Меган Мартин - Непристойно. Часть 4

— Я не знаю, — сказала я тихо. У Тейлора было все и не разберешься в этом. Там было что-то еще, что очевидно становилось еще более заметным. Тейлор всегда побеждал. Не имело значения, что я скажу или сделаю, он всегда побеждал. От этого ужас скручивается в моем животе. Однажды я выйду отсюда. Однажды мне придется столкнуться с ним. Одна только мысль об этом заставляет меня страстно хотеть дозу кокаина, которая ударяется в лоб моего подсознания. Что-то, что окутает меня туманом, в котором я так долго жила. Я постучала пальцами о подлокотники кресла. Они двигались методично. Короткие, бледные ногти щелкали по коже. Они были чистыми, не такими грязными, к каким я привыкла. Если бы кто-нибудь увидел их, они могли бы подумать, что это были руки женщины, которая не заботилась о маникюре. Щелканье ее ногтей ничего не значит. Они не узнают, что эти руки принадлежат женщине, которая мечтает о том, чтобы втянуть дозу, чтобы сбежать от своего прошлого.

— Незнакомка виделась с ним снова?

— Да? — я дернула головой вверх, встречаясь с его добрыми глазами.

— Незнакомка виделась с ним снова, с Любовником? Она все еще в опасности из-за него?

Он задает мне один и тот же вопрос каждый день. И каждый день я хочу рассказать ему правду. Что Незнакомка не в безопасности из-за него, я не в безопасности.

— Нет. Он уехал, — и каждый день я лгу.

Он медленно кивнул.

— Ты на самом деле хорошо справляешься, Фей. Это все на сегодня, — он поставил компьютер на маленький столик около его кресла.

Я встала, когда он сделал это, потому что именно это мы и делали каждый день.

Он не прикасался ко мне. Странная новая реальность для меня. Никто не прикасался ко мне здесь. Это было странной, но и освежающей частью моей новоприобретенной ясности.

— Это не займет теперь много времени, Фей. Ты прекрасно справляешься.

Подобные слова я слышала около недели, и они только способствовали страху. Я отталкивала чувства, желая, чтобы они исчезли. Я погладила рукой по толстому шраму на моем левом запястье. Они сказали, что он станет лучше со временем, что станет менее ужасно-красного оттенка и будет лучше сочетаться, но я не возражала. Не сильно. Это напоминало мне, что у меня был выбор. Что, если все дойдет до этого, я смогу повторить все снова.

И в следующий раз, я запру дверь и закончу начатое.

Четыре недели спустя.

Я стояла перед местом, которое стало моим домом в последние четыре месяца. Учреждение для психопатов и душевно больных. Я уезжала сегодня, и чувство потери, которое прицепилось к мое коже, конкурировало с тем, о чем я мечтала, что смогу забыть. Когда я была моложе, я была бы шокирована, когда мне кто-нибудь сказал бы, что единственным домом, по которому я буду скучать в возрасте девятнадцати лет, станет такое место как это. Но сейчас это была моя горькая реальность и мне стало грустно.

— О, вот и он, — Джордж заговорил рядом со мной, и мой взгляд зацепился за подъезжающий черный внедорожник. Двор был зеленым, несмотря на прохладный воздух. Листья желтого и золотого оттенков были на высоких, высоких деревьях.

Первой я увидела Сару, когда машина припарковалась. Ее рыжие волосы были того же цвета, что и листья, которые кружились у моих ног. Я забыла, насколько красивой она была. Как я могла забыть об этом? Ее волосы были немного длиннее теперь, обрамляя ее сердцевидное лицо. Несколько веснушек были рассыпаны по ее носу. Как я не заметила их раньше? Когда ее зеленые глаза встретились с моими, они сверкнули и улыбка надломилась на ее лице.

— Фей, так рада тебя видеть, — она подошла ко мне медленно, и я почувствовала, как она вынуждает себя приближаться ко мне с осторожностью, как будто я была лошадью, которую легко спугнуть, готовую сбежать от одного простого движения.

Я хотела улыбнуться ей. Я на самом деле хотела. Я не ненавидела Сару. Я не могла ненавидеть ее. Не думаю, что у нее есть главная кость в ее теле, но она мне не нравилась. Она не могла понравиться мне. Потому что она и Ретт, занимающиеся сексом, навсегда будут выжжены в моей памяти.

Она остановилась в нескольких шагах передо мной, руки висели по бокам.

— Ты прекрасно выглядишь, — она произнесла слова именно тогда, когда Ретт обошел водительскую сторону, и я покраснела до кончиков волос. Я знала, что это неправда. Я не красивая. В лучшем случае я выглядела прилично. У меня больше не было мешков под глазами, но ясность пришла с реальностью. Я не выгляжу, как счастливая девятнадцатилетняя девушка, у которой была вся жизнь впереди. Вместо этого, я выглядела, будто жизнь утащила меня на дно, пока от меня не осталось ничего, кроме бывшей наркоманки и шлюхи.

Это именно то, кем я являюсь.

Ретт тоже выглядел по-другому. Он ничего не сказал, едва даже взглянул на меня, когда забрал мой чемодан и загрузил его в багажник внедорожника. Я также ничего не сказала. Но я уставилась на него. Он был свежее, чем я помнила, хоть у кого-то было немного этого. Его светло-голубая костюмная рубашка была гладкой и без складок, каждая перламутровая пуговица блестела на холодно ноябрьском солнце. Его брюки цвета хаки тоже были гладкими. Его светлые волосы безупречны, как у модели, а его короткая борода идеально подстрижена.

— Мы будем скучать по тебе, — я взглянула на Джорджа, который стоял с двумя медсестрами и моим врачом. Мне на самом деле нравилось находиться рядом с ними последние четыре месяца.

— Ты береги себя сейчас, ладно, — сказала медсестра по имени Минди. Ее глаза блестели от слез, когда она подошла и притянула меня в быстрые объятия. Другая медсестра сделала тоже самое. Оба, Джордж и мой врач, пожали мою руку, стиснув ее, сопровождая ободряющими словами.

И когда сидела в машине, я смотрела в заднее окно на огромное, разросшееся здание, которое я называла своим домом. Ужас в моем животе, с тех пор как я проснулась четыре месяца назад, казалось, все рос и гнил. Все закончилось. Я вышла. Я стала чистой. Я должна была быть счастлива о того, что уезжаю из этого места, чтобы закрыть эту главу моей жизни. Но я не была. Я знала к чему это приведет. Назад туда, где я не хотела находиться. К Тейлору.

Разноцветные листья кружились вдоль асфальта, когда мы отъезжали, и я закрыла глаза, не в состоянии смотреть на них.

Одну неделю спустя.

— Ты готова?

Я бросила взгляд на дверь в моей комнате, я знала, что Сара ждала меня с другой стороны. Я опустила взгляд на джинсы и черную футболку, которые надела, но я не была готова. Я не хотела выходить в мир сегодня с ней. Мне было хорошо всю неделю находиться в квартире, в своей комнате. И это была моя комната. Когда я вернулась из больницы, то обнаружила гостевую спальню Сары и Ретта полностью переделанной. Здесь была новая королевских размеров кровать. Новые простыни, новый плоский телевизор, висящий на стене. Комод переполнен одеждой, а шкаф еще больше. Это странно и успокаивающе и достаточно безумно, но я ощущала себя, как дома.

Я медленно открыла дверь.

— Не думаю, что хочу идти.

Сара одарила меня одним из своих знаменитых выражений, — наполовину-улыбающаяся, наполовину-нахмуренная, отчего ее лицо перекашивало забавным образом. Я привыкла к этому за прошлую неделю, поскольку она находилась дома со мной. Она совсем не ходила на работу, и ее присутствие было неизменным. Я могла бы назвать его раздражающим, но я просто не могла заставить чувствовать себя по-другому. Она готовила мне завтрак каждое утро. Готовила или заказывала ланч, и иногда даже заставляла выйти в гостиную, чтобы посмотреть марафон «Офиса» на Netflix. Я вела себя натянуто, но на самом деле не возражала проводить с ней время. Она казалась искренней в своей заботе и хотела проводить время со мной. Это было мило.

— Будет весело. Нам нужно найти для тебя что-нибудь на сегодняшний вечер.

— Но я и туда тоже не хочу идти, — я прислонилась к дверному косяку.

— Ой, да ладно! Будет так весело! Ретт действительно хочет, чтобы ты пошла.

Я сильно сомневалась в правдивости этого заявления. Если присутствие Сары было неизменным, то Ретт вообще отсутствовал. Я едва видела его за всю неделю, за исключением нескольких минут вечером, и то, когда он приходил домой, проходил от входной двери к их спальне и хлопал дверью. Он едва со мной разговаривал, едва смотрел на меня. Это разочаровывало. Хотя и не знала, чего ожидала. В прошлый раз, когда я видела его в маленькой, желтой комнате в психиатрической больнице, он, казалось, выглядел, как будто ему больно, но и обеспокоенным. Казалось, он искренне хотел, чтобы я поправилась, чтобы стала лучше. Но теперь он так не выглядел, совсем. Он держался на расстоянии, хотя несколько раз я ловила на себе его взгляды, я не видела в них больше ненависти. Просто грустное любопытство и это было практически хуже ненависти.