Приподнимаясь на локтях, поворачиваюсь к окну, сквозь портьеры и тюль, замечаю странно-белое небо. Встаю с постели, еще сонно шаркаю ногами к стеклу, отодвигая шторы, ахаю. Выпал первый снег, усеяв деревья в саду и землю. Так красиво.

Любуюсь подарком природы, перевожу внимание с заснеженного фонтана вправо и глазам своим не верю. Хмурюсь, дергаюсь, наваливаюсь на подоконник.

Вот это да! Вот это новости!

И так и сяк суечусь подле окна, но все равно неудобно. Спешно разворачиваюсь и прямо в халате вылетаю из комнаты, топаю босыми ногами по лестнице. На первом этаже замечаю маму в компании Александры.

- Ку-ку, мама… - обращение адресовано мне из сладких уст моей доченьки.

- Привет, солнышко!

На ходу дарю малышке воздушный поцелуй и говорю своей матери:

- Ты видела, что Богдан вытворяет?

- Видела, - с легкой усмешкой отвечает, - давно пора! Стой, Лерка, ну куда ты несешься? Куртку хоть накинь!

А я запрыгиваю в чьи-то огромные башмаки и как есть выбегаю на крыльцо. Обнимая себя руками, замираю.

Поодаль, во дворе Царёв выстроил весь персонал, кроме охранников, по струнке ровно. Раздетых, только в униформе. Сам хозяин тоже в рубашке и брюках, однако, мужчина закален в отличие от деда-садовника. Богдан сжимает кулаки за спиной и военным шагом двигается туда-сюда перед подчиненными.

- Я, Царёв Богдан Александрович, официально заявляю, - останавливается, поворачивается к персоналу лицом, смотрит на всех и каждого по отдельности, - что вы уволены! Кроме того, я конфискую все награбленное имущество и дары от взяток, перешедшие к вам из рук Инны Владимировны. Дополнением ко всему, хочу предупредить, что для каждого будет составлена отдельная рекомендация, после которой, на службу в приличных домах можете не рассчитывать!

- Богдан Александрович, за что? – подает скрипучий голос Самара.

Царёв замирает как вкопанный и резко переводит на нее строгий взгляд.

- Самара, выйди ко мне. – Служанка подчиняется. – Ты, была моей главной поддержкой в быту. Жаль, доверие не оправдалось. Самара, я обнуляю договор о покупке квартиры. Никакой благодарности за труд ты больше не получишь. – Царёв снова обращается ко всем, - прямо сейчас вы собираете вещи и выметаетесь из дома ко всем чертям!

Персонал гудит от мольбы и вздохов, но Богдан настолько черствый на переживания человек, что на него даже мое нытье не действует, а нюни поварих и подавно.

Царёв сурово разворачивается и идет в особняк. Дрожащие работники огибают главный вход и плетутся на задний двор. Богдан замечает меня на крыльце, хмурясь, заталкивает внутрь, чтобы не простыла.

- Как это понимать?

В удивлении таращусь на мужчину, а он с невозмутимым видом забирает Александру из рук мамы к себе и только потом изволит ответить:

- Пора менять систему управления домом и персонал. Я почти обзавелся семьей и хочу поручить подбор кандидатов Ольге Ивановне и тебе, Валерия.

Матушка или улыбается или растерялась. Я чувствую, как дергается мой левый глаз. Такая ответственность, но Царёв говорит, что мы справимся.

Все тревоги улетучиваются, когда Богдан до умиления и сжимания моего материнского сердечка целует нашу дочь в щеку, заботливо поправляет розовый бантик на ее макушке.

- Красавица, вся в маму.

- И в бабушку, ты не забыл, несравненный?

- Кхм… естественно, Ольга Ивановна. Вы обещали омлет с грибами...

- Уже готов! Сходи поешь перед работой, а то вон какой худенький.

Пускаю тихий смешок, глядя на могучего Богдана и мамочку, которая ему чуть ли не в пупок дышит. Царёв собирался шагнуть в столовую, но через секунду останавливается.

- Валерия, я хочу извиниться за ущерб, учиненный моим персоналом и возместить его.

- Не нужно!

Без понятия, о чем говорит Богдан, и на всякий случай отказываюсь. Я и так на седьмом небе от счастья.

- Уже возместил. Загляни в библиотеку.

