Кэтрин Коултер - Нескромное предложение

— Ты, пожалуй, права. Филип действительно обладает неплохим вкусом и, вероятно, гостит сейчас у моих ближайших соседей, наслаждаясь обществом хорошенькой хозяйки или ее дочери.

— Но, Чарли, Филип не стал бы соблазнять замужнюю женщину.

— Откуда тебе знать?

— Он сам мне сказал.

— Маргарет, ты, разумеется, шутишь, и…

— Нисколько. Я спросила его как-то, года два назад, когда воображала, что влюблена в него. Но он оказался таким милым и порядочным! Прекрасно понял, что я испытываю, и постарался не ранить мои чувства. Говорили, что он спит с миссис Стоктон, женой посла, но это оказалось неправдой. Филип как мог вежливо отверг ее притязания, а она в отместку распространила сплетню, что он ее совратил. Филип ужасно рассердился, Чарли, и сказал, что отныне для него все замужние леди вне игры.

Маргарет влюбилась в Филипа! А Чарли даже не подозревал.

— Знаешь, ты права, я действительно не припомню, чтобы у Филипа были замужние любовницы. Кстати, ты… э-э… больше не испытываешь к нему ничего подобного, верно, Маргарет?

— Разумеется, нет, особенно после того, как встретила Хью. Всего одна неделя с ним — и остальных мужчин для меня просто не существует.

— Слава Богу.

— Но, Чарлз, я часто гадала, отчего Филип не женится. Мне совершенно точно известно, что многие молодые леди с радостью бы приняли его предложение.

— Это старая история. Ты слышала о графине Баффорд?

Маргарет кокетливо склонила головку набок, так что каштановые букли скользнули по плечу.

— Разумеется. Она безраздельно царит в свете. Мама терпеть ее не может, но говорит, что у нее слишком влиятельные связи и поэтому ей опасно переходить дорогу. В ее присутствии лучше держаться настороже и не подпускать к себе слишком близко. Мне она всегда казалась такой невинной и милой, настоящим ангелом, но мама лишь посмеялась и просила не доверять ей. Зато лорд Баффорд обожает жену. Но какое отношение она имеет к Филипу?

— Шесть лет назад, впервые появившись в обществе, она получила прозвище Снежной королевы, хотя была так прекрасна и богата, что успех оказался оглушительным. Ту весну Филип Мерсеро, молодой гусарский капитан, проводил в Лондоне, поскольку его отец только что умер и он выдерживал положенный год траура. Тогда Филип был еще неопытен и совсем не знал женщин, подобных Элейн, и к тому же страшно горевал по отцу.

— Господи Боже, неужели ты хочешь сказать, что он влюбился в эту хищницу?

Чарлз философски пожал плечами:

— Я не совсем уверен, что подобное чувство можно назвать любовью, но точно знаю: он ее хотел. Любовь ли это? Кто знает? Филипу было тогда всего двадцать, совсем мальчишка. А мальчишки обычно не могут устоять перед похотью, или, если хочешь, сладострастием. Ах, взгляни, Эдгар умоляет мисс Эллиот продолжить концерт. Скрести пальцы на удачу! Вдруг нам всем повезет!

Мисс Эллиот разразилась очередным жалобным песнопением, французской балладой прошлого столетия, выводя затейливые фиоритуры.

— Хорошо еще, что голос у нее не слишком пронзительный, — облегченно заметил Чарлз.

— Ну же, Чарли, не тяни, поведай, что было дальше!

Чарлз задумчиво воззрился на сестру, удивляясь, почему ему взбрело в голову завести разговор об этом именно сейчас, после стольких лет. Нет, разумеется, все понятно. После того как их общий друг Роэн Кэррингтон, барон Маунтвейл, женился, Филип сильно призадумался и даже как-то заметил Чарли: «Подумать только, Роэн счастлив. Счастлив! Можешь ты этому поверить? И Сюзанна тоже! Неужели между мужчиной и женщиной может быть нечто искреннее и возвышенное?»

— Хорошо, Маргарет, — согласился наконец Чарлз. — Но поклянись, что с твоего языка не слетит ни единое слово. В обществе почти никто не знает подробностей случившегося. Кроме меня, все известно лишь Роэну Кэррингтону.

— Даю слово, Чарлз.

Мисс Эллиот взяла фа четвертой октавы. Хрустальный кубок на столе тихо звякнул.

— Филип сделал Элейн предложение, и она согласилась. Венчание было назначено на апрель следующего года, из-за траура по усопшему виконту. В это время на Пиренеях велись ожесточенные бои. Филип посчитал своим долгом вернуться в полк, несмотря на возражения Элейн. Иногда я просто поражаюсь, насколько мы тогда были глупы и неопытны. Юные идиоты!

Филип вернулся домой в начале февраля, чтобы подать в отставку и привести в порядок Динвитти-Мэнор к свадьбе. Он сильно изменился, словно в одну ночь из мальчика превратился в зрелого мужа, а ведь ему исполнился всего двадцать один год.

