Кэтрин Коултер - Нескромное предложение

Филип вспомнил разговор с графом в боксерском салоне и сказал скорее себе, чем ей:

— Джулиан, очевидно, следует собственным принципам. Никогда еще не видел молодую леди, столь своевольную и не привычную к узде. Вот уж кого трудно сломить!

— К узде? О чем ты?

Но тут гости расступились, и Филип повел жену в центр залы. Когда ритм танца немного замедлился, Сабрина, тяжело дыша, снова рассмеялась:

— О, это было изумительно!

Филип коснулся губами толстой косы, уложенной короной на ее голове. Сквозь пряди была пропущена розовая лента. Ей так идет эта прическа!

Сабрина придвинулась к нему чуть ближе, и он нахмурился. Зачем он поцеловал ее? Филип сам не понимал, что на него нашло.

— Кажется, — объявил он, когда музыканты отложили инструменты, — наш долгожданный гость прибыл и, если не ошибаюсь, жаждет потанцевать с тобой.

Сабрина обернулась и, оказавшись лицом к лицу с Ричардом Кларендоном, удивленно подняла брови. Странно, почему в голосе Филипа слышится насмешка? Какая кошка пробежала между ними?

— Ричард! — воскликнула она, приседая.

Ричард Кларендон не мог отвести глаз от стройной трепетной, грациозной девушки и на мгновение забыл обо всем, словно оставшись наедине с ней. Первые слова, сорвавшиеся с его уст, отнюдь не были приветствием. Скорее продолжением его тайных мыслей:

— Вы здоровы, Сабрина? Как поживаете?

— Да, Ричард, здорова. Все хорошо.

— Я счастлив, что вы смогли прийти, Ричард, — вмешался Филип. — Моя жена обожает вальс. Сделаете ей одолжение?

Из памяти Сабрины совершенно вылетела их последняя встреча в Морленде, когда она лежала в постели, слабая, измученная, а Ричард старался подчинить ее своей воле. Сейчас она видела только необыкновенно красивого смуглого темноволосого мужчину, из тех, которых женщины называют «роковыми».

— Но возможно, Ричард не хочет танцевать, Филип.

Однако Ричард кивнул Филипу и взял Сабрину за руку. Сабрина улыбнулась навстречу склоненному над ней лицу: Ричард был на несколько дюймов выше Филипа. Они исчезли среди танцующих.

— Господи, Филип, что ты затеял? Окончательно потерял рассудок?

Филип повернул голову. Рядом стоял Чарлз Аскбридж. Филип стал с деланным безразличием рассматривать тщательно наманикюренные ногти.

— Кларендон только что прибыл в город, — мягко заметил он. — Это наш друг, Чарли. Хочешь, чтобы я отказал ему от дома?

— Но он все еще мечтает о ней! Вообрази, в какое положение ты поставил Сабрину! Я на твоем месте трижды подумал бы!

Филип равнодушно пожал плечами:

— Прости, Чарлз, но я хотел бы потанцевать с Терезой. Не терпится услышать, что она скажет. Я либо рассмеюсь ей в лицо, либо придушу прямо при всех. Что, по-твоему, предпочтительнее?

— Ваши сын и мать здоровы, надеюсь? — улыбаясь, осведомилась Сабрина.

— Да, — рассерженно буркнул Ричард.

— Я чем-то оскорбила вас, мистер Кларендон?

Темные глаза Ричарда зловеще блеснули.

— Разумеется, нет. Я сам себя оскорбил.

— Не понимаю.

— Мне тоже часто бывает трудно понять себя.

Женщина в его объятиях носила имя виконта Деренкура, и ничто на земле не могло изменить этого печального факта.

— Я читал о вашей свадьбе.

— Прошла почти неделя, но мне кажется — целая вечность.

Ричард терзал себя вопросом, как повернулись бы события, если бы после ее отказа он не отправился в одно из своих поместий на севере. И, будь он в Лондоне, когда разразился скандал, попытался бы, подобно Филипу, убедить ее стать его женой? Кто знает? Трудно винить Филипа за поспешность, жаль только, что не он, Ричард, стал ее спасителем!

Заметив, что она вопросительно смотрит на него широко раскрытыми глазами, Кларендон поспешил сменить тему:

— Я снова посетил Монмут-Эбби перед возвращением в Лондон. Вашему деду намного лучше. Этот слизняк, ваш кузен, сто раз заверил меня, что граф обязательно поправится. Тревор в самом деле омерзительный тип, Сабрина, и я едва преодолел искушение придушить его. Хотя, признаюсь, схватил этого шакала за галстук, оторвал от пола дюймов на шесть и хорошенько потряс.

