— Горцы — один из народов, среди которых распространено колдовство, — заметил Лоуэлл, в глазах его поблескивало лукавство. — В округе до сих пор насчитывается немало колдуний.
— Колдуний? — воскликнула Скайлар.
— Дедушка Лоуэлл, не надо вводить Скайлар в заблуждение, — вмешалась в разговор Шона.
— И все равно они колдуньи, — пробормотал Лоуэлл. Шона улыбнулась.
— Он имеет в виду местных сторонников викка — религии наших предков, а не старух, летающих на метле и способных творить злые чары. — Она нахмурилась, глядя на дедушку Лоуэлла с преувеличенным упреком.
Улыбаясь Скайлар, Алистер продолжил рассказ:
— До появления христианства эту землю делило множество народов — кельты, пикты и скотты из Ирландии, которые и дали название нашей земле. Здесь властвовали друиды, северные завоеватели привезли своих богов, и задолго до христианства многие люди исповедовали викка.
— В этой религии почитается земля, — подхватила Шона, — вместе с матерью-природой, лекарственными травами, камнями, дающими силу, красотой и миром земли, небес и воды.
— Последнюю из ведьм мы сожгли около ста лет назад, — заметил Лоуэлл.
Шона поняла, что дедушка просто насмехается над ней, поддразнивает — потому что она всегда отстаивала право людей жить так, как они предпочитают. Лоуэлл был стойким приверженцем шотландской церкви, только и всего.
Шона считала, что ему могла прийтись по вкусу мысль вновь устроить охоту на ведьм.
Ястреб Даглас обнял жену за талию.
— Во многом викка напоминает обряды и верования сиу, — заметил он.
— Если викка — такая безобидная религия, откуда же страх перед колдовством? — спросила Сабрина, принимая бокал вина из рук Гоуэйна.
— Сторонники этой религии — сатанисты! — сообщил Лоуэлл, мрачно понизив голос.
— Отец, — терпеливо вмешался Айдан, улыбаясь гостям, — дело в том, что сатанисты и приверженцы викка — не одно и то же.
— Всему виной паписты, — сухо высказался Гоуэйн.
— Гоуэйн, нельзя винить католическую церковь… — раздраженно начал Лоуэлл, но Аларих достойно встал на защиту отца.
— Дядя, отец не хотел нападать на святую римскую церковь, — заверил он Лоуэлла.
Уравновешенный и рассудительный, Аларих старался не допустить шумного спора в присутствии гостей.
В то время как Алистер был не прочь поспорить и даже отстоять свои взгляды кулаками, Аларих помнил законы викторианской эпохи: достоинство и правила приличия — превыше всего. Но сам Гоуэйн был настроен весьма миролюбиво, хотя не пожелал отказаться от своей точки зрения.
— Я питаю глубокое уважение к римской католической церкви, брат, но историю не изменить! Одно время знавал я двух папистов-негодяев — даже в церкви Божией могут оказаться извращенные люди, а в погоне за праведностью в прошедшие столетия тех людей, которые были чисты душой, иногда сбивали с толку. А потом, какой бы святой ни считалась эта церковь, в нее входили попросту жестокие люди, которым доставляли радость чужие боль и муки. В четырнадцатом веке был издан «Malleus malleficarum» — «Молот ведьм», осуждающий колдовство, и охота началась. Колдовство связывали с поклонением дьяволу, а это разные вещи, как могли бы заверить вас истинные приверженцы викка. В Испании инквизиция умертвила тысячи ни в чем не повинных людей. Наш король Иаков — четвертый король Шотландии и первый Англии — боялся ведьм как чумы, и потому их подвергали устрашающим казням.
— Дедушка Гоуэйн, прекрасное объяснение! — зааплодировала Шона.
— Еще бы! Ведь твой дедушка Гоуэйн без ума от Эдвины Мак-Клауд, которая, по слухам, возглавляет колдуний здесь, прямо у нас под боком.
Гоуэйн сурово взглянул в лицо Лоуэллу.
— Правда есть правда, — строго заявил он, в этот миг становясь непреклонным шотландцем, однако его слова вызвали у всех дружный смех.
— Вот как, отец? А я и не знал! — воскликнул Алистер и повернулся к брату. — А ты?
— Ну, мне было кое-что известно… Алистер вздохнул.
— Отец больше любит тебя, чем меня! — с притворной завистью заметил он.
— Отец доверяет ему больше, чем тебе, зная, что он не станет дразнить старика, вот и все! — отозвался Гоуэйн, вновь вызывая смех.
Шона улыбнулась. Она наконец-то сумела успокоиться и в эту минуту была совершенно счастлива. Несмотря на все причуды, ее родные умели выглядеть обаятельными, когда этого хотели.
