Когда через час все трое вышли из кабинета, слегка усталые и озабоченные, я и сама едва могла соображать от обилия информации из писем… Даже взгляд от компа оторвать не смогла, только подняла руку вверх, прощаясь с командой Бондарёва. Потом услышала заветные слова: «Мила, на выход», закрыла все вкладки и выключила компьютер. Встала, взяла верхнюю одежду, подхватила сумочку и поплелась за Глебом. Как я была самонадеянна, когда решила, что мне хватит недели справиться со всем объёмом работы, скопившемся за время моего отсутствия!
Вот ведь… обладательница премии «Розовые очки года».
Придётся работать сегодня ночью. И завтра ночью — тоже. Чертов приём! Теперь я ненавидела его по другой причине — он забирал моё свободное время, которое я могла бы потратить на выполнение заданий.
— Приведи себя в порядок, — голос Глеба вырывает меня из тяжких раздумий.
Смотрю на него удивленно.
— Подправь макияж, расчешись… я не знаю… или постарайся вернуть блеск глазам — ощущение, что ты едешь на казнь, а не на праздник, — раздраженно бросает он и стремительно выходит из лифта.
Вернуть блеск глазам… а почему не «познать законы вселенной»? Или как насчет «обрести внутренний дзен»?
Спешу за начальником на подземную парковку, сажусь в машину, достаю косметичку.
Буду подправлять макияж. Перспектива провести вечер с недовольным шефом — не прельщает. Так что слушаюсь и повинуюсь… и пытаюсь не размазать помаду по лицу, пока крашусь во время поездки.
Когда машина останавливается у известного международного сетевого отеля, Глеб выбирается из салона и открывает дверь с моей стороны, предлагая свою руку. Я вокруг себя папарацци не замечаю, но всё-таки принимаю этот «жест помощи».
Не то, чтобы я что-то из себя строила… просто знала — Глеб никогда и ничего не делает просто так: то, что он пару минут назад вел себя, как свинья, а перед зданием отеля превратился в джентльмена, имело свои цели. Пусть и мне неведомые. Ну, разве что Бондарёв планирует морально дестабилизировать меня и вынудить напиться с горя…
Пятнадцать минут спустя…
Чтоб их всех разорвало… Хватаю бокал с подноса и опрокидываю внутрь целиком.
Десятью минутами ранее:
— И это неофициальный приём? — оглядываю зал неоднозначным взглядом, неосознанно тереблю ремешок сумочки, — Глеб, какого черта? Почему все в вечерних платьях?
— Потому что сегодня праздник, — спокойно отвечает Бондарёв, на локте которого покоится моя левая рука.
— Но ты не в праздничном смокинге, а я не в бальном наряде, — замечаю очевидное, тихо злюсь.
— Потому что я, как все нормальные люди, не праздную рождество 25 декабря, — Глеб улыбается мне краешком губ и отводит к дальнему столику; я киваю, принимая его логику, но тут он заканчивает свою мысль, — я не праздную его вообще.
— А что так? — поднимаю бровь.
— Не религиозен, — коротко отвечает Бондарёв, а в следующее мгновение его лицо становится прямо-таки каменным.
Перевожу взгляд туда, куда смотрит мужчина…
— Мила, — Таня бегло приветствует меня и разворачивается к Глебу; на ней чудесное платье песочного цвета, которое ей очень идёт… в отличие от выражения лица, которое не идёт ей, ну, вообще, — Это правда? — с ходу спрашивает девушка.
— Что именно? — сухо уточняет Глеб.
— Что ты сделал это. Что подослал тех фриков к моему отцу, — шипит Таня, хотя, в её исполнении, даже шипение звучит благородно.
— Брат рассказал?.. — тут же начинает скалиться Бондарев.
— Только попробуй хоть что-нибудь про него сказать! Ты мизинца его не стоишь! — повышает голос Таня, глядя на Глеба с предупреждением; лицо последнего белеет от гнева, — Я вынудила его рассказать мне, потому что все вокруг молчат, словно воды в рот набрали! Запугал всех, да, Глеб? Ты — скотина, Бондарёв. И мне стыдно, что я всё это время, как идиотка, твердила всем своим знакомым, что ты — не такой, что тебя надо понять… — она горько усмехается, — И я не знаю, что вы здесь за шоу собираетесь устраивать, — она резко кивает в мою сторону, — Но я-то в курсе, что Мила с тобой не встречалась. И что все ваши отношения были прописаны контрактом! Тебя, Бондарев, вообще никто и никогда не сможет полюбить! Понял? Потому что таких зверей, как ты, невозможно любить. Так что удачи тебе на новом посту, надеюсь, ты очень скоро поймёшь, насколько непосильную ношу взвалил на себя из-за своих идиотских амбиций и подростковых обид. Когда будешь тонуть, не утащи и нас всех на дно, чудовище!
И она резко разворачивается и уходит в противоположную сторону, подальше от нас, всем своим видом показывая, насколько неприятно ей было находиться рядом.
Стою, молча наблюдая за её отходом, а сама начинаю догадываться, по какой причине Бондарев притащил меня сюда. Даже более того — с чего бы у кое-кого сегодня в эмоциональном плане такие американские горки, словно у него красный день календаря.
— Скажи честно, и Он тоже здесь? — поджав губы, смотрю в пол.
— Да, — также глухо отвечает Глеб.
Вот же, скот.
— Спасибо, что предупредил, — сжимаю руку на ремешке сумочки, даже не знаю, что ему сказать.
А сказать хочется многое…
Самое смешное, что дамы в зале продолжали смотреть на Глеба заинтересованно: никто не слышал разговора с Таней, и большинство присутствующих было уверено, что наследницу известной фамилии в очередной раз аккуратно отшили.
Вот только я-то понимала, чего опасался Глеб. Что Таня не удержит языка за зубами и начнёт рассказывать всем, что он натворил.
К этому, похоже, молодой гендиректор готов не был. Думаю, даже мысль о разоблачении в обществе пришла к нему ровнёхонько после «заседания» великой троицы: зуб даю, что это фея навела его на подобные размышления.
А уж в том, что и Макс, и Лина были в курсе его злодеяний, я даже и не сомневалась.
— Ну, ты и попал, Глеб, — качая головой, произношу почти с сочувствием.
А вообще — даже не почти. Я реально ему сочувствовала: его же сожрут и не подавятся. И плевать всем будет на контрольный пакет акций.
Но, что посеешь, как говорится…
— Я сейчас на тебя посмотрю, — без веселья хмыкает Глеб, а я оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на фигуру