Барбара Картленд - Несравненная

Аморита с улыбкой уткнулась ему в плечо:

— Это Гарри сказал мне… что я должна носить все это… Но я думала, что так… нужно, если… предполагалось, что я… должна изображать актрису.

Глаза графа светились нежностью, когда он смотрел на свою возлюбленную.

— Можешь еще немного поактерствовать, — сказал он. — Но после нашего длинного медового месяца, когда я куплю тебе самую красивую одежду, которую смогу найти, мы уедем жить в замок и займемся капитальным ремонтом нашего обветшалого жилья.

Он посмотрел на Амориту и, убедившись, что она внимательно его слушает, продолжал:

— Первое время нас будут навещать только самые близкие и верные друзья — Чарли, Джимми и, конечно же, Гарри. Поскольку остальные, по моим расчетам, появятся гораздо позже, вероятность того, что кто-нибудь найдет сходство между красавицей графиней Элдридж и молодой девицей, называвшей себя Ритой Рил, очень мала.

— Значит… я могу… выйти за тебя замуж?

— Я бы даже сказал, что ты уже выходишь за меня замуж, — твердо заявил граф. — Тебе придется помочь мне, дорогая моя, правильно и разумно распорядиться моим состоянием, чтобы я не промотал его на скорых женщин и медленных лошадей!

Он сказал это так забавно, что Аморита звонко рассмеялась.

Затем сказала:

— Знаешь, я думала… что никогда больше… не смогу прокатиться на Гусаре.

— А что меня ты больше не увидишь, ты не думала?

Аморита придвинулась к нему поближе.

— Я думала… что никогда не забуду… твой поцелуй.

— Я поцелую тебя еще миллион раз, — сказал граф. — И обещаю, что ты запомнишь каждый поцелуй.

Он глубоко вздохнул, как абсолютно счастливый человек, и признался Аморите:

— Не представляю, как это мне так повезло, что я смог найти в реальной жизни женщину, которая на самом деле всегда жила в моем сердце и в моих мечтах в образе чистого и светлого ангела, которого я даже не смел надеяться найти здесь, на грешной земле!

Он снова поцеловал ее. Он целовал ее и целовал, и Аморита чувствовала, что сад буквально кружится вокруг них, а земля уходит из-под ног.

От счастья они парили в небесах.

Она знала, что сбылось все, о чем она так мечтала и чего так страстно желала.

Ей больше не нужно было бояться за будущее.

Граф, уже одним своим присутствием, вселял спокойствие и уверенность. Больше не было ни проблем, ни страха, ни унижений. И что самое главное, важнее всего другого — это то, что она больше не была одна. Теперь был любимый человек, ради которого хотелось жить и умереть.

— Я люблю тебя… Люблю… тебя! — прошептала Аморита, поднимая голову.

Глядя в его глаза, она знала, что оба они нашли для себя что-то такое, что в этом мире было гораздо важнее всего остального: важнее денег, друзей и врагов, замков и поместий.

Это была их огромная любовь друг к другу, любовь мужчины к женщине, когда оба принадлежат друг другу без остатка, до конца, когда это уже не два человека, а один и когда два сердца бьются как одно.

— Я люблю… тебя! — повторила Аморита.

Им больше не нужны были слова, потому что граф пленил ее уста длинным страстным поцелуем, и все в мире потеряло значение, хроме их бесконечной любви.

В Англии эпохи Регентства настоящие денди, красавцы франты и молодые щегольские лорды, если не пускались в какую-нибудь авантюру и не проматывали свое состояние за карточным столом, проводили время в делах сердечных. Пассиями их (а точнее сказать, содержанками) были красотки, известные в высшем свете определенным поведением. В моде в ту пору были так называемые киприотки — девушки смешанных кровей со свободными правами.

Если одна из них выделялась особенно, ее называли «несравненной».

У них были свои собственные экзотические имена: Белая Лань, Пересмешница, Вечерняя Звезда.

Витриной, где они выставляли себя, была ложа в опере или отдельная кабинка в Королевском театре на Хаймаркет.

Мужчины благородных кровей вились стаями, чтобы выразить свое почтение милым дамам, пока на сцене происходило действо, несмотря на то, что их законные супруги находились в зрительном зале.

Фактически, если процитировать один из лучших справочников о том времени, картина наблюдалась следующая: «Влюбчивые, ведущие праздный образ жизни джентльмены эпохи Регентства вели себя абсолютно бесстыдно в своем неудержимом желании плотских наслаждений. Им было совершенно наплевать на высокие принципы морали и еще более — на последствия».

В подобном поведении не усматривалось ничего предосудительного, поскольку у самого наследного принца был целый полк любовниц, а его брат, герцог Йоркский, пообещал своей очередной пассии Анне Марии Кларк ежемесячное содержание в тысячу фунтов.

Самыми видными и популярными киприотками-содержанками были Генриетта Уилсон и ее сестры. Генриетта действительно была буквально идолом для мужчин высшего света. Родилась она в квартале Мэйфэйр, на Шеферд Маркет, и в пятнадцать лет сбежала из дома с графом Крэйвеном.

Когда он наскучил ей, она бросилась в объятия старшего сына лорда Мельбурна — почтенного Фредерика Лэма. Но тот оставил ее без гроша, и новым покровителем Генриетты стал маркиз Лорн, которого сменил герцог Аргиль — весьма состоятельный человек.

Такие перипетии судьбы, само собой, привели ее к наивысшей точке «карьеры», пока наконец она не вышла замуж.

Генриетта, без сомнения, была «несравненной». Но жизнь не стоит на месте. Появлялись все новые лица и новые киприотки, стремящиеся во что бы то ни стало пробиться на самый верх.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам