Перестройка набирала обороты. Жизнь стремительно менялась, открывая невиданные доселе возможности.
Родители Жени основали свою фирму под названием «Новый дом», где далеко не последнее место занял Борис. Строительный бум нарастал, дела шли хорошо, и фирма процветала, в отличие от Жениного ПНИИИСа.
И Женя неожиданно для всех решила продолжить образование и поступила… на курсы парикмахеров.
В ответ на недоумение и заманчивые предложения влиться в руководящее звено (или — ради Бога! — любое другое) семейной фирмы, Женя проявила завидную стойкость и осталась верна своему истинному, как она считала, призванию.
Ничего особо нового и ценного для себя с курсов Женя не вынесла, но диплом получила и, великодушно приняв от родителей весьма солидную сумму, открыла в самом центре парикмахерский салон. Хождение по многочисленным инстанциям, ремонт и оборудование помещения заняли почти полтора года. Хозяйственные хлопоты отнимали много времени и сил, но Женя тем не менее не пропустила ни одного международного семинара визажистов, съездила на стажировку во Францию и, пройдя нешуточный отбор, успела несколько месяцев поработать в престижном салоне, где одна только стрижка стоила столько, сколько школьная учительница не получала и за месяц.
Теперь Женя могла по праву считать себя мастером высочайшего класса.
Наконец настал долгожданный день, когда она перешагнула порог своего изящного кабинета и приступила к набору мастеров. Самым ее удачным «приобретением» стала, конечно, Татьяна Катышева, с которой она познакомилась и подружилась в престижном салоне.
Татьяна была парикмахером от Бога и привела за собой целую армию клиентов. Женя тоже от отсутствия оных не страдала и своих стародавних почитателей обслуживала всегда сама, несмотря на административную занятость. Так что работа закипела с первого дня.
И в нелегкие эти времена ангелом-хранителем Жени, ее опорой, плечом и жилеткой стала верная Танька.
3
Мать Татьяны, Галина Петровна, невысокая черноволосая и черноглазая кряжистая женщина, умерла несколько лет назад и унесла с собой в могилу тайну Танечкиного происхождения, а может, и сама не знала, кто стал невольным отцом этого чуда природы, ибо особой нравственностью не отличалась и в связях разборчива не была.
Но дочку свою чудесную Галина Петровна боготворила и все свои немногочисленные возможности сложила на алтарь ее разностороннего образования. В результате Танечка неплохо пела, прилично аккомпанируя себе на гитаре, божественно танцевала, сносно болтала по-английски, могла по случаю сочинить остроумный стишок, мастерски рассказать анекдот и поэтому, наверное, автоматически становилась центром любой компании.
Главной же загадкой Танькиного происхождения являлась ее ошеломляющая внешность: была она высокой и стройной красавицей с тяжелыми пепельными волосами, огромными серо-голубыми глазами, опушенными густыми ресницами, нежным голосом и природным изяществом.
Редкая красота, прочные знания и спортивный разряд по волейболу открывали Татьяне двери в любой вуз. Но мать тяжело заболела, и она, окончив ПТУ № 95, стала парикмахером, достигнув в этом, как и во всем, за что бралась, больших успехов и полностью взяв на себя обеспечение семьи и расходы на лекарства и лечение матери.
Яркая внешность неудержимо влекла к Татьяне представителей противоположного пола всех возрастов, национальностей и социального положения.
Любвеобильная Татьяна легко меняла приятелей, оставляя за собой длинный шлейф разбитых сердец и несбывшихся надежд. Но особых проблем мужчины не доставляли ей никогда. Все зло шло от женщин.
Трудно простить такую красоту и такой успех. Даже самые яркие звездочки гасли в сиянии этого великолепного светила. И не было у Таньки ни одной подруги, несмотря на легкий характер, доброжелательность и постоянную готовность прийти на помощь, до тех пор, пока в ее жизни не появилась Женя.
В новой подружке была несомненная порода. «Белая кость», как сразу определила чуткая на такие вещи Татьяна, — изящество и благородство в каждом движении и поступке. И она с первого дня взяла Женю под свое покровительство, помогая войти в сложный коллектив элитного салона.