— Какая несправедливость, ведь в этом возрасте женщина уже считается старой девой! — воскликнула Маргарет.

— Возможно, но речь сейчас не об этом.

— Знаешь, Чарлз, иногда мне кажется, что глаза Филипа отражают его сокровенные мысли. Я часто видела в них искорки веселья и глубочайшую скорбь, а лицо в это время оставалось бесстрастным.

Чарлз не имел ни малейшего понятия, о чем толкует сестра, да и знать не желал.

— Никогда не забуду ту ночь, когда он ворвался ко мне в дом на улице Полумесяца, — продолжал он, — мертвецки пьяный, с перекошенным от бешенства лицом. Я испугался при виде его: казалось, будто он побывал в битве с самим дьяволом. «Элейн хочет обвенчаться прямо сейчас, не дожидаясь апреля!» — с ядовитой усмешкой заявил он. Что я мог сказать ему на это? Филип был так молод, и мы все до одного были против столь ранней женитьбы.

«Значит, она скучала по тебе больше, чем все мы предполагали? — осторожно заметил я. — Это поистине хороший знак». — «Скучала! — дико расхохотался Филип, и я невольно отшатнулся: столько злобы прозвучало в этом смехе. — Не знал, что ты такой остряк! Налей мне бренди, да поторопись!» Я молча шагнул к буфету, взял хрустальный графин и, налив бренди, протянул бокал Филипу. Он одним махом выпил его содержимое и с яростным рычанием метнул стакан в каминную решетку. По коврику рассыпались прозрачные осколки. Ничего не понимая, я взмолился: «Иисусе милосердный, что стряслось? Объясни же, Филип!»

Он поднял на меня глаза и выговорил так тихо, что я был вынужден наклониться поближе: «Элейн, моя Снежная королева, беременна, друг мой. Пришлось немало потрудиться, чтобы вытянуть из нее эту малоприятную тайну. И, как сам понимаешь, отец отнюдь не я». Но на мой вопрос, кто же в таком случае отец, он с горечью ответил: «К моему глубочайшему сожалению, Элейн отказалась раскрыть секрет. Пришлось, как ни прискорбно, совершить не слишком благородный поступок и проследить за ней. У меня не осталось сомнений, что отец ее незаконного ребенка — кузен моей нареченной, Роджер, всем известный мот и распутник. Разумеется, он никогда не увидит своего отпрыска, поскольку к тому времени будет лежать в могиле, — жестко добавил Филип. — Я вызову его на дуэль и прикончу».

Я частенько видел Элейн в обществе кузена, но, естественно, ничего не заподозрил. Что может быть невиннее встречи родственников? Да и в обществе о ней никогда не ходило сомнительных слухов. «И что ты намереваешься делать?» — спросил я. «С этой развратной сучонкой? — По комнате снова разнесся его безумный хохот. — Если таковы снежные королевы, Чарлз, что говорить об остальных, обычных девицах? Ну так вот, друг мой, все они потаскухи, без чести и совести, готовые раздвинуть ноги перед любым мужчиной! Спасибо Господу за то, что вовремя спас меня! Никогда больше я не попаду в подобную ловушку!» Я с силой тряхнул Филипа за плечи: «Ты пьян, как портовая шлюха, Филип, и сам не знаешь, что несешь! Ложись спать. Завтра, на свежую голову, решим, что делать».

Но Филип упорствовал. Тогда я прибегнул к последнему аргументу: «Подумай, какой разразится скандал! Что станется с твоей матушкой? С семейством Элейн? Ты же виконт, а не какой-то простолюдин!» Филип на мгновение задумался, но тут же покачал головой: «Что у меня останется, Чарлз, если я лишусь чести? Общество отвергнет меня! — Поднявшись, он накинул на плечи пальто и проговорил: — Не так уж я и пьян, чтобы не попасть в цель. Ты идешь, Чарлз?»

Маргарет трясло от ужаса. Подумать только, какие бывают женщины! Что за гнусная история!

— Но ведь этим дело не кончилось, верно, Чарли? — воскликнула она. — Если начал, так не останавливайся! Я хочу знать все!

— Нет нужды говорить, что я отправился вместе с Филипом к Роджеру Траверсу. Но ни его, ни камердинера не оказалось дома. Экономка, настоящее чучело, дрожащими руками протянула нам записку, в которой Роджер извещал, что отбывает в продолжительное путешествие на континент. Дело поспешно замяли. Элейн каким-то образом избавилась от младенца, но, по всей вероятности, что-то непоправимо повредила себе, поскольку так и не родила лорду Баффорду наследника. Филип немедленно отправился на Пиренейский полуостров. Именно Элейн разорвала помолвку, напечатав объявление в «Газетг». В июне она вышла за Баффорда. Остальное, дорогая Маргарет, тебе известно.