Меган Мартин - Непристойно. Часть 3

- Ты шутишь, - Ретт размял кулаки.

- У меня не было выбора. Я дал ей немного, но сказал, что хочу, чтобы она была чистой, что я помогу ей. Что это были все наркотики, которые я дал ей. И когда она вышла, так и было бы, – он сильно потер подбородок. – Но этого было недостаточно. Она требовала больше, но я не дал ей. Поэтому она сбежала.

- Нет, - слово вылетело из моего рта, прежде чем я осознала, что говорю. Ретт обернулся, он тяжело дышал, сжимая и разжимая свои кулаки несколько раз.

- Что?

- Это не то, что… - но выражение лица Тейлора заставило меня подавиться своими словами. Оно было не таким, какое я видела прежде. Оно было больше, чем злое. Оно было, блять, яростное. Выражение, которое накрывало лица психопатов, которые убивали невинных людей. Это было выражение лица мужчины, который может уничтожить и разрушить все и каждого, кто вынесет правду наружу. Я немедленно захлопнула свой рот.

Что, если я расскажу ему, а он не поверит мне? Он уйдет, и что тогда сделает Тейлор?

Я не хотела выяснять.

- Что это, Фей?

Я покачала головой и уставилась на свои колени. Я подогнула их к себе, чтобы прикрыть свое тело. Я обняла их руками и закрыла глаза.

Никто никогда не узнает правду. И эта мысль ранила меня. Уничтожила меня.

- Я только что вернулся домой с работы. Я стянул свою рубашку, пока заходил в спальню и обнаружил ее на своей кровати в таком виде, - сказал Тейлор. – Она хотела кокаин. Она сказала, что трахнется со мной за него. Но я никогда не сделал бы этого. Она моя дочь. Я не знаю, что произошло с ней, пока ее не было, или почему ее кожа выглядит так. Я буквально нахожусь дома десять минут, Ретт, - он остановился и позволил лжи разлиться надо мной, - его идеальный голос угрожал убедить даже меня, что все это правда. – У меня еще было немного наркотиков, поэтому я решил дать ей немного. Я не мог стоять и смотреть я на нее в таком виде. Опустившейся до того, чтобы использовать секс, чтобы заполучить это. Это разбило мое сердце.

Слезы покатились из моих глаз, разбрызгиваясь по моим коленям, пока ложь кружилась круг за кругом, скручивая меня колючей проволокой.

- Ты пыталась использовать секс, чтобы достать наркотики? – я взглянула вверх от голоса Ретта. Он уставился вниз на меня надменным взглядом. Думая, что он выше меня, как обычно. Его верхняя губа изогнулась. – Это не должно нахрен меня удивлять. Этим же занимаются проститутки? Используют секс, чтобы получить все, что хотят? Прежних мужчин тебе было не достаточно, поэтому ты попыталась трахнуть мужчину, который вырастил тебя? – он сильно покачал головой. – Ты отвратительна мне. Я должен был оставить тебя на долбаной стоянке грузовиков! – он заорал, и я съежилась.

- Что? – голос Тейлора оглушил комнату. Звук обжег мои уши. – Проститутка?

- Оденься, блять, - зашипел Ретт, схватив футболку, которую я сняла, и бросил ей в меня.

- Ты проститутка? – ненавистный взгляд Тейлора опустился на меня. Ужас вырезал дорогу по моему телу. Он поверил мне, когда я сказала, что у меня никого больше не было. Он провел последний месяц, думая, что был моим одним единственным. Каким-то чудом он поверил моей дерьмовой истории.

- Именно там я ее нашел. Позади какой-то старой, грязной стоянки грузовиков, трахающейся с незнакомцами за деньги. Там она и была, с тех пор как сбежала.

Я могла видеть огонь в глазах Тейлора, когда правда задела его разум. Слезы теперь потекли сильнее по моему лицу.

Что он теперь сделает со мной?

- Давай спустимся вниз и поговорим, Ретт,- Тейлор положил свою руку на плечо Ретта, но Ретт оттолкнул Тейлора, перед тем как вылететь из комнаты.

Тейлор остался со мной, но только на секунду. Только его взгляд задержался на мне. Там было столько всего, столько эмоций. Столько боли. Он выглядел, как будто его сердце разбито, вырвано из его груди. Но потом чувства накрыла ненависть. Настоящая, грязная ненависть. Это напомнило мне то, как Ретт смотрел на меня, но намного хуже.

- Ты пожалеешь, - сказал он, перед тем как оставить меня одну.

