Кэтрин Коултер - Нескромное предложение

Он едва удержался от смеха. Невероятно! Подумать только, что за картина: Филип Мерсеро, не устоявший перед чарами восемнадцатилетней девчонки, к тому же, по странному совпадению, оказавшейся его женой!

Чарлз от души пожелал ей успеха. Он обязательно помолится, чтобы она навеки забыла Тревора и свои страхи.

— Но, Чарли, не знаю, как быть с его любовницей. Видите ли, я предоставила ему полную свободу.

— Советую ничего не предпринимать, — твердо заявил Чарлз. — Позвольте событиям идти своим чередом. Согласитесь, что ваши отношения с Филипом с самого начала не слишком походили на обычный роман. Филип еще не осознал, что женат. Он слишком уверен в женском внимании.

Дамы вечно бросаются ему на шею и твердят, какой он исключительный и несравненный.

— Но ему приходится им платить, а я его жена, — выпалила Сабрина и, помолчав, добавила: — Правда, мне он назначил ежеквартальное содержание.

— Да, иногда он им платит, — начал объяснять Чарлз, но благоразумно воздержался от продолжения и, улыбнувшись, сжал руку Сабрины. — Еще раз умоляю, не торопитесь. Подождите, Сабрина. Филип, вероятно, растерян не меньше вашего. Дайте срок, все образуется. Он новичок в вопросах супружеской жизни.

— Ну да, а я старый опытный морской волк. Боже, Чарли, мне ведь всего восемнадцать!

— Верно, но дамы куда лучше разбираются в таких вещах и обычно более проницательны, чем мужчины, особенно когда речь идет о чувствах и тому подобном. Так что, Сабрина, держите язычок на привязи. Дайте мужу шанс.

— Бьюсь об заклад, вы никогда не наблюдали, что происходит, когда Филип спускает с привязи свой язык.

— Почему же, наблюдал, но это совсем другое дело. Мужчинам полагается сквернословить и награждать друг друга тумаками. Ну а теперь мне пора. Вы довели меня до умопомрачения и совершенно измучили. Я устал. Голова раскалывается. К тому же нужно бежать, пока Филип не вернулся и не стал допытываться, что именно я наговорил вам.

Мартина недоумевающе уставилась на любовника. Кого-кого, а уж Филипа она никак не ожидала.

— Дорогой, что ты здесь делаешь? Еще совсем рано, и к тому же ты только вчера женился! Так не принято! Я уже не говорю о том, что ночь ты провел у меня! Неужели настолько не выносишь жену, которая, как мне говорили, молода, прелестна и к тому же богата? Что стряслось?

Мартина обожала разыгрывать из себя томную красотку. Она была безмятежной, сдержанной, благодушной и даже в постели не разыгрывала бурную страсть. Но сегодня бедняжка была явно выбита из колеи непредсказуемым поведением покровителя.

— Добрый вечер, Мартина, — приветствовал Филип, швыряя на стул пальто. — Да, я здесь. Да, сегодня второй день после свадьбы. И что? Я стал для тебя нежеланным гостем?

Он устремился к растерянной любовнице и поцеловал розовые губки.

— Я всегда счастлива тебя видеть, и ты это знаешь, — запротестовала Мартина, пристально разглядывая лицо любовника. Ах, эти неотразимые глаза и чувственный рот! — Но ты у нас молодожен!

— И знаю об этом не хуже тебя. С чего вдруг такие упреки? А, знакомый тон! Слышал нечто подобное сегодня утром и сыт по горло гневом, раздражением и полным отсутствием логики. Хватит с меня злобных фурий! Оставь меня в покое и будь сама собой.

— Эта девочка, на которой ты женился, сердится на тебя? Непонятно почему, Филип! Она должна быть благодарна по гроб жизни, боготворить тебя, восхищаться твоим благородством!

У Филипа хватило совести поморщиться.

— Как бы там ни было, теперь она в безопасности.

Подойдя к буфету, он налил себе портвейна. Мартина молча наблюдала, как он двумя глотками осушил бокал и налил себе еще.

— Надеюсь, маляр обновил штукатурку на потолке?

— Да, еще вчера. Разве ты не заметил?

Филип, что-то припомнив, рассеянно кивнул.

— Такой забавный! Все ухмылялся и уверял, что теперь мозги вашего сиятельства не разлетятся по подушке.

— Это было бы весьма неаппетитное зрелище.

Филип поставил бокал, поклонился и широким жестом показал ей на дверь в спальню.

— Надеюсь, ты последуешь за мной, Мартина? Мое желание растет с каждой минутой.

Ей отчего-то так не казалось, но она с милой улыбкой протянула ему руку.

