто опаздываешь в последнюю минуту, чтобы не
брать его с собой в дорогу.
– Это охеренно сомнительно, – сказал Коннор. – Он скормил тебе это перед нашим отъездом?
– Нет. Не совсем. Он просто спросил – почему ты не мог взять выходной, чтобы мы поехали
вместе.
– Вот это да, ну не знаю, Тай. Может, потому, что мой начальник ненавидит меня? И разве это
так плохо, что я хочу позависать со своим другом? – огрызнулся он, и я быстро выпалил в ответ, мое
терпение, наконец, кончилось.
– Нет. Я понимаю это. Но ты забавно показываешь это. Ты вне себя с тех пор как мы сели в
грузовик. И прости, но ты мог бы приложить больше усилий, чтобы узнать его…
– Что? – перебил Коннор.
– Ты слышал меня. Поскольку мы все это перетряхиваем, позволь все выложить. Очевидно, это
беспокоит тебя. Каждый раз, как я прошу потусоваться с нами, ты съезжаешь. В смысле, ты не обязан
любить его, но мог бы попытаться. Ради меня.
Взгляд Коннора стал жестче, и он хранил молчание, пока выезжал с автострады. Так было, пока
он не повернул налево и не начал вливаться в поток, что, казалось, предоставило ему возможность
заговорить снова.
– Вот, почему ты думаешь, я не хожу никуда с вами, ребята? Потому что прилагаю недостаточно
усилий, чтобы узнать его?
– А что еще мне думать?
– Вау, – сказал он, и слово было с оттенком такого неверия, что заставило меня спросить:
– Что?
– Ничего.
– Прекрати произносить это слово, – потребовал я, расстроенный донельзя. Как из веселой
поездки с моим лучшим другом это превратилось в напряженную и неловкую дорогу с тем, кого я едва
знал? – Ладно. Вот как. Лучше мы поговорим об этом, чем будем слушать эту убогую музыку.
Промежуток тишины между нами, а потом Коннор бросил коварный взгляд в моем направлении,
и его губы изогнулись.
– Успокойся, Кинкейд. Ты так завелся.
Фу. Я становился таким лохом от его даллаского растягивания слов, когда он вытаскивал и
использовал это в качестве оружия, и он тоже об этом знал.
– Ты сводишь меня с ума.
– Эй, кто–то же должен. Но это не означает, что я разрешу тебе хреново говорить о моей кантри
музыке.
– Но все песни такие депрессивные. Они всегда поют о пьянстве, или драках с подружками, или
затрахивании каких–то цыпочек до смерти. Можешь послушать что–нибудь веселенькое?
– Они не все такие. Как насчет этой? – спросил Коннор, и пролистал свою музыку, пока песня не
началась с медленного распева женщины о «чертовских каблуках». – Думаю, эта тебе подойдет в самый
раз. Умная, красивая, разбивающая миллионы сердец на каблуках. Она даже призналась, что у нее
розовая гитара.
– У меня есть парочка потрясных каблуков. Но я не играю на гитаре.
– Нет. Но если бы играл, она была бы розовой. Даже не отрицай это, детка.
– Может быть. Одна с блестками, – усмехнулся я, счастливый от того, что Коннор, наконец–то,
расслабился до нашего нормального состояния. Однако… – Эй? Не думаю, что ты должен называть
меня так в выходные.
– А? Называть как?
– Детка, – произнес я, и когда мы остановились на красный свет, Коннор бросил на меня взгляд в
гробовом молчании.
Я знал, что у него в голове до того, как он даже сказал это.
– Почему? Я называю тебя так с нашей первой встречи.
Я смахнул челку с глаз, а потом склонил голову в положение « серьезно?».
– Потому что мой парень называет меня так, Коннор. И не думаю, что ему…
– Понравится, что я называю тебя так же?
Я подумал над тем, что хотел сказать.
– Нет. Я просто не думаю, что он поймет, почему ты называешь меня так. Он уже считает
странным, что гетеросексуальный парень настолько близок с…ну, мной.
– Точно, – сказал Коннор, а потом ударил ногой по газу, когда свет сменился на зеленый. –
Потому что он должен был обсудить нашу дружбу.
Ну, вся расслабляющая атмосфера, в которую мы только что влились, ушла.
– Коннор, – произнес я, пытаясь понять его расстройство. Не подумал бы, что его заботило так
или иначе, как он называл меня. Тай, Тайлер, детка, эй ты. Я отзывался на все.
– Что?
Покончив с игрой в догадки, а что еще тут происходило, я надавил.
– Если ты не расскажешь мне, что происходит в следующие пять секунд, клянусь, я натравлю на
твою задницу Гагу и пропою весь Fame Monster альбом отсюда до конечного места назначения. Не
испытывай меня. Ты же знаешь, я сделаю это.
Не произнеся ни слова, Коннор заехал на станцию техобслуживания и припарковался у
небольшого магазина.
– Ладно, – сказал он. – Мы поговорим. Все, что угодно, что спасет меня от этого. Пошли,