В этот день Брайони не пошла на занятия, но многие из ее подруг и преподавательниц сами приходили к ней, чтобы выразить свое сочувствие, а после обеда она встретилась с адвокатом отца, мистером Паркером.
В коридоре, по дороге в кабинет мисс Марш, где была назначена встреча, Брайони столкнулась с мисс Летицией Грейсон. Та небрежно кивнула ей в знак приветствия и направилась прочь тяжелой походкой, всем своим видом выражая девушке презрение. Но Брайони было все равно. Конфликт с мисс Грейсон казался теперь неважным. Даже свидание с Роджером вспоминалось как что-то далекое и нереальное.
– Добрый день, мисс Хилл. – Мистер Паркер любезно шагнул ей навстречу, как только она вошла в кабинет директрисы. – Пожалуйста, примите мои искренние соболезнования! Я хорошо представляю себе, какой это для вас удар!
– Спасибо, мистер Паркер, – Брайони слабо улыбнулась этому невысокому светловолосому добряку. Она знала его давно, еще с раннего детства, и полностью ему доверяла. Благодаря этому человеку у Брайони окажется хотя бы одной проблемой меньше, потому что мистер Паркер распорядится делами отца как следует.
Мисс Марш извинилась и вышла, желая предоставить им возможность поговорить наедине. Брайони и мистер Паркер расположились в роскошных креслах, отделенных друг от друга небольшим мраморным столом. В камине, на полке которого негромко тикали красивые, покрытые лаком часы, весело потрескивали дрова. Розовые шелковые занавеси скрывали от них ненастный день, делая комнату похожей на тихую гавань красоты и гармонии. При других обстоятельствах Брайони было бы приятно оглядеться по сторонам, рассмотреть поближе китайские статуэтки и хрустальные вазы, но сегодня красота обстановки ее не радовала. Сердце девушки тяготила скорбь, которую она тщетно старалась скрыть.
– Ну что ж, мисс Хилл, – начал адвокат, – я рад, что по крайней мере вам не приходится обременять себя множеством формальностей. Вчера я тоже получил телеграмму от судьи Гамильтона из Винчестера. Как вам известно, я несу ответственность за все легальные коммерческие сделки вашего отца на Востоке. Судья Гамильтон был помощником мистера Хилла в Аризоне. Он известил, что вашего отца похоронят на маленьком дорогом кладбище за городом. Ни вам, ни мне не следует беспокоиться на этот счет.
Брайони вдруг поняла, что не сможет даже присутствовать на похоронах своего отца.
Тем временем мистер Паркер достал какие-то бумаги из кожаного саквояжа и разложил их на столе.
– Что же касается финансового вопроса, то вы можете быть совершенно спокойны. Ваше пребывание в пансионе и обучение полностью оплачено. Но даже если бы это было не так, вы смогли бы позволить себе окончить образование, потому что как-никак теперь вы весьма состоятельная молодая особа, мисс Хилл.
– Правда? – невыразительным тоном переспросила Брайони.
– Да, вне всяких сомнений. По воле вашего отца вам причитается сумма в двадцать пять тысяч долларов по достижении вами восемнадцатилетнего возраста, а это произошло несколько месяцев назад, если не ошибаюсь. Кроме того, на текущем счете в банке здесь, в Сент-Луисе, у мистера Хилла лежит еще тридцать тысяч долларов, а в Аризоне у него должна была остаться некоторая сумма наличными. Естественно, что теперь все эти деньги принадлежат вам. Его акции золотых рудников в Колорадо, которые тоже представляют значительную ценность, будут переписаны на ваше имя.
Брайони посмотрела на него удивленно:
– Мне трудно во все это поверить! Я не подозревала, что отцу удалось сколотить такой внушительный капитал.
– Но и это еще не все. Согласно завещанию мистера Хилла, которое я готов предоставить вашему вниманию сию же минуту, вы являетесь единственной наследницей всей принадлежавшей вашему отцу недвижимости, которая включает в себя само ранчо, всю собственность на его территории и скот. Это более десяти тысяч акров прекрасной пастбищной земли, за которую вы сможете запросить изрядную цену, поверьте мне.
– Цену? Что вы хотите этим сказать? Когда разговор зашел о ранчо, Брайони неожиданно заинтересовалась.
– Ну, когда вы будете все это продавать, разумеется. По правде говоря, мисс Хилл, кроме телеграммы от судьи Гамильтона, я получил сегодня утром еще одно в крайней степени интересное послание от мистера Мэттью Ричардса. По всей видимости, мистер Ричардс был хорошим другом вашего отца. В своей телеграмме он выражает искреннее сочувствие вам и сообщает мне, что хотел бы купить у вас ранчо за весьма приличную цену. Дело в том, что он и мистер Хилл являлись самыми крупными землевладельцами в округе, теперь же мистер Ричардс желает расширить свои владения. Поверьте, он делает вам очень щедрое предложение.