Снимая платье в кокетливо обставленной спальне, Мартина бросила взгляд на виконта, стоявшего у камина и тупо смотревшего в огонь.

— Филип!

Он что-то проворчал, не отводя взгляда от пламени.

— Малышка сейчас одна?

Филип приподнял голову.

— Какого черта ты так ее называешь?

Мартина спустила с плеч бретельки сорочки, и мягкая ткань скользнула вниз. Но, как ни странно, Филип не обратил внимания на пышные прелести любовницы.

— Дело в том, что я ее видела.

— Где и когда?

— Сегодня в парке. Она каталась вместе с Чарлзом Аскбриджем, в его фаэтоне.

Его пленительные глаза мгновенно потемнели. Завораживающее зрелище! Но его напускное безразличие вовсе не обмануло Мартину. Она лениво освободилась от одежды, представ перед ним полностью обнаженной, и направилась к кровати. Однако Филип не шелохнулся.

— Как она выглядела?

— Так, словно старалась забыть нечто неприятное. Она улыбалась, я даже слышала ее смех… но какой-то… какой-то искусственный… ты понимаешь, о чем я?

— Буду крайне благодарен, если ты не станешь вмешиваться не в свои дела, Мартина.

Женщина вальяжно раскинулась на постели, но Филип продолжал стоять на месте.

— Я не вмешиваюсь, дорогой. Вспомни, это ты начал меня допрашивать.

— Я приказал ей держаться подальше от Чарлза. Она хотела послать ему записку! На второй день после свадьбы пожелала встретиться с другим мужчиной! Но если ты видела ее, значит, она ослушалась. Почему-то это меня не слишком удивляет.

Он начал было раздеваться, но что-то остановило его.

— У малышки необыкновенные глаза, — продолжала Мартина. — Изумительные. Только представь, какие у вас получатся дети! Достойные восхищения!

Филип не дрогнул. Отблески пламени играли на его обнаженном торсе. Не дождавшись ответа, Мартина заметила:

— В жизни не видела фиолетовых глаз!

Филип с ожесточением набросился на ни в чем не повинные панталоны.

— Черт возьми, я был и останусь свободным! И не собираюсь всю жизнь быть привязанным к юбке жены! Вздор! Я слишком молод и не потерял вкуса к приключениям! Да, она хотела, чтобы я пришел к ней прошлой ночью, можно сказать, сама в этом призналась, но дурочка не подозревает, что стоит мне коснуться ее, и она умрет от страха! Нет, я не отважусь на это! Но буду поступать так, как хочу! Да, моя независимость мне всего дороже, и не важно, каким способом я стану это доказывать — себе и ей! Не имеет значения.

Он был почти обнажен. Мартина улыбнулась Филипу, хотя, по правде сказать, не совсем его понимала. Он стал другим, что-то в его душе изменилось, и ему приходилось отчаянно бороться с непонятными силами, внезапно ворвавшимися в его жизнь. Мужчины, с которыми Мартина обычно имела дело, были чересчур упрямы.

Филип подмял ее под себя и принялся неистово ласкать. Но это продолжалось недолго. Он застыл, откатился от нее, встал и, ни слова не говоря, стал одеваться.

— Знаешь, ведь Роэн Кэррингтон имел репутацию завзятого повесы, — ни с того ни с сего выпалил он, натягивая панталоны.

— Да, и все были потрясены, когда обнаружилось, что у него жена и четырехлетняя дочка. Говорят, вернее мужа не сыскать. Меня уверяли, что он без ума от супруги и обожает малышку.

— Да, но мы с ним слишком разные люди, Мартина. Роэна никогда не заботила потеря свободы, в отличие от меня.

Филип поднял голову. Мартина лежала в соблазнительной позе опытной искусительницы, но он ничего не замечал.

— Да, я совсем не похож на Роэна, — повторил он. — И кажется, способен причинить боль близкому человеку.

Одевшись, он подошел к кровати, нагнулся и нежно поцеловал Мартину в губы.

— Я увижу вас, милорд? — прошептала она и потерлась щекой о его ладонь.

— Разумеется, — заверил Филип.

— Ах да, ведь вопрос независимости, не так ли?

Филип окинул ее жестким взглядом.

— Возможно, — наконец обронил он и не оглядываясь вышел.

Мартина долго смотрела в пространство невидящим взглядом.

Маленькие позолоченные часы на камине пробили полночь. Сабрина лежала в темноте, напряженно прислушиваясь к малейшему шороху в ожидании мужа. Она была не совсем уверена, что отчетливо представляет, как именно приступит к нелегкой задаче обольстительницы, но знала, что, если решится поцеловать Филипа, тот наверняка не останется равнодушным. Очевидно, это самый верный способ разжечь в мужчине страсть.