В ту секунду, когда шаги Тейлора начали удаляться, слезы потекли сильнее, как будто прорвало плотину, они вытекают из меня волнами, обливая футболку на моих коленях. Футболку, которую я все еще не надела.

Что он теперь сделает со мной?

Мысли пробирали меня до костей. Он причинял мне боль. Он причинял мне боль на протяжении месяца, используя кокаин, как способ удержать меня здесь. Но что теперь? Что он сделает теперь, когда узнал правду? Сейчас, когда он знал обо всех мужчинах, с которыми я была?

Я раскачивалась назад и вперед, мое больное тело гудело от напряжения.

Я должна что-то сделать.

Но, что я могла сделать?

Я прекратила двигаться. Реальность моего единственного выхода ударила меня, как кирпич, нет, как долбаный бульдозер. С усилием я оттолкнулась от пола и добралась до ванны. Она была намного больше, чем та, что примыкала к моей спальне под лестницей. Это была главная ванная, с двумя прекрасными, отполированными, темными, мраморными раковинами. Но мне было плевать на красоту всего этого в данный момент. Красота была последней вещью, по моему мнению, когда я посмотрела на себя в зеркало.

Женщина, которая смотрела на меня, была даже более безумной и разрушенной, чем женщина, которая смотрела в отражении месяц назад, ее лицо измазано кровью. Сейчас женщина была тоньше, ее кожа более бледная. Темные, уродливые круги под его карими глазами, а ее длинные, каштановые волосы спутаны в беспорядке, который необходимо было вычесать. Слезы, которые текли по ее щекам, выглядели, как стекло. Они были чистыми, маленькими шариками, единственная вещь на ее лице, которая доказывала, что она не мертва.

Для меня было тяжело принять, что эта женщина и я были одним и тем же. Мы были монстрами, она и я. Каждый раз, когда я ее видела, она была еще больше потерянной, чем в прошлый раз. Она была грязнее с каждым разом. Новые порезы на ее коже, глубоко-сидящий, жаждущий зуд на ее кожей все больше и больше и больше, до того момента, что она могла сделать что угодно, чтобы получить то, что хотела. Она могла трахаться с ним снова и снова, так долго, пока получала эти несколько мгновений блаженства. Она могла сделать что угодно. Все, что угодно, чтобы сбежать из реальности на несколько секунд.

Женщина в зеркале была мной. И я презирала ее. Я ненавидела ее. Я понимала, почему Ретт ненавидел меня. Почему Тейлор ненавидел меня. Я была каким-то ядом. Он был в моей крови. Должен был быть. Я была общим знаменателем всей их ненависти. Даже моя собственная мать ненавидела меня. И, в конце концов, она наблюдала, как он трахал меня. Наблюдала, как он вколачивался своим твердым членом жестче, чем прежде, пока я плакала. Пока я умоляла его остановиться, а ее помочь мне.

Он не остановился. Она не помогла. Она смотрела, попивая какой-то дорогой напиток из бокала для мартини. И она улыбалась. Она улыбалась, пока он уничтожал меня.

- Нет. Нет. Нет! – я покачала головой и ударила кулаком в зеркало. Зеркало треснуло под моим весом, разбив мое отражение, сделав мое лицо неоднородным и кривым. Так мне нравилось больше. Искаженная.

Я распахнула аптечку, раскрывая то, за чем пришла. Крошечные бутылочки с таблетками. Их было больше двадцати. Имя моей матери было написано на каждом. Препараты, которые Тейлор все еще не выкинул.

Я схватила пузырек самым сильным препаратом внутри и открутила крышку. Мои руки были тяжелыми, неуклюжими и медлительными, но она все равно поддалась, обнажая большие, белые таблетки. На мгновение я уставилась на них. Изучала их. Сосредоточилась на них. Они были созданы, чтобы исцелять, для чего бы они не были. Они были созданы чинить, ремонтировать. Помогать. Но я не для этого собиралась их использовать.

Таблетки в пузырьке были ответом. Они решат все мои проблемы. Они заберут меня из этого долбанутого мира, в котором я нахожусь. Они спасут меня. Они станут единственной вещью, которая может спасти меня.

Я наклонила пузырек до конца, принимая так много таблеток в свой рот, сколько могла. В горле было сухо, и только несколько провалились в него. Я открутила кран и засунула свое лицо под него, вынуждая таблетки провалиться в мое горло. Во рту был привкус хлопка, и я подавилась, мое горло хотело избавиться от них, но я не позволила. Я заставила их все провалиться. Пока все не закончились, и пузырек не оказался пустым.