Настороженно стреляю глазками на самодовольного Царёва, срываюсь и, подобрав полы халата, бегу наверх. Вся заинтригована. Толкаю дверцу самой непопулярной комнаты в особняке и замечаю на полу у кресла два больших бумажных пакета. В первом такое же пальто цвета марсала, которое испортили мне ножницами враги, а во втором…

- Ого…

Шуба из светленькой норки. Обалдеть! Мне никогда не преподносили такого роскошного презента, а получить его из рук самого Царёва еще приятней. Примеряю на себя шубку, кружусь, ощупываю гладкий и блестящий мех.

Слышу непонятные вопли, подкрадываюсь к балконной створке и выхожу на открытую лоджию. Судя по протоптанной дорожке на снегу, все бывшие работники под надзором охраны уже собрали чемоданчики и отправились восвояси. Одна Самара никак не может смириться с положением. Тяжело вздохнув, берусь за перегородку у края лоджии. В груди щемит от боли и яркого чувства дежавю.

- Госпожа! Госпожа-а-а…

Заливается от слез и горя Самара, сидя на коленях по ту сторону решетчатого забора на заднем дворе. Истерит, крепко сжимает стальные прутья и молит о прощении. А я… на этот раз здесь. В шубе. Смотрю на нее сверху вниз и…

По моей щеке тоже катится слеза. Не могу, не получается быть такой же стойкой и холодной, как Инна. Мне жалко Самару. Безумие. Как она голосит…искренне. Я порываюсь и разворачиваюсь, чтобы спуститься, однако слышу строгий тон за плечами.

- Нет, Валерия Михайловна. Даже не думай. Самара получила по заслугам.

ЭПИЛОГ.

Неделю спустя.

Первый выпавший снег так и не растаял.

Я, укутанная в новую шубу, стою во дворе, слышу через динамик телефона недовольные речи подруги Катьки, а сама взгляда не могу свести от забавного дуэта. Как Богдан запыхаясь, выпускает изо рта густые клубы пара, будто двухметровый Хаски крепко держится за веревку и катает на санках восторженную до писка Александру. Царёв петляет, то убавляет шаг, то срывается на бег, проносится вокруг фонтана, а дочка лишь погоняет:

- И-их! И-и-ще!

Поднимает кулачок в синей варежке и машет. Смотрю на нее и еле смех сдерживаю. Как Матрену на выданье нарядили. В сто одежек да все с застежками, а сверху для надежности мама повязала на внученьку пуховую шаль.

Потому что сегодня Богдан взял выходной, а мама с папой так и прижились в особняке миллионера и он, кажется, вовсе не против. По их коллективному мнению, на улице холодно, и мои протесты по поводу лишних вещей были отвергнуты решающим словом господина Царёва.

- Богдан, остановись! Шапку поправь Александре, на глаза съехала!

Улыбаюсь и тихо радуюсь оттого, что Богдану и дочери тоже хорошо. Из телефона доносятся кхыканья и шуршанья Катьки. Я возвращаюсь к разговору. Подруга отнекивается:

- Нет, Лера, ни за какие коврижки не соглашусь разгуливать по особняку в белом фартуке и дурацком чепчике. Что это за средневековье такое? Я молодая девушка, а ты хочешь взять меня в служанки.

- Не в служанки, а в экономки. Ты будешь управлять всем персоналом в доме Царёва. Знаешь, какие тут комфортные условия? А зарплата?

После знакомства с Самарой мне было очень сложно подобрать кандидатку именно на эту должность. С другими вакансиями проще.

- Фигушки.

- Тебе какая разница над кем командовать? Особняк Богдана почти такой же отель, где ты сейчас работаешь.

На самом деле я догадываюсь о причине капризов подруги. Это она со мной боевая, а как дело дошло до Царёва, струсила. Вот и ищет сотни причин. Ну ладно, Катенька.

Сбрасываю разговор и включаю на телефоне камеру. Незаметно навожу объектив на охранников, они как черные волки сторожат двор, маршируют по периметру. Наемные бойцы подобны хозяину, такие же большие, натренированные. В форме и берцах двигаются по расчищенным от снега дорожкам. И брутальность их зашкаливает, особенно под ярким фильтром камеры. Делаю снимок и тут же отправляю его подруге.

“ Только посмотри, какие здесь охранники! Здоровенные. Кровь с огнем перемешанная!”

Не иссякает и минуты после того, как рядом с сообщением загораются две синие галочки и мне приходит ответ.

“Уже еду!”

То-то же.

Сую телефон в карман шубки, наперерез новому начальнику охраны топаю по полянке распинывая ногами рыхлый снег.

О судьбе Нура мне неизвестно, но уверена, такой зверь просто не мог погибнуть в лесу. Он перегрыз веревки и сбежал искать другую жертву похожую на меня. Свят-свят…