Так или иначе, но был Владимир Лаптев не женат и в ближайшее время менять свою холостяцкую жизнь на семейную не собирался.
А пока высокий кремлевский заказчик предоставил ему прекрасную возможность спокойно поработать, а заодно и отдохнуть, уединившись на пару недель в номере люксе правительственного пансионата «Бор».
Из аэропорта Лаптев, заскочив на пару часов в контору, поехал домой. Квартира встретила тишиной и сумрачной прохладой: кондиционер включен, на окнах спущены жалюзи. Идеальную чистоту поддерживала приходящая дважды в неделю женщина — убирала, стирала и гладила белье, выполняла мелкие поручения. Готовил Володя всегда сам и делал это отменно — мамина школа.
Он принял душ, выпотрошил и вновь собрал дорожную сумку, черкнул пару строк прислуге и поехал в «Бор».
Москва томила в пробках, словно не желая выпускать из своих душных объятий. Запиликал сотовый, он отключил его, врубил джазовую радиоволну, пытаясь настроиться на отдых.
Пансионат нашел не сразу, пришлось немного поблуждать по окрестностям: то ли пропустил нужный поворот, то ли так хитро был он замаскирован. Стараясь унять растущее раздражение, прошел затянувшиеся регистрационные процедуры и захлопнул за собой дверь люкса, когда уже смеркалось.
Хотелось только одного — спать: в Норильске, где он просидел последнюю неделю, стояла уже глубокая ночь.
Окна были плотно закрыты, и последнее, о чем он успел подумать, засыпая: вот ведь какая нелепость — посреди леса дышать кондиционированным воздухом!..
11
Они увидели друг друга сразу, как только Женя вошла в столовую.
Сквозь огромные окна лился солнечный свет, щебет птиц перекрывал тихий гул голосов. Феликс с Татьяной призывно махали ей руками, но среди множества лиц взгляд выхватил именно его. Сердце замерло, а потом вдруг забилось так, что стало трудно дышать.
Женя быстро пошла к своему столику, пытаясь стряхнуть наваждение. Что это она вдруг? Вроде и не красавец какой-то особенный, мужик как мужик. Но что-то в нем явно было, и она все невольно поглядывала в его сторону, пытаясь понять, что же именно так привлекло ее в незнакомце.
Володя тоже смотрел на соседку, забавляясь смущением, которое охватывало ее всякий раз, как они встречались глазами.
А Женя просто диву давалась: впервые после ухода Бориса, а вернее, вообще впервые в своей жизни она так реагировала на мужчину, даже вела себя неестественно — кокетничала с Феликсом, слишком громко смеялась. Что происходит? Она пытается ему понравиться?
Искушенный в этих делах Володя сразу раскусил ее наивные уловки и усмехнулся чуть снисходительно: вот и еще одна дурочка попалась в сети, которые он и не собирался расставлять.
И Женя увидела эту усмешку. Очарование тут же пропало, и больше она в его сторону не посмотрела ни разу.
Он тут же почувствовал в ней эту внезапную перемену и почему то занервничал, теперь уже явно желая возвратить ее внимание.
Танька откровенно наслаждалась, наблюдая за этим спектаклем с того самого момента, как Женя застыла в дверях столовой с раскрытым ртом. «Господи! — молила она незнакомца. — Ну, давай, давай, действуй!»
И только Феликс, не замечая, какие страсти кипят в безмятежной атмосфере столовой, заливался соловьем, польщенный преувеличенным Жениным вниманием. Он чувствовал ее возбуждение, видел, как то и дело вспыхивают нежным румянцем щеки, а глаза загораются мягким светом, и думал: «А она ничего, очень даже ничего. И, кажется, была бы совсем не прочь… Но извини, дорогая, Боливар двоих не выдержит». И он засмеялся, довольный своим успехом и своим остроумием.
А Женю занимала только одна мысль: осмелится ли этот самоуверенный тип с ней познакомиться, и если да, то как он это сделает?
Сделал он это очень просто. Когда официантка подала кофе, он взял свою чашку и подошел к их столику.
— Не позволите к вам присоединиться? А то сижу один и завидую вашей веселой компании…
— О, — вдохновился Феликс, — в нашем полку прибыло!
— Милости просим к нашему шалашу, — вторила довольная Татьяна. — Давайте знакомиться.
— Владимир Лаптев, — представился Володя и, достав из заднего кармана джинсов портмоне, вынул визитную карточку и передал Феликсу.