И самой Жене, и всем членам ее большой семьи Татьяна открыла свое сердце, не избалованное дружеским участием, легко вписалась в их широкий приятельский круг и только Бориса сразу и безоговорочно не приняла.
Она ловила на себе его красноречивые взгляды и знала, что, стоит ей только захотеть, и он, ничтоже сумняшеся, мгновенно откликнется на ее призыв, и еще она знала, что никогда, никогда не пошлет ему этого тайного сигнала. Своим искушенным сердцем она чуяла исходившую от этого мужчины скрытую угрозу для Жени и не ошиблась.
4
О том, что в жизни Бориса появилась другая женщина, Женя догадалась задолго до того, как эти отношения достигли стадии фактической измены. Пока это были только взгляды, мимолетные, будто невзначай, прикосновения, полуулыбки. Но в воздухе уже что-то витало, какие-то неуловимые намеки, неясное томление, и Женя заволновалась, не зная, как вести себя в этой ситуации.
Единственным человеком, которому она доверила свои сомнения, была Татьяна. Они подолгу в мельчайших подробностях обсуждали все нюансы происходящих с Борисом перемен.
А отношения с новой пассией развивались стремительно, и Женя не могла больше делать вид, что ничего не происходит. И лишь одно она знала наверняка: ни в коем случае нельзя демонстрировать Борису свои переживания и навязывать свою любовь, ибо, как подсказывал ей небогатый в этом плане опыт, результат получался прямо противоположным ожидаемому.
Она училась в десятом классе, и на новогодний вечер в школу пригласили музыкальную группу из соседнего вуза.
Ребята отлично играли, кто-то танцевал, а несколько человек, и она в том числе, стояли полукругом и слушали.
За пианино сидел кудрявый парень в больших квадратных очках. Его крупные красивые руки чуть небрежно взлетали над клавишами. Женя смотрела на длинные быстрые пальцы, склоненную голову с высоким чистым лбом и думала, что пианист ей ужасно нравится. Они уже несколько раз встречались глазами, и вдруг он улыбнулся, обнажив полоску белых зубов, и подмигнул смеющимся карим глазом.
Женя зарделась, не сомневаясь уже, что тоже понравилась парню, и гадая, осмелится ли тот с ней познакомиться и как это сделает.
Сделал он все очень просто — подошел к ней в перерыве, представился Сергеем и попросил разрешения проводить после вечера домой. Женя милостиво разрешила.
Жила она рядом со школой, до подъезда они дошли за считанные минуты, расставаться не хотелось, и они долго стояли, болтали обо всем и ни о чем и беспричинно, безудержно хохотали, видимо, просто от полноты и радости жизни.
Стоял довольно ощутимый мороз; снег сыпал и искрился в золотом свечении фонарей, и у Жени безумно замерзли ноги в тонких колготках. Но уходить не хотелось, так было хорошо и легко в этот сказочный, снежный, сверкающий предновогодний вечер.
Потом у нее начались каникулы, а у него продолжалась сессия. Они подолгу болтали по телефону и каждый день встречались. Сергей заполнил собой всю ее жизнь, казалось, не было минуты, чтобы она не вспоминала и не думала о нем. Засыпая, Женя представляла себя в теплом кольце его рук и погружалась в легкие, нежные волны эротических сновидений.
А потом наступил день, когда она, едва дождавшись назначенного часа, бежала через заснеженный двор и вдруг остановилась в нескольких шагах от угла, за которым ждал ее Сергей, и поняла, что ничего уже нет, очарование пропало, и видеть его она больше не хочет.
Женя все же шагнула за тот роковой угол — другим человеком и в другой мир. А Сергей остался прежним и мучился, не понимая, что с ней происходит, искал причину странной метаморфозы. И чем больше досаждал он ей своей любовью, вниманием, заботой, чем настойчивей пытался реанимировать умершее чувство, тем яростнее она его отторгала, пока не только его вид, один звук его голоса, само воспоминание о нем стали ей невыносимы.
Он еще долго старался вернуть ее, так и не поняв, что же все-таки случилось на самом деле. Потом отстал.
Впрочем, все это старо как мир: «Чем меньше женщину мы любим…»
Итак, показывать свои страдания нельзя. А что же можно? И Женя поехала к бабушке Ане, матери отца.