— Но не настолько, чтобы выйти за меня замуж?
Она покачала головой.
— Дело не в этом, Шкаф.
— Тогда в чем? — Он сжал ее ладонь двумя руками и, поднеся к губам, поцеловал пальцы.
— Я не… готова.
Непонятное чувство промелькнуло в глубине его выразительных карих глаз.
— Но когда-нибудь ты будешь готова.
У нее заныло сердце. Она почувствовала приступ паники. Истоков своего страха она не знала, но единственное, что могла сделать, это повторить обычное заклинание:
— Мне нужно время.
Шкаф пристально смотрел на нее несколько мучительных секунд, выражение его лица оставалось непроницаемым. Уверенность Кизии начала рассеиваться на глазах, утекая, словно вода между пальцев.
А если время уже вышло? — мелькнула пугающая мысль. Он и так ждал три долгих года.
Боже мой. А вдруг Шкафу нужно все или ничего?
Вопрос сорвался с ее губ отчаянным признанием.
— А ты захочешь… б-быть… со мной, если я не…?
И снова в его взгляде появилось какое-то непонятное выражение. Затем, к ее удивлению, он грустно улыбнулся.
— То есть, хватит ли у меня сил сопротивляться влечению плоти, если мы не будем связаны брачными узами?
Ну да. Или… нет. Ей бы самой не пришло в голову обсуждать эту тему с религиозной точки зрения. Но ведь она даже не задумывалась о том, что Шкаф Рэндалл может чувствовать себя виноватым, вступая с ней во внебрачные отношения.
Кизия кивнула.
Шкаф выпустил ее руку, и погладил по щеке. Это было прикосновение любовника. Медленное. Чувственное. Несколько секунд спустя он провел пальцем по ее горлу, задержавшись на нежной ложбинке, где чувствовалось биение пульса.
— Нет, малыш. У меня не настолько сильная воля, — просто ответил он. — Тем более, в отношении тебя.
— Я ведь не первая твоя женщина. — Кизия сказала это не из ревности. С первой встречи она знала, что у Шкафа Рэндалла сильный характер. Но последние несколько минут убедили ее в том, что он гораздо более сложный человек, чем ей казалось вначале.
— Нет, не первая, — тихо признался он. И попытался убрать руку. Кизия ему помешала, накрыв его пальцы своей ладонью. Он замер на секунду, а затем продолжил ее поглаживать. — Хотя я не особенно горжусь этим.
— Я и не думала…
— Понимаю. Но частично я всегда верил, что не только женщины должны хранить невинность до свадьбы. К сожалению, есть и другая часть, из-за которой можно… слегка потерять голову… иногда.
Кизия не смогла сдержать улыбку. По ее полуобнаженному телу пробежала волна чувственной дрожи.
— Или потерять голову окончательно.
— Тебе было хорошо прошлой ночью? — В его вопросе эгоизм смешивался с неуверенностью. Противоречивая смесь. И очень, очень мужская.
— Я даже не ожидала, Шкаф, — призналась Кизия, надеясь, что выражение ее лица и чувства, сквозящие в голосе, помогут возместить недостаток красноречия. У нее и вправду не было слов, чтобы описать прекрасное ощущение, пережитое в его объятиях. — Такого удовольствия… я даже не ожидала.
Шкаф кивнул, его глаза потемнели. Затем он склонился к ней и поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, дрожа от возбуждения.
— Это еще не все, Кизия, — прошептал он. — Я останусь твоим другом и твоим любовником. Только это не предел для меня. Я хочу стать твоим мужем. Я хочу стать папой детей, о которых ты мечтаешь. Но если тебе нужно время…
— …Тайрелл Бэбкок?
Звук маминого голоса вырвал Кизию из задумчивости. Ей понадобилась еще пара секунд, чтобы придти в себя.
— Чего? — промямлила она.
На этот раз мама не стала обвинять ее в попытке уйти от темы. Элоиза Бакстер нахмурилась, в ее эффектно подведенных глазах отразилась смесь тревоги и сожаления.
— Так ты из-за Тайрелла Бэбкока не можешь ответить «да» Ральфу Рэндаллу? — повторила она свой вопрос.
Кизия почувствовала приступ дурноты. Она набрала полную грудь воздуха.
— По-твоему, я все еще люблю его?
Мама ужаснулась.
— Нет, милая! О, нет! — воскликнула она, тряхнув тщательно уложенными локонами. — Конечно, нет.
— Как ты тогда можешь спрашивать…?
