Меган Мартин - Непристойно. Часть 5

- Ты просто говоришь…

Но он украл слова прямо с моих губ, стирая его собственными губами с моих. Это стало для меня полной неожиданностью, тем более поцелуй не был наказывающим или жестоким. Он был мягким, его губы исследовали мои с коварной медлительностью, от чего мое сердце колотилось в груди. Кончики его пальцев исследовали мои щеки, оставляя покалывающие следы на них, когда скользнули вниз к моей шее. Я задрожала, раскрыв свой рот для его языка, когда он попросил о входе.

Стон сорвался с моих губ, когда он проник в меня. Он не наказывал меня, не ненавидел меня. Он не набросился на меня с резкими ударами его языка, а лаская меня, любя меня. Я прильнула к нему, мои руки обняли его шею, мягкость против щетины от его недавней стрижки.

Я никогда не целовалась так прежде. Я целовалась множество раз, за деньги и из-за ложной любви, но никогда, как мужчина и женщина. Никогда, как два человека, стоящие наедине в кабинете, теряя все и не получив никакой выгоды от этого легкого, чувственного момента дуэли языков. Забавно, что мы были здесь. Что он охотно дал мне это. Что-то что я попросила. Что-то что могло разрушить всю его жизнь и из-за чего? Из-за обдолбанной шлюхи? Из-за ненормальной сводной сестры, от которой он не может избавиться. Но я не задавала вопросов. Я целовала его в ответ. Я вложила все, что у меня было в этот поцелуй. Потому что это был он. Мой вкус небес. Я не получу такой шанс снова. Я знала лучше. Я не была больше обманутой проституткой, которая адски стремилась трахнуть своего брата. Теперь я женщина. Женщина, смирившаяся со своей судьбой. Судьба Ретта не сможет меня спасти.

Он притянул меня ближе, его руки на моей заднице, опаляют меня через тонкую ткань. Его твердый член прижимался к моему животу, посылая прилив тепла прямо к моей промежности.

Я хотела, чтобы это длилось вечно. Потеряться в этом поцелуе до конца времен и дальше. Но он закончился. Он отстранился. Он позволил мне уйти. Он отступил назад, и я уходила, смотря на него с удивлением, страхом, печалью и принятием.

Я не плакала, когда открыла дверь минутой позже, и он не сказал ни слова, когда я вышла через нее.

Ретт

- Нам надо выяснить это. Ты знаешь, мы сделаем это.

- Нет, - я ударил кулаком по кухонному столу и встретился с горящим взглядом Сары. Я пытался весь вечер держать себя в руках. Чтобы не наорать на нее, как я отчаянно хотел этого. Поцелуй с Фей раньше этим днем покачнул мой мир. Он изменил все и ничего одновременно.

- Ты не можешь просто заткнуть меня, больше нет. Это серьезно.

Я встретился с взглядом Сары. Ее рыжие волосы были собраны в хвост. Я мог вспомнить нашу первую встречу. Ее волосы были убраны также. Я думал, что она самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Было что-то в ней, что меня поразило. Я не мог понять, что меня так тянуло, но так и было. Я все еще не знал, что это было. Я был теперь дальше от этого, чем когда-либо прежде.

- Что ты предлагаешь, - что мы отправим Фей в какую-то глушь, - это абсолютное нет.

- Так не должно быть. Ты должен быть реалистом насчет этого, Ретт. Ты знаешь также хорошо, как и я, что то, что сказал Джим сегодня – правда.

Я нахмурился.

- Откуда ты узнала об этом?

- Кэти позвонила мне. Рассказала, как расстроилась Фей, когда услышала.

- Она никуда не поедет.

На этот раз Сара удивила меня, а она не делала этого никогда.

- Ей необходимо. Она здесь будет в опасности. Ты знаешь, что будет. Ты знаешь, что он придет за ней! – ее голос граничил с истерией, и все, что я мог сделать – уставиться на нее. Я никогда не видел ее такой непреклонной в чем-то за все наши отношения.

- Мы не знаем этого. К тому же, он не скоро выйдет.

- Нет, Ретт, выйдет. Ты должен столкнуться с реальностью. Он выйдет.

- Ты пытаешься взбесить меня? – злость бурлила под моей кожей. Кто она такая, чтобы говорить все это?

- Я пытаюсь быть честной и искренней с тобой. Я не хочу, чтобы Фей пострадала больше, чем ты. Твой отец изнасиловал ее в туалете на вечеринке с сотней гостей, Ретт. Если он сделал этого тогда….

- Я знаю, что он нахрен сделал! – я встал со стула, опрокинув его от моего резкого движения. – Я блять видел это, Сара. Я наблюдал, что он делал с ней.

- Хорошо, Ретт…

- Нет, нихрена не хорошо, - образ вспыхнул в моей голове так же, как и делал это так много раз за день. Фей на полу, избитая, в крови. Он на ней. Его член внутри нее.

Я люблю тебя, малышка Фей, я люблю тебя.

Слова, которые он произносил. Слова, которые он говорил, пока бил ее. Образ впитался в меня, пока не стал всем, что я мог видеть. Я сбросил всю бумагу со стола. Аккуратные стопки, которые я складывал и собирал около года, в поисках чего-то, чего-либо, чтобы засадить этот кусок дерьма навечно. Но ничего не имело смысла. Ничего не произошло. Каждый раз, когда я думал, что у нас есть на него что-то, это просто заходило в очередной тупик с людьми, которые не хотели говорить и банковскими счетами и деньгами, которые исчезали в воздухе. Ничего. У нас нет ничего.

Бумага и ручки полетели повсюду, рассыпаясь везде.

Они правы. Сара и Джим. Они блять правы. Но я не хотел принимать этого. Я не хотел принимать то, что через три недели мой отец пойдет в суд и едва ли отделается легким наказанием. Что после всего этого времени и всей работы, что у меня была, чтобы посадить его и спасти Фей, я все равно провалился. Я подвел ее раньше и подведу ее снова. Также как и в моем кабинете сегодня. Она хотела, чтобы я поцеловал ее, и я никогда не хотел ничего больше в своей жизни. Она хотела чего-то без ненависти. И это разрывало меня, потому что это все что я когда-либо давал ей. Свою ненависть.

Я мог вспомнить, как это загнивало под моей кожей. Поедало меня, пока не осталось ничего, кроме хищного желания. Я остановил ее, отвернул ее от мысли поцеловать меня, но затем это поглотило меня. С каждой проходящей секундой со мной и с ней в том кабинете, комната, казалось, сужалась сама по себе, пока я не понял, что смогу задохнуться от всей недосказанности между нами. Из-за всех этих лживых надежд, которые я пытался дать нам обоим. Пока не осталось ничего, что могло бы остановить меня, и я поцеловал ее так, как она хотела. Со всей любовью, что была в моем сердце. Я хотел показать ей, что я не был им. Что я - это я. Что я не был переполнен ненавистью и пытками, и насилием. Что я был мужчиной способным на гораздо большее.

Но потом стало слишком, и я отстранился, и все кончилось. И ничего не вернуть. Так и было, а потом она ушла, а я позволил ей. Это глупо, по-идиотски. Я могу увидеть ее позже, когда приеду домой, я знал что увижу и увидел ее только на мгновение, до того как она отправилась в кровать, но теперь все было по-другому. Этот поцелуй. Он наш. Он принадлежит нам. Этот секрет, украденный мгновениями, где были мы - такие одинокие, что больше не могли выносить этого, столкнувшись с реальностью, никто из нас не хотел ее принимать. И теперь все прошло, и нам никогда не вернуть это обратно.

Все что у меня было – это. Стопки бумаг, разбросанные по полу. Девушка настолько хрупкая, что я мог кашлянуть, и она бы разбилась, и сестра, которую я любил издалека. И не так, как брат должен любить свою сестру. Я любил ее. Каждый ее разбитый кусочек. Я сказал ей, что она не сломлена. Но я солгал. Я не мог заставить себя сказать ей правду. Что она была уничтожена. Я не мог сказать ей, что могу видеть каждую ее трещинку. Но ей не нужно исправляться для меня, чтобы я любил ее. Я осознал это в день после того, как подарил ей машину и телефон. В день, когда ей исполнилось двадцать лет. Я осознал это тогда, что я любил ее. Но осознание ничего не изменит, и не изменило.

А теперь я здесь. Такой же потерянный, каким был тогда. Только больше.

- Я только хочу того, что будет лучше для Фей, Ретт.

Я поднял взгляд на Сару. Она стояла именно там, где и стояла мгновение назад. Через стол. Бумаги и осколки разбросаны вокруг нее. Свет с кухни за ее спиной.

- Что лучше для Фей? – я покачал головой, жестокая ухмылка покрыла мои губы. – Ты перестала хотеть этого давным-давно.

Ее глаза расширились.

- Мы в одной команде Ретт, ты и я.