— Искренне рада слышать это! — широко улыбнулась Сабрина. — Признаться, я вам завидую. У меня руки чешутся расправиться с дорогим родственником. Вчера я получила еще одно письмо от дедушки. Кажется, он в самом деле поправляется. Спасибо за то, что нашли время заглянуть в Монмут-Эбби, Ричард. Вы очень добры. Скажите, а к деду вас пустили?

— Да, ненадолго. У него даже румянец на щеках появился. Граф счастлив, что вы в надежных руках.

Сабрина продолжала пристально всматриваться в него. Ричард понял невысказанный вопрос и поспешно заявил:

— Да, я встречался с Элизабет. Она, кажется, наслаждается ролью хозяйки поместья. Но вы не хуже меня знаете, что это ее единственная радость. Всей округе известно, что Тревор не пропускает ни одной служанки и не считает нужным скрывать это от жены. Я слышал даже, что он совратил ее личную горничную, Мэри.

— Но, надеюсь, Тревор хотя бы на людях обращается с ней как подобает?

— Да, не настолько он глуп. Хорошо, что вы покинули этот ад!

— Бедная Элизабет, — вздохнула Сабрина. — Она не заслуживает такой судьбы! Быть навеки связанной с человеком, подобным Тревору! Ни одной женщине такого не пожелаешь! Я сказала ей правду, но она меня не послушала.

— Не припоминаю, чтобы Элизабет кого-нибудь когда-нибудь слушала. Кстати, вы все еще слишком худы, Сабрина.

— Дайте срок, Ричард, — беспечно отмахнулась Сабрина. — Филип утверждает, что стоит мне попасть в Динвитти-Мэнор, и я растолстею, как бочка.

— Он прав. Это крайне опасное место.

Она почувствовала, как его рука плотнее обхватила ее талию, и изумленно моргнула. Его глаза сверкнули мрачным пламенем.

Зачем он сюда пришел! Он все еще не в силах противиться ее очарованию. Не может забыть! И хотя Ричард не задумываясь забавлялся с замужними леди, мысль о флирте с Сабриной, попытке соблазнить ее была отвратительна, а это попахивало высокими идеалами и строгими моральными принципами, ему ненавистными.

— Ваш бал имеет успех.

— Да, Филип не знает, как мне угодить, не находите?

— Однако вы не производите впечатления счастливой женщины!

Он стиснул ее пальцы.

— Вы ошибаетесь, я очень счастлива! Как прекрасно, что та глупая провинциалка из Йоркшира навеки исчезла!

Последние звуки вальса растаяли в воздухе. Ричард взял ее под локоть, нежно скользнув по руке теплой ладонью.

— Пойдемте, Сабрина, попробуем вашего пунша. Я слышал от одной восторженной дамы, что в нем превосходное шампанское. Погреба Филипа пользуются заслуженной славой.

Сабрина кивнула, ища взглядом мужа. Филип о чем-то увлеченно беседовал с ослепительно красивой девушкой, имени которой она не знала.

Но тут раздался подозрительный треск. Сабрина остановилась как вкопанная.

— О черт, посмотрите, что я наделала! Наступила на подол! Простите, Ричард, я должна подняться в гардеробную.

— Позвольте мне починить платье, Сабрина. Я настоящий мастер своего дела.

Сабрина нерешительно огляделась.

— Поверьте, все будет в порядке.

Сабрина, смеясь, покачала головой:

— Вы и Филип словно две горошины из одного стручка. Последнее слово всегда должно остаться за вами. Так и быть! В другом конце коридора есть маленькая комната, где вы, я и моя оборка найдем желанное уединение.

Филип, чуть прищурившись, провожал взглядом жену и гостя, покидавших зал. Что они задумали?

Извинившись, он отошел от мисс Паттерсон и последовал за парочкой, которая, заговорщически пересмеиваясь, исчезла в глубине дома. И как Филип ни ненавидел себя за это, все-таки пошел за ними. И увидел, как Сабрина открывает дверь комнаты, которую объявила своей личной гостиной.

Филип в ярости сжал кулаки. Приходилось признать, что, пригласив человека, много лет считавшегося его хорошим другом, он затеял нечто вроде испытания. Ему очень хотелось знать, питает ли Сабрина какие-либо чувства к маркизу. Да, таким поступком вряд ли можно гордиться. Но что сделано, то сделано. Он ничем не помешал им, позволив делать все что угодно. Смотрел, как они входят в комнату, как за ними медленно закрывается дверь.

Ее поведение отвратительно!

Давно уже он не был так зол.

Филип резко повернулся и направился к гостям.

А Сабрина тем временем нещадно издевалась над спутником: