При воспоминании о вчерашнем вечере сердце ее застучало, по телу прошла трепетная дрожь, когда она смотрела на него.
Даже с одной рукой на перевязи он все равно работал удивительно проворно и толково. Он был одним из тех редких людей, которым удается все, за что бы они ни взялись. Несмотря на его собственное убеждение в обратном — вызванное, как ей казалось, неподвластными обстоятельствами, — он обладал природной уверенностью и способностями, которым нельзя научиться. Было очевидно, что с каждым днем он завоевывает все больший авторитет у обоих новых работников. Стоило ему предложить что-нибудь, как они тотчас бросались выполнять.
И Джефф тоже. Каждый раз, как он смотрел на Уэйда, его глаза буквально светились обожанием. Так было и вчера вечером, когда он спросил Уэйда о горах за дальним выгоном.
Неужели она теряет сына?
Она понимала, что Уэйда ей не потерять, раз он никогда ей не принадлежал, у нее осталось ощущение чего-то чудесного, не больше. Она пыталась убедить себя, что ей ничего не нужно, что с нее довольно и этого ощущения. Она пыталась убедить себя, что ей в жизни не нужен еще один мужчина, которого она скорее всего потеряет, как потеряла остальных. Она пыталась убедить себя во всем этом, но безуспешно. Он был ей нужен. Навсегда. Ей надоели минуты. Крохи.
«Женская доля», — произнесла одна женщина на похоронах Тая. Если так, то она от нее устала.
Солнце палило немилосердно. Мари Джо ушла в дом приготовить перекусить в полдень. Что-нибудь холодное. Разрезала на куски сваренного заранее цыпленка. Налила холодной родниковой воды. Лишь бы заниматься делом. Перестать думать. О сегодняшнем и о завтрашнем дне, когда он уедет.
В ту ночь Джефф готовился последовать за Уэйдом. Никогда прежде он так не уставал, но чувствовал себя превосходно. Сегодня он трудился наравне со взрослыми мужчина и несколько раз замечал, что Уэйд кидает в его сторону одобрительные взгляды.
Джейк печально поглядывал на него с пола, словно чувствовал, что хозяин собирается убежать, и оставляет его дома. Джеффу самому было жаль. Еще три недели назад он взял бы с собой Джейка для охраны и компании, но пес до сих пор выздоравливал, его лапа была пока перевязана, и он никак не сумел бы свободно передвигаться.
Сегодняшний день вселил в Джеффа уверенность. Мальчик понял, что ему по плечу любое дело. Почти любое. А выследить Уэйда будет легче легкого. В городе все только и говорили о ютах и о том, что они поселились в горах. Найти их по следам будет не трудно, даже если он потеряет Уэйда. Но он не потеряет. От отца и Тая он кое-чему научился, они даже брали его с собой и учили распознавать разные следы и определять по пеплу, как давно горел костер. А еще он прочитал в одной книжонке об индейце-следопыте. Задача не представлялась ему трудной, тем более, что Уэйд говорил, юты миролюбивы. Они его друзья.
Уэйд не стал бы водить дружбу с теми, кому он не доверяет. А если Уэйд доверяет им, значит и Джефф может. Кровные братья, говорил Уэйд. От этих слов кровь начинала бежать быстрее.
Джефф видел индейцев в Техасе. Главным образом, разведчиков апачей, так как команчи никогда близко к лагерю рейнджеров не подъезжали. Укрощенные индейцы, как называли их рейнджеры. Они часто сопровождали армию в карательных экспедициях, а различные армейские части то и дело останавливались в поселке рейнджеров — иногда» чтобы добыть какие-то сведения, иногда, чтобы пополнить свои ряды. Об индейцах Джефф знал только плохое. Но потом он встретил Уэйда.
Джефф слышал истории об ужасах, особенно о массовых убийствах, творимых команчами. Он знал, как пропала его тетя, и о других набегах тоже. Все это обсуждалось за закрытыми дверьми, чтобы он не слышал, но он всегда подслушивал у замочной скважины. У него здорово это выходило, раз взрослые считали, что есть такое, о чем ему знать не полагается. Кроме того, он читал о генерале Кастере. Теперь все это казалось таким далеким, не более чем обычный рассказ.
Уэйд говорил об индейцах с уважением и симпатией, и Джеффу захотелось узнать больше. И не только это, ему захотелось быть с Уэйдом, понимая, что их новый управляющий не задержится здесь надолго. Он сам так сказал. Но может быть… он останется, если у него будет… причина. Такая, как сын. Не родной, разумеется. Джефф понимал, что никогда не сможет заменить его, точно так, как Уэйд никогда не займет место отца, но…
Это «но» повисло в воздухе. Мальчик не знал, чего ожидать. Он просто не хотел, чтобы Уэйд покидал их. И его мама тоже не хотела. Он знал это, хотя она ни словом не обмолвилась.
Решение оставалось за ним. Джефф понимал, что мама никогда не отпустит его к ютам, не позволит ему доказать Уэйду, что он достоин его дружбы. А Уэйду понадобится помощь, если он погонит на ранчо лошадей. Джефф покажет ему, каким полезным он может быть, почти как сын. Он будет и дальше во всем ему помогать, если Уэйд останется с ними. Но мама чересчур опекает его. Она не понимает, что он уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе. Хотя, конечно, не всегда, подумал мальчик с горечью, вспомнив, как недавно чуть не утонул. Впрочем, сейчас совсем другое дело. Сейчас ему предстояло просто догнать Уэйда.
Что бы там Уэйд ни говорил, Джефф понимал, что вовсе здесь не нужен. С важной работой — клеймением — было покончено, и Такеру с Эдом осталось перегнать на выгон всего лишь несколько коров.
Джефф закончил собирать вещи, которые, как он думал, могли понадобиться. Запасная рубашка и брюки. Ножик. Спички. Три банки консервированных фруктов, немного хлеба. А еще вяленая говядина, которую мать приготовила для работников, если те уходили на весь день. Все это он завернул в одеяло, из которого собирался сделать скатку.
Он все продумал. Уэйд наверняка отправится в путь на рассвете. Он всегда уезжал на рассвете. Джефф придумает себе какое-нибудь занятие, чтобы не сопровождать Такера и Эда, когда они погонят недавно клейменный скот на пастбища. Покончив со своим делом, он скажет маме, что поедет встречать их. Это даст ему форы в полдня, прежде чем его хватятся. Он будет гнать коня и попытается догнать Уэйда. Он знал, какой дорогой поедет его друг, и надеялся заметить его прежде, чем Уэйд начнет подниматься в гору. Джефф уже написал записку, чтобы мать не волновалась, в которой сообщил, что будет с Уэйдом. Он знал, что она доверяет управляющему.
Джефф смотрел в окно, не в силах заснуть от волнения. Подумал на секунду о несчастье, случившемся на реке Симаррон, и тут же забыл о нем. Он не собирается пересекать никаких рек или ручьев, к тому же он будет рядом с человеком, который мог сделать все, мог защитить кого угодно, даже с такой раной. Он был почти так же хорош, как его отец. А отец был лучшим. Самым лучшим.
Мальчик услышал, как в соседней комнате ходит мать. Каждый вечер она заглядывала к нему пожелать спокойной ночи и поправить одеяло. Ему это нравилось, хотя он пытался изобразить недовольство. Телячьи нежности. Джефф проверил, хорошо ли спрятана скатка, и нырнул под простыню, прежде чем мать открыла дверь. Она вошла, присела на край кровати и слегка наклонила голову. Джефф подумал, какой красавицей должны считать ее взрослые. Глаза ее сияли, чего он уже давно не видел. Она разгладила простыню и поднесла ладонь к его щеке. Прохладную, мягкую ладонь. Джефф подавил внезапно нахлынувшее на него чувство вины. Она будет скучать по нему. Но ведь он уедет из дома всего лишь на несколько дней, и она будет знать, что он с Уэйдом. Она доверяет Уэйду не меньше его.
Она положила ладонь на его щеку. Большего он теперь не позволял: все остальное — для девчонок. Мать печально улыбнулась.
— Ты растешь, Джефф. Я сегодня наблюдала за тобой. Ты прекрасно работал.
Чувство вины захлестнуло Джеффа, и он слегка ощетинился.
— Я же говорил тебе, что уже вырос.
— Да, конечно, — сказала она. — Просто я не очень к этому готова.
Джефф сменил тактику.
— Тебе ведь нравится Уэйд?
— Когда ты начал называть его Уэйдом?
— Он сам мне велел, — гордо ответил Джефф. — Сегодня. Ну так что, нравится? — упорствовал он, не услышав от нее ответа.
— Да, — сказала она. — Но после этой поездки, думаю, он покинет нас навсегда. Помни об этом, родной.
— Я помню, — сказал Джефф притворно зевая. — Не хочу, чтобы он уезжал.
— Знаю. Я тоже не хочу. Но его дом в горах, как наш дом — здесь. Думаю, Такер и Эд останутся.
Джеффу хотелось попросить у матери разрешения поехать вместе с Уэйдом. Помочь ему управиться с лошадьми, которых тот собирался пригнать. Но он знал, что мать скажет «нет». Он знал, что она не любит индейцев, пусть даже миролюбивых, хотя она никогда не говорила о своей нелюбви. Он догадывался об этом по страху на ее лице, который в других случаях не появлялся. Индейцы, думал Джефф, вероятно, единственное, чего она боялась. Джефф видел, как мать стреляла в гремучих змей, объезжала полудиких лошадей, помогала тушить пожар в прерии, близко подошедший к поселку рейнджеров. Он по-настоящему гордился ею. Но стоило кому-нибудь упомянуть индейцев…