– Значит, вы считаете, что я должна продать ранчо? Но я же никогда его не видела!
Мистер Паркер улыбнулся:
– Вряд ли в этом есть необходимость. Уверяю вас, что цена, предлагаемая мистером Ричардсом, в высшей степени справедлива.
Глаза Брайони округлились, когда она услышала, о какой именно сумме идет речь. Девушка встала и принялась ходить по комнате из угла в угол.
– Да, это настоящее состояние, но… – она замолчала, подыскивая слова. – Мне всегда отчаянно хотелось самой поехать на ранчо. Знаете, это что-то вроде навязчивой идеи. Я не уверена, что хочу продавать его.
Мистер Паркер засмеялся, и его светло-голубые глаза скрылись в море мелких морщинок.
– Да вы, должно быть, шутите, мисс Хилл, – сказал он. – Ну конечно, вы должны продать ранчо. Что же вам еще-то с ним делать?
– Я могла бы там жить, – медленно выговорила Брайони, оборачиваясь. – Я могла бы управлять им, как это делал мой отец.
– Но это же смешно! – Мистер Паркер смотрел теперь на девушку с некоторой тревогой. – Мисс Хилл, наверное, нам следует поговорить об этой вашей «навязчивой идее»? Я не могу поверить, что вы всерьез думаете о жизни на западе. Поверьте, это дикое и опасное место, совершенно неподходящее для девушки, получившей столь деликатное воспитание. Вероятно, вы наслушались глупых романтических рассказов о Диком Западе, но на самом деле он вовсе не таков. Я ручаюсь, что Аризона не место для вас.
– Возможно, вы правы, – задумчиво ответила Брайони. – А возможно, и нет.
На лице девушки появилось мечтательное выражение, и мистер Паркер, знавший Брайони много лет, с восхищением отметил, в какое очаровательное создание она превратилась. По сути, она всегда была прелестной маленькой девочкой, но теперь – теперь она стала девушкой. Стройной, изящной, с пышной короной угольно-черных волос, молочной кожей, высокими, рельефными скулами и маленьким, прямым патрицианским носиком. И даже сейчас, когда она была одета в простое утреннее платье из черной тафты с оборками и глухим воротником вокруг нежной высокой шеи, мягкие, гибкие формы ее тела говорили о цветущей женственности, способной свести с ума любого мужчину. Эта девочка обворожительна, заключил про себя адвокат. Мистер Паркер вздохнул. И это грациозное, пленительное создание собирается отправиться на Дикий Запад в полном одиночестве? Нет, этому не бывать никогда.
– Пожалуйста, мисс Хилл, давайте не будем торопиться принимать такие важные решения, – сказал он проникновенно и, приблизившись к ней, взял ее за обе руки. – Я убежден, что, поразмыслив серьезно, вы согласитесь: продажа ранчо – наиболее мудрое решение в сложившейся ситуации.
Тронутая искренней заботой, читавшейся в его добрых глазах, Брайони улыбнулась адвокату с неподдельной теплотой.
– Вам не стоит волноваться за меня, мистер Паркер. Я обещаю серьезно подумать и взвесить все «за» и «против», поскольку вопрос действительно очень важный.
В последующие недели Брайони держала слово, данное мистеру Паркеру, постоянно размышляя о том, что же ей делать. Свыкнувшись с мыслью о смерти отца, она постепенно вернулась в естественное для нее благодушное настроение, а вместе с ним в душе девушки вновь проснулась страсть к приключениям. Ранчо манило ее. Роджер Дэйвенпорт ошибался, считая, что на Запад ее тянет только любовь к верховой езде. Конечно, она обожала лошадей и совершала прогулки верхом при любой возможности. Друзья и близкие знакомые замечали, что девушка умела найти особый подход к животным. Но не одно лишь простое желание скакать на лошадях тянуло Брайони к западным границам.
Ее неудержимо влекла дикая природа этих мест, вольная и могучая. Временами она ощущала, что общепринятые условности давят на нее, ограничивают, диктуя определенный стиль жизни. Брайони надеялась, что именно там она получит желанную свободу, спадут оковы, тяготившие ее многие годы. Глубоко в душе девушка мечтала об этом, но решится ли она подчиниться инстинктивному порыву? Здравый смысл настойчиво советовал ей не поддаваться слепому влечению.