— Я всего лишь предположила, что то, что он сделал с тобой, могло… могло…
— Что? Превратить меня в сумасшедшую на всю оставшуюся жизнь? — Кизия понимала, что реагирует слишком бурно. Что не должна говорить с матерью таким тоном. Но она не смогла вовремя остановиться.
— Тот ублюдок очень сильно тебя обидел, милая, — ответила мама, ее тихий голос дрожал от гнева. — Чтобы забыть эту боль нужно очень много времени. И может быть, ты боишься, что Ральф Рэндалл…
— Нет. — Кизия покачала головой. Она не боится Шкафа!
Но чего-то ведь она боится.
Или… кого-то?
— Тогда почему, Кизия? — спросила Элоиза Бакстер. — Почему ты не можешь ответить «да» этому человеку?
— Не знаю, мама. Просто не могу. Не… сейчас.
— Но ты его любишь.
Кизия несколько раз моргнула. На ее глазах выступили слезы.
— Да.
— И он тебя любит.
— Д-да.
— Ой, малышка. — Мама придвинулась ближе к ней и обняла. — Полно, полно. Не плачь. Все уладится. Я это сердцем чувствую. Тебе нужно только подождать немного.
Кизия усмехнулась сквозь слезы и опустила голову на мамино плечо. Давно уже она так не раскисала. Прошлый раз случился как раз тогда, когда она решила навсегда расстаться с Тайреллом Бэбкоком.
Мама нежно, успокаивающе поглаживала ее по спине. Через некоторое время она спросила:
— Я не говорила, как сильно горжусь твоими успехами за последние несколько лет?
Кизия улыбнулась.
— Можешь еще раз повторить.
— Что ж, я очень горжусь.
— Спасибо, мам.
Около минуты они просидели молча. Затем Элоиза добавила:
— Я хотела бы лучше узнать этого твоего Шкафа.
У Кизии замерло сердце. Она медленно выпрямилась, вытерла мокрые глаза.
— Уверена, что он тоже будет рад познакомиться с тобой.
— Судя по той единственной встрече в последний мой приезд в Атланту, мне кажется… он хороший человек.
— Ты права, мама.
— Ты это заслужила, милая. Ты заслуживаешь хорошего человека.
На это Кизии Лоррейн Кэрью нечего было возразить.
— Привет, Киз!
Кизия замедлила шаг и обернулась, услышав чей-то приветственный окрик. Спустя мгновение она заметила Джей Ти Уилсона, с трудом пробирающегося сквозь толпу. Рядом с ним шла хорошенькая чернокожая девушка. Митч Джонс семенил следом, с жадностью пожирая сосиску в тесте.
— Привет, Джей Ти, — сказала Кизия, когда троица поравнялась с ней. — Привет, Митч.
Митч, с набитым ртом, пробурчал что-то невнятное.
Кизия посмотрела на подружку Джей Ти. Полученный в ответ ледяной взгляд заставил ее пожалеть о неудачном выборе костюма для ежегодного празднования Дня пожарного. В Мемфисе они с мамой прошвырнулись по магазинам, и ей безумно понравился облегающий фигуру комбинезон без рукавов, такой же желтый, как манжеты на ее черной форменной куртке. Этот наряд был гораздо более откровенным, чем большинство ее вещей.
Ну и что из этого? — подумала Кизия через мгновение, расправив плечи. Она же видела свое отражение в зеркале. Фигура позволяет ей носить намного более узкие вещи. И надевала она этот комбинезон для Шкафа. Чего переживать из-за мнения чопорной, высокомерной девицы, которую она, к тому же, впервые видит?
— Ах, да, — воскликнул Джей Ти, внезапно вспомнив о вежливости. — Кизия, это моя невеста Люсинда Дюпре. Синда, это Кизия Кэрью. Женщина-пожарный. Из моей смены. Кажется, я тебе рассказывал о ней, крошка…
— Как поживаете, миз Кэрью? — поинтересовалась Люсинда, слегка наклонив голову. Удивительно, как ей вообще это удалось, при такой гордой шее?
— Прекрасно, миз Дюпре, — ответила Кизия, едва удержавшись от гримасы. Она уже привыкла, что первые знакомства с женами и подругами своих сослуживцев проходят хуже некуда. Обычно Кизия старалась произвести на них хорошее впечатление. Но сейчас…
— Где ты пропадала? — спросил Митч, дожевав сосиску.
— Ездила к маме в Мемфис.
— Очень печально, что ты пропустила соревнования «веселых пожарных», — заметил Джей Ти. — Наша станция снова выиграла главный приз.