Гутю уже лет двадцать никто не осмеливался назвать девушкой, поэтому она даже отпустила руки, на которых извивалась родственница. Та, будто кит, рухнула на дно, тут же испуганно вскочила и снова стала карабкаться на несчастную Гутю.
– Вот! Я ж вам говорю! – усмехнулся высокий мужчина с влажными волосами. – Вы неправильно учите.
– А… А как надо? – оторопела Гутя.
– Ага… как надо-то? – немедленно активизировалась Аллочка и ногой принялась отбрыкивать сестру подальше от чудесного незнакомца. – Главное – не так! Вот взял бы сам, да научил.
Мужчина приветливо улыбнулся.
– Пожалуйста! Нет ничего проще. Давайте вашу руку. Ну! Не бойтесь! Смелее!
Аллочка и не боялась, она готова была ему не только руку дать, но и как на Гутю – взгромоздиться целиком. Однако ж воспитание, язви его…
– Идемте, идемте… так…
– Так здесь… здесь уже дна нет! – трубила на весь пляж Аллочка.
– Ну как же! Вам же до груди только. Ну а теперь…
В следующую секунду учитель-доброволец с силой толкнул доверчивую Аллу вперед. Та потеряла равновесие, замолотила всем, чем можно, надула щеки и… поплыла! Всего только два метра, но сама же!! Гутя не могла поверить своим глазам.
– Ко мне! Ко мне плывите! Сейчас уже дно! Вот… у вас уже почти… Почти классический собачий стиль!.. – отходил к берегу мужчину и улыбался во весь рот. Однако, увидев озверевшее лицо ученицы, заволновался. – Чего это вы?!! Женщина!! Вы что хотите… куда метите?!!
– Собачий, значит?!! Это я, значит, сучка тебе, да?! Ты меня, значит, как Муму хотел, да?!! Убийца!! Герасим!! Бандеровец!! Геринг!! – обрела почву под ногами Аллочка. – Да я тебя, как комара!..
За эдакое надругательство она готова была стереть обидчика в пыль. Или в речной песок.
Рассерженная дамочка была подобна девятому валу. Она работала кулаками, как боксер-профессионал, и после парочки оплеух несчастный, охнув, плавно опустился в воду.
– Граждане! Граждане! В чем дело?! – кричали спасатели откуда-то с середины реки. – Господа отдыхающие, просьба не нарушать!! Не нарушать! Сказано вам!!
Возле сестер и поверженного мужчины уже стали собираться люди.
– Нет, вы посмотрите! Интеллегентный человек – и в таком непотребном виде! И ведь как только можно пить-то так, а?! Товарищ! Вы где пиво брали? Здесь? На берегу? По сколько?! Ну чего вы глазки закатили? Я спрашиваю – по сколько?!
– Да это он воды нахлебался! Надо его на берег!
– Граждане, я сам… со мной ничего…
– Нет уж, выходите, вот тут полежите… Женщина! Женщина! Ну куда вы прете?!
– Расступитесь!! Я говорю – быстро все разошлись!! – буйволом ревела Аллочка и раскидывала зевак. – Пропустите к больному!! Ему нужно искусственное дыхание, дайте-ка…
– Да не нужно мне искусственное! У меня еще естественное не кончилось! – испуганно отбрыкивался потерпевший. – Граждане! Ну хоть кто-нибудь уберите эту маньячку!
Гутя металась между отдыхающими, пыталась прорваться к потерпевшему и буквально сгорала от стыда за сестру – Аллочка вела себя, как пьяный матрос, а вовсе не как воспитанная дама.
– Аллочка!! Алла!! Алисия! Да уйди же ты от несчастного! – тянула сестру от незнакомца Гутя. – Оставь, говорю, человека в покое!!
– Это не человек! Это мужик! Ему нужно искусственное! – пояснила Алла и рухнула всей тушей на грудь бедолаги.
Тот шустро извернулся, скинул даму, уткнулся лицом в колючие камни и решил держаться насмерть.
– Мне так неудобно… вас к жизни возвращать… – пыхтела Аллочка, пытаясь перевернуть жертву.
Мужчина же только глубже зарывался в камешки и дрыгал пятками. Аллочкин порыв милосердия просто невозможно было купировать.
– Да отпустите его!! – возмущенно кричали женщины в возрасте. – Прям вот, как будто она одна такая желающая, да? А мы как будто и не умеем дыхание восстанавливать, да?
– От это хватка!! – гоготала молодежь.
– Мужик, ты долго не продержишься, – сочувственно вздыхали мужчины.
– Аллочка, – шепнула на ухо сестре Гутя. – У тебя купальник разъехался.
Алла мгновенно села истуканом, облилась свекольным румянцем и тяжело вздохнула:
– Молодой человек, после всего, что между нами было, вы теперь не можете на мне не жениться.
– Ни! За! Что! – выскочил из камней мужчина. Отряхнулся и более спокойно добавил: – Но наше знакомство надо отметить.
Потом и вовсе нежно посмотрел на Гутю и проговорил:
– Вы ведь придете сегодня в ресторан «Улитка»?
– Пожалуй, я смогу уделить вам часик, но только, чур, расплачиваетесь вы! – тут же встряла Аллочка.
– Да… мы придем… – проблеяла Гутя и, точно девчонка, понеслась к своему полотенцу, высоко взбрыкивая ногами.
И вот уже два месяца Гутиэра чувствовала себя семнадцатилетней – бегала на свидания, вздыхала по ночам и даже парочку раз гадала себе на жениха – выкидывала старые Фомины кроссовки за окно.
Пляжный же кавалер был заботлив и внимателен. «Гутя, сегодня похолодало, оденься теплее», – звонил он, и Гутиэра послушно натягивала рейтузы в тридцатиградусную жару. «Гутя, не выходи на улицу, сегодня магнитные бури», – и она терпеливо сидела возле пустой хлебницы. «Гутя, обязательно прочитай статью в последней газете! Там много интересного», – и Гутиэра прилежно клевала носом над жалобами футбольного тренера.
Романтичные отношения развивались бы еще чудесней, если б не сестра. Аллочка просто не давала дышать! Отчего-то придумала себе, что прекрасный мужчина – Севастьян Рожкин – именно ей предназначен небесами, и мешала Гутиэре с каждым днем все сильнее – то сообщит кавалеру по телефону, что Гутя убежала к новому хахалю, то соврет, что у сестры объявился муж. А в последний раз и вовсе – сочинила, что Гутя где-то заразилась проказой и теперь они всей семьей собирают ее в лепрозорий, в связи с чем просила одолжить несколько тысяч на дорогу!
Это уже была последняя капля. Вот почему Гутиэра решила напоить себя ядом.
– Она просто… просто вырывает у меня мужчину! С корнем! – жаловалась теперь Гутя дочери.
– Мамочка, ну ты же профессиональная сваха! – успокаивала сейчас матушку Варька. – Ну чего тебе – жалко? Отдай ты этого жениха Аллочке. Может, она к нему переберется, а у нас площадь освободится.
Гутя действительно зарабатывала на хлеб насущный сватовством, и у нее это замечательно получалось. Правда, костью в горле торчала Аллочка – ее никак не удавалось пристроить. Однако и такими принцами, как Севастьян Рожкин, Гутя тоже не собиралась раскидываться. Тем более что и в ее семейном положении зияла брешь – Гутя до сих пор была незамужней, разведенной женщиной.
И при такой ситуации коварная дочь еще смеет вспоминать о какой-то жилплощади!
– Площадь?! К нему переберется?! – щурилась от гнева Гутя. – А чувства?! А любовь?! Она куда переберется? Фома! Я же просила яд! Ну и что, что я сваха! Я ей другого сосватаю! Нет, я, главное, всем мужей нахожу, от себя отрываю, а…
– Гутиэра Власовна! Вас, – протянул Фома теще телефонную трубку.
Гутя оборвала на полуслове свою речь и тут же преобразилась – на губах расцвела приветливая улыбка, глаза призывно заблестели, а локоны встряхнулись и улеглись в озорную прическу. Ее работа свахи была напрямую связана с телефоном, и подходить к аппарату в плохом настроении не позволяла профессиональная этика. Клиенты не должны страдать.
В этот вечер звонили трое. Сначала Ирина Андреевна – весьма капризная особа. Не успела появиться в каталоге, а Гутя ей уже сосватала довольно приятного старичка. Но Ирина никак не хочет осознать своего счастья, каждый раз звонит и просит забрать его обратно. Потом звонил очень интересный мужчина – Терентий Олегович, как он представился – коллекционер антиквариата. Ему тоже позарез хотелось создать семью, однако все дамы от него сбегали и объясняли бегство просто: от мужчины невозможно несло помойкой. Порадовала последняя клиентка – Светлана. У женщины благополучно складывались отношения с ее избранником, назревало бракосочетание, и за это в скором будущем Гуте светило немалое вознаграждение.
– Гутиэра Власовна! – щебетала в трубку Светлана. – Я что придумала! А давайте соберемся завтра у меня на даче! А чего? Вы мне такого замечательного Ромочку отыскали! У нас скоро свадьба! Вот и отметим помолвку! Вы знаете, как я придумала – мы соберем всех наших! Ну тех, кто у вас там по каталогу! Пусть и они за меня порадуются, а заодно и воспрянут духом! Вы приедете?