— Имеет ли викка какое-нибудь отношение к Ночи лунной девы? — поинтересовалась Сабрина.
Шона нахмурилась.
— И да, и нет. Ночь лунной девы — чуть ли не самое древнее из всех шотландских празднеств. Его отмечали еще первые жители этих земель — именно тогда на камне друидов совершали жертвоприношения. Но со временем смысл праздника изменился, и теперь Ночь лунной девы — просто завершение сбора урожая.
— И праздник плодородия, — многозначительно напомнил Ястреб.
— Само собой! Нашему народу необходимо плодородие, — согласился Лоуэлл.
— Понятно… — пробормотала Сабрина.
В зал вошел Майер и известил присутствующих о том, что обед готов. За столом разговор вновь вернулся к обсуждению местных обычаев, сравнению традиций жителей севера и юга Шотландии, американцев и англичан. Когда с едой было покончено, Сабрина напомнила Шоне о ее обещании показать окрестности замка.
— Ты можешь отправиться вместе со мной и Скайлар, — ответил Ястреб золовке.
— Вам будет лучше осмотреть свои владения вдвоем. Ястреб нахмурился.
— Это совсем ни к чему…
— По-моему, будет гораздо романтичнее, если вы уедете вдвоем, а я немного развлекусь в обществе Шоны. Ты не возражаешь, Шона?
— Я с удовольствием буду сопровождать тебя, — заверила Шона Сабрину.
— Тогда почему бы нам всем не заняться делом? — предложил Гоуэйн. — Давайте встретимся в таверне, чтобы леди и ее сестра смогли отведать настоящего шотландского эля и тушеной баранины. Вы не против, лорд Ястреб?
— Звучит неплохо, — согласился Ястреб.
— А я отправлюсь к шахте, — сообщил Айдан.
— И я тоже, — подхватил Аларих.
— Может быть, дамам понадобится эскорт… — начал Алистер.
— Брат, мы едем к шахте, — прервал его Аларих.
— Ладно, ладно. — Алистер скорчил гримаску и галантно поклонился. — Так и быть, нам, мужчинам, место в шахте. — И он последовал за братом и кузеном из зала.
Шона и Сабрина договорились встретиться в конюшне через час. Шона переоделась в оливково-зеленую амазонку, надела бархатную шляпу. Она одевалась поспешно и беспокойно, опасаясь неожиданного появления Дэвида в любую секунду. Однако он не появился, и Шона встретилась с Сабриной вовремя.
Американка оказалась приятной, учтивой и вежливой собеседницей и, видимо, искренне наслаждалась скачкой по полям, холмам и вдоль берега озера. Шона показала Сабрине замок Мак-Гиннисов, объяснив, что он немного древнее замка Грейфрайр, или Касл-Рок, как чаще называли крепость Дагласов, но невелик, а поскольку окон в нем почти нет, дневной свет не проникает внутрь комнат, как в Касл-Роке.
— Гораздо удобнее заниматься делами в Касл-Роке, и потому мы, Мак-Гиннисы, перебрались туда с тех пор, как…
— Как Дэвид погиб, — сухо закончила Сабрина. Шона кивнула, уставившись на нее широко открытыми глазами.
— Так ты знаешь?..
Сабрина пожала плечами.
— Разумеется. Сестра и зять не привезли бы меня сюда, не предупредив о возможной опасности.
Шона взглянула на стены замка.
— Вряд ли здесь тебе может угрожать опасность. — Она криво улыбнулась. — Из тебя получилась бы редкостная жертва-девственница, но, как мы уже говорили, совершать жертвоприношения на камне друидов мы перестали уже много лет назад.
— Сомневаюсь, что боги приняли бы такую жертву, — пробормотала Сабрина. — Так куда мы едем? Может, в таверну? Меня мучает жажда.
Они вновь прибавили шагу, направляясь к деревне. Солнце светило непривычно ярко для осеннего дня на севере Шотландии, заливая слепящим светом пологие холмы, заросшие густой и высокой травой, среди которой мелькали пятна лиловых полевых цветов.
— Какая красота! — произнесла Сабрина. — Хотела бы я провести здесь всю жизнь!
Несмотря на отчаянные усилия, Шона задрожала. Ее мысли приводили в смятение сердце. Сабрина Конор так молода, очаровательна, прекрасна… К тому же никто не обвиняет ее в попытке убийства. Они с Дэвидом даже не знакомы. Но вскоре наверняка узнают друг друга. Шона и Сабрина прибыли в таверну задолго до появления Ястреба и Скайлар. Шона тепло приветствовала женщину, которая подошла к ним. Это и была Эдвина Мак-Клауд — миловидная, приятная особа, которой, как только что узнала Шона, увлечен ее дедушка.