— Ага, — оживился тот, — а я вас знаю. Как же, как же! И контору вашу знаю. Очень, очень приятно.
Он шустро поднялся, обошел стол и с чувством потряс протянутую руку. Потом похлопал себя по всем карманам и сокрушенно развел руками:
— Оставил визитки в номере, но за мной, за мной. А пока поверьте на слово — депутат Государственной Думы Феликс Прожога.
— Охотно верю, — засмеялся Володя и перевел вопросительный взгляд на женщин.
— А я уже думала, вы про нас и не вспомните, — насмешливо протянула Татьяна.
— Виноват, виноват, — засуетился Феликс и по-хозяйски обнял ее за плечи, как бы сразу давая понять новому знакомому, кто тут у них есть кто. — Татьяна. Прошу любить и жаловать. Парикмахер экстракласса. А это, — сделал он плавное движение рукой в сторону Жени, — ее подружка, Женечка, хозяйка, между прочим, салона и тоже мастер высшего разряда. Так что, если надо постричься-побриться, милости просим!
— Вот это здорово! — Володя провел ладонью по своей коротко остриженной голове. — А то с моей сложной прической может справиться только высококлассный специалист.
Они посмеялись, еще немного поболтали о том о сем и распрощались до обеда.
Женя за все время не произнесла ни слова, будто аршин проглотила. Кляла себя последними словами, но так и не смогла ничего вымолвить. Спасибо Татьяне — старалась за двоих.
12
Володя сидел над разложенными бумагами и думал о Жене. Она напомнила ему маму. Не внешне — они были совсем разными, — а какой-то своей внутренней сущностью. Такие же ясные распахнутые глаза, доверчивые и немного печальные. И вся она какая-то родная. Хочется обнять крепко, прижать к себе, защитить.
Хотя вот же открыла свой престижный салон. Значит, деловая, хваткая, сильная. И сама кого хочешь защитит, и в горящую избу…
«Ну довольно, — прервал он себя. — Приехал сюда работать — работай, а романы будешь по вечерам крутить».
Феликс отправился на разведку, узнать, что приятного и полезного приготовили в пансионате для отдыхающих. А Женя с Татьяной поднялись в номер.
Женя молчала, и Танька взяла инициативу в свои руки.
— Жень, он на тебя точно глаз положил. И мужик что надо. Вот Феликс, при всех своих талантах и способностях, мужчинка. А у этого просто на лбу написано: «Настоящий полковник».
— «Настоящий бабник» у него на лбу написано, — отмахнулась Женя.
— Ну и что?! Что тебе за него замуж выходить? — горячилась Татьяна. — Встряхнись, отвлекись. Поймешь, что, кроме твоего урода Бориса, есть и другие мужики — в сто раз лучше!
— Да я-то понимаю, а вот ты не видишь, что стоит мне только упасть в его объятия, и все — он мне помашет ручкой.
— Да пусть себе машет чем хочет, но две недели-то твои. Вспомнишь, что ты женщина не только деловая, но и любимая. А там видно будет.
— Да в том-то и дело, что ничего там видно уже не будет. А я не хочу на две недели…
— Жень! — наклонилась к ней Татьяна. — Ну я же вижу, что он тебе понравился. Ты же даже варежку раскрыла, когда его увидела. Может, это любовь с первого взгляда, а ты прям как гимназистка…
В дверь постучали, и в комнату ворвался возбужденный Феликс.
— Всем на выход! — весело скомандовал он. — Девочки, вас ждут сто двадцать четыре удовольствия! — И он стал загибать пальцы с ухоженными ногтями: — Бассейн и сауна, теннисные корты, тренажерный зал, массаж, боулинг и бильярд, ресторан, бары и пивнушки, лес, река, закрытый пляж и лодочная станция. Что еще требуется для счастья?
— Библиотека, — улыбнулась Женя.
— Женечка, о такой библиотеке, как здесь, можно только мечтать! Но начнем мы с пляжа. Жду внизу через пятнадцать минут.
Когда в назначенное время из дверей лифта в фойе ступили две сногсшибательные красотки в ярких топах, коротеньких шортах, стильных солнцезащитных очках и соломенных шляпах с широкими полями, Феликс восхищенно присвистнул.
А это оказалась неплохая идея — приехать сюда втроем: такой эскорт сделает честь кому угодно, и никто не скажет, что он отдыхает с любовницей.