LJ Maas - Нет более слепых…

Тори просто пожала плечами и улыбнулась подруге.

– Наверное, потому что она твоя мама, – Тэйлор повернулась и прошептала малышке.

– Знаешь, надо научить говорить ее другие слова, – сказала Тэйлор с кривой усмешкой.

Они вошли в подвал церкви и увидели сестру Еву, разговаривающую с людьми. Там были и завсегдатаи и новички. Тори в своей обычной веселой манере знакомила Тэйлор со всеми. Тори улыбнулась им и неловкость в общении испарилась. Тэйлор была внушительной женщиной, и хотя она не была так общительна, как ее маленькая подруга, ее нельзя было назвать недружелюбной. Тэйлор больше наблюдала и держалась строго, когда ее подруга, как счастливый щенок, стремилась к дружбе и общению. Люди охотнее разговаривали с Тэйлор, когда рядом была Тори. Было похоже, что замкнутость и дикость Тэйлор раскрываются под влиянием ее маленькой подруги.

– Я бы хотела представить вам кое-кого особенного для нас здесь, – начала со сцены сестра Ева. Многие из вас уже знают Тэйлор, но я хотела бы представить ее для новичков. Она не только скажет нам несколько слов сегодня, но также получит что-то важное для нее. Тэйлор? – сестра Ева жестом позвала женщину.

– Тэйлор, ты стала постоянным посетителем наших встреч, – продолжила Ева, поднимая над головой темно-синюю пластиковую фишку. – Сегодня исполняется год, как Тэйолр не принимает наркотики. Она будет не первая, кто скажет, как непросто это было. Если подумать, лучше спросить Тори, как это сложно, она все это время была рядом с Тэйлор.

Люди засмеялись и Тэйлор вместе с ними. Лицо Тори вспыхнуло, поскольку она оказалась в центре внимания. Джессика, услышав смех, захихикала и захлопала в ладошки.

– Это тяжелый труд, но Тэйлор может сказать вам, что он стоил того. Так что, если вы, новички, хотите что-то узнать, послушайте, что расскажет нам эта женщина. Тэйлор, мы хотим, чтобы ты знала, что мы все гордимся тобой, – сказала Ева, отдавая Тэйлор фишку.

Кто-то на заднем ряду стал аплодировать, и через мгновение весь зал хлопал Тэйлор, выражая тем самым свою поддержку. Тэйлор посмотрела, как Тори хлопает ладошками Джессики, прыгающей у нее на коленях.

Тэйлор движением головы откинула с глаз длинную челку. Этот непроизвольный жест заставил биться чаще сердце Тори. Она тут же почувствовала такое желание, которое раньше никогда не испытывала. Она поняла, что имела в виду ее подруга, когда говорила о влечении к женщине. Тогда художница загадочно улыбнулась ей и сказала, что она надеется, когда-нибудь Тори встретит того человека, к которому она почувствует настоящее желание. В тот момент Тори не понимала, о чем говорит Тэйлор.

Тори уже не была наивной восемнадцатилетней девочкой. Да, в некоторых вещах она оставалась невинна, но она уже знала, что делают женщины друг с другом, и сейчас, сидя посреди переполненной комнаты, она поняла, что Тэйлор имела в виду. То, что она чувствовала, уже не было романтической привязанностью к темноволосой художнице. Она ХОТЕЛА ее, хотела так, как не могла даже вообразить себе. Когда она посмотрела на Тэйлор, она буквально готова была наброситься на нее.

Тэйлор подождала, пока смолкнут аплодисменты и начала говорить.

– Ладно, спасибо. Я не собираюсь пока баллотироваться в парламент, – нервно улыбнулась Тэйлор.

Она вышла на сцену, перекувыркивая в пальцах фишку. Это был трюк, которому ее научил отец. Он рассказывал, что увидел это, когда дилер на блэкджеке в Лас-Вегасе вот так же играл с фишкой.

– Думаю, многие из вас не думают, что этот кусок пластмассы что-то действительно значит. Все вы когда-нибудь получите такой же. На самом деле, большинство из вас еще не понимает истинного назначения этой фишки, – начала Тэйлор.

Художница посмотрела вниз на Тори и подарила ей легкую кривую улыбку. От ответной улыбки ее светловолосой подруги у Тэйлор перехватило дыхание, от всей той любви и преданности, которую она излучала. Слезы наполнили глаза Тэйлор и она на мгновение опустила голову.

– Я уверена, эта маленькая фишка для каждого будет значить что-то свое. Когда вы получаете ее, вас захлестывают чувства. Позвольте мне рассказать, что чувствую я, – Тэйлор сделала паузу. Когда она начала говорить, было похоже, что она обращается только к Тори.

– Для меня это значит, что когда я иду по улице с моей подругой, я знаю, что она не стыдится меня. Я знаю, что когда я встречаюсь с ее друзьями, они не могут почувствовать запаха травы от моей одежды и увидеть налитые кровью глаза. Это значит, что когда она просит у меня помощи, я знаю, что она мне доверяет. И когда я опаздываю на обед, она знает, что я не лежу где-нибудь в канаве. Но даже если я и лежу в канаве, она не думает, что это по моей вине, – с ухмылкой сказала Тэйлор, поскольку аудитория засмеялась. – Это значит, что когда ребенок начинает плакать среди ночи, она не единственная, кто должен вскакивать, чтобы укачать его, потому что эта маленькая фишка дает ей уверенность, что она может рассчитывать на мою помощь. Но больше всего это значит, что эти две пары изумрудных глаз, что сейчас смотрят на меня, могут быть уверены, что всегда смогут положиться на меня, что я всегда буду рядом, несмотря ни на что, – мягко закончила Тэйлор, глядя на лицо подруги, по которому струились слезы.

Тэйлор разговаривала с сестрой Евой и еще несколькими людьми, когда к ним подошла Тори, держа на руках подпрыгивающую и извивающуюся девочку. Малышка лепетала что-то и тянула ручки к Тэйлор.

– Тэй…Тэй! – громко сказала девочка.

Тэйлор недоверчиво посмотрела сначала на Джессику, потом на Тори. Девушка передала ребенка на руки темноволосой женщины, поскольку девочка продолжала твердить имя художницы.

– Клянусь, я не имею к этому никакого отношения, – призналась Тори, описывая в воздухе круг руками.

– Тэй! – отчетливо сказала девочка, обвивая ручками шею художницы.

Тэйлор обняла малышку и не спускала с рук до тех пор, пока они не покинули здание. Джессика, видно, получила, что хотела, и быстро успокоилась в сильных объятиях женщины.

Когда Тэйлор открывала заднюю дверь джипа, Джессика заметила молодого человека, проходившего мимо с собакой.

– Тэй! Тэй! – громко сказала Джессика, показывая на собаку, которую два часа назад назвала бы «мама».

– О, нет! – хором сказали женщины, глядя друг на друга через крышу машины, и засмеялись над ограниченным словарем малышки.

– То, что ты сказала вечером, – начала Тори, – это было прекрасно.

Тэйлор улыбнулась подруге. Они вместе сидели на качелях в саду и смотрели на звезды.

– Я просто хотела, чтобы ты знала… – Тэйлор сделала паузу, чтобы заглянуть в глаза Тори. -…я знаю, я не всегда была хорошим другом.

– О, длинная, пожалуйста, никогда даже не думай об этом, – сказала Тори, накрывая своей ладонью руку Тэйлор. – Да, у тебя были проблемы, но я никогда не сомневалась в твоей любви ко мне и к Джес.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила Тори, поднимаясь со своего места.

– Конечно, я бы пива выпила, – с усмешкой ответила Тэйлор.

Художница наблюдала как удивленно расширились глаза подруги.

– Шучу, просто шучу, я буду содовую, – Тэйлор засмеялась.

Когда Тори вернулась, она несла в одной руке два стакана с содовой, а в другой красиво обернутую коробку.

– Это, конечно, не машина, но я надеюсь, что тебе так же понравится. Я так горжусь тобой, Тэйлор, и хочу подарить тебе это, чтобы отпраздновать твой вечер, – сказала Тори, садясь рядом с художницей.

– Милая, ты не должна была мне ничего дарить, но я не отказываюсь от подарков, – усмехнулась Тэйлор, разрывая обертку.

Художница вынула из коробки стеклянную шкатулку и молча на нее смотрела. Тори тут же подумала, что сделала огромную ошибку, пока Тэйлор не заговорила.

– О, Тори… я не…даже не знаю, что сказать, – слезы покатились из ее глаз.

– Тебе понравилось или нет? – спросила, волнуясь, Тори.

Тэйлор посмотрела на девушку, сидящую рядом с ней. Она наклонилась и нежно поцеловала Тори в губы. Тэйлор не планировала это, но то был единственный способ, который она могла придумать, чтобы показать подруге, как дорог ей этот подарок. Тори, тем временем, пыталась успокоить рвущееся из груди сердце.

Тэйлор поставила коробку на землю, оставив шкатулку на коленях. В шкатулке был сделанный из черного дерева макет самолета «Гарпун», того самого экспериментального самолета, на котором погиб отец Тэйлор.

– Мне очень понравилось, коротышка. Никто никогда не дарил мне таких особенных вещей. Я… Я не знаю, что сказать, – повторила Тэйлор.