Оксана Алексеева - Неслучайности

Тишину салона нарушало только тявканье Бобика, а Яна все никак не могла собраться с мыслями. Заговорила она уже в квартире, когда щенок повторно обнюхивал свой новый дом, а Вадим с подозрением на его действия косился.

— Ты… серьезно спросил?

Он, конечно, сразу понял, что имеется в виду, — это было ясно по улыбке. Но зачем-то уточнил:

— О чем?

Яна поняла, что инициативу он уступать не собирается, но и любопытство обуревало все сильнее:

— Про встречаться.

— Да, говорил серьезно. И нет, я не буду настаивать. Так что все отлично, не переживай.

— Я… нравлюсь тебе или это какая-то игра?

— Зачем ты спрашиваешь, если уже дала ответ? — он заметно напрягся, когда Бобик запрыгнул на такой же белоснежный, как сам пёсик, диван и начал сворачиваться клубком.

— Мне интересно.

— А может, я просто хотел жениться на «Мегастрое»? — Вадим посмотрел на нее теперь без тени улыбки. — Достаточный аргумент?

Достаточный для всех, кто его уже слышал, но Яна бы сейчас могла поклясться, что это не так. Об этом легко было догадаться по тому, как это сказано, и по той причине, что Вадим и в «Нефертити» работал уже на границе своих возможностей — ему «Мегастрой» и даром не нужен. Да и не стал бы он признаваться в этом прямо, по крайней мере сейчас. А наиболее показательным было то, что говоря это, он и сам явно понимал, как фальшиво это прозвучало. Вадим был тем, кто ради бонусов готов на многое. Но заодно и тем, кто не женился бы ради каких угодно бонусов.

— Достаточный, — закончила Яна эту тему, чтобы потом на досуге спокойно поразмыслить.

Вадим на самом деле потащил ее в зоомагазин и накупил всего, до чего только она смогла дотянуться. В конце концов, Бобик привык к уютной жизни — и таким образом Яна отчасти успокоила свою совесть, ведь отлученный от родного дома пёс был виновен только в том, что навевал на отца плохие воспоминания. Никаких тем о личном больше не поднималось, кроме одного вопроса:

— Скажи отцу в подходящий момент, что мы с тобой уже разбежались. Но я попрошу тебя не говорить пока об этом в «Нефертити». Раз уж ты собственной персоной стала участником распространения сплетен, то пусть они потом угаснут сами собой. Мне репутация легкомысленного Казановы в моем же офисе ни к чему.

— Да уж, — согласилась она. — Репутация легкомысленного Казановы может нанести серьезный ущерб практике легкомысленного Казановы! Ладно, понимаю. Ничего не буду говорить или делать.

Это был взаимовыгодный компромисс, к обсуждению которого не было нужды больше возвращаться. Даже на вопросы любопытных сотрудниц можно отвечать смазано, а подробности и не должны касаться посторонних. А вот заяви она вдруг о внезапном разрыве с шефом, когда люди еще не успели вдоволь обмусолить эту тему, то это только вызвало бы новый прилив любопытства, что Яне и самой не было на руку.

После они разговаривали только о кормах, поводках и выгулах собак, никак не касаясь более интересных для Яны тем, но она сдерживала себя. В ее стратегии соблазнения активного давления не предполагалась. Насколько она успела узнать Вадима — он не любил быть ведомым. На крючок он попадется или сам, или никак. Поэтому, как на официальном уровне утверждали китайские мудрецы, «если долго сидеть на берегу реки, мимо тебя проплывёт труп твоего врага». Так что терпение и еще раз терпение.

Отец не ожидал столь скорого возвращения дочери и выглядел немного испуганным, когда его застукали за ноутбуком. В самом девайсе на его коленях ничего подозрительного не было, и Яна, поприветствовав родителя, даже не обратила бы на это внимание, не заметь она бегающих глазок. Именно они и заставили ее с интересом приблизиться.

— Чем занят?

Папа выглядел смущенным, но все же повернул монитор так, чтобы было видно и дочери.

— Зарегистрировался во всех соцсетях.

— Зачем? — она постаралась сделать так, чтобы в голосе прозвучала поддержка любым его действиям, а не какая-нибудь ирония.

— Чтобы общаться, — отец до сих пор тушевался. — Только, кажется, я тут единственный в таком возрасте…

— Ничего подобного! — Яна села рядом и перетянула ноутбук на себя. Раз отец избрал этот способ, чтобы отвлечься, то ее обязанность — помочь ему. — Там и бабушки, и дедушки сидят! А ты у меня еще даже не дедушка!

Он что-то неуверенно пробубнил в ответ, а Яна уже просматривала вкладки.

— Так, пап, для начала надо поставить какие-то аватарки. В «Одноклассниках» разместим твою настоящую фотографию, «Вконтакте» и на «Фейсбуке» можно и фейковые.

— Фейковые? — отец забыл о стеснении и пододвинулся ближе.

— Ну да, — объясняла Яна. — Какую-то смешную карикатуру или фото звезды — это неважно. А если стесняешься своего возраста, то его можно и не указывать. Даже имя с фамилией можем придумать.

— А… я уже написал.

— Изменим! Так что — делаем из тебя настоящее лицо или фейк?

— Начнем с фейка! — он все больше и больше заражался энтузиазмом. — А то если меня кто-то «дедулей» обзовет, то я, наверное, и постесняюсь туда соваться.

— Ты-то постесняешься?! — Яна рассмеялась, чтобы у него не осталось сомнений, но сама прекрасно понимала, как странно должен ощущать себя человек, попавший в непривычную среду.

Она терпеливо объясняла ему нюансы, сама нашла группы, связанные с литературой и старыми кинофильмами, чтобы отцу было с чего начать. В подобных сообществах люди чаще всего не боялись и возраст свой показать, и высказать любое мнение без страха быть обвиненными в нафталиновом шлейфе. Если он сориентируется тут, то дальше станет проще. Когда Яна выходила из комнаты, отец не отрывал взгляда от монитора и даже язык высунул, с интересом что-то читая.

Когда у него была Светлана, то он почему-то и не искал других способов общения — ему хватало семьи и работы. Поездки куда-нибудь за границу на отдых раз или два в год придавали ему сил на новые трудовые рекорды. Григорьев относился к тому сорту людей, что живут ради других. Не потому, что забывают о своих потребностях, просто жить ради других — и есть их потребность. И вот теперь, когда дочь так неожиданно стала взрослой, а жена еще более неожиданно испарилась в поисках новой мечты, он вдруг ощутил свою ненужность. Но Григорьев и не был одним из тех, кто привык себя жалеть, потому-то с тем же рвением, с которым относился к работе, начал перестраиваться. Не заменять свои предыдущие ценности на новые, а трансформировать отношение к ним. И ему это удавалось. По крайней мере, Яна давно не замечала за ним такой увлеченности, как на следующее утро:

— Так, Янка, а ты почему мне скайп не установила?

— Да как-то не подумала… Ну, пойдем установим, — дочь отвлеклась от завтрака.

— Уже без надобности! — удивил отец веселой бодростью. — Меня Игорь в «Одноклассниках» нашел, представляешь? Мы в школе вместе учились! Много лет не виделись, столько всего вспомнили! Вот с ним мы скайп и установили, раз любимая доченька об этом не позаботилась!

Яна только улыбнулась. Зато отец продолжал счастливо орать:

— Я решил, что в следующем месяце смогу освободить себе две-три недели для отпуска. И айда к Игорю в Германию! Если хочешь, то со мной собирайся. Тогда поездку немного отложим, чтобы практике и учебе не помешала. Игорь говорит, там рыбалка отменная. В Германии-то! — отец зычно расхохотался. — Я его потом с собой сюда притащу, чтоб сравнил, а то позабыл уже, поди, почем фунт лиха, раз смеет мне нахваливать каких-то немецких рыбешек!

— Не надо ничего откладывать, пап! — смеялась Яна, удивляясь таким неожиданным изменениям в его настроении. — Поезжай и оторвись там! А я буду учиться и трудиться, как завещал великий ты!

Отец после общения со старым другом, и правда, стал выглядеть по-новому, хотя все изменения и заключались только в блеске глаз и искреннем смехе, но ведь и этого уже немало! Она чуть было не возблагодарила соцсети за невероятные целительные свойства, но позже выяснилось, что ночь он коротал не только в школьных воспоминаниях:

— Ты видела новые мемы про покемонов?! Вот это ржака, я тебе скажу. Сколько же в инете идиотов — у меня поначалу бомбило, но потом пену тянул.

— Пап! — ее возмущению от новообретенного жаргона не было предела. — Ты сколько спал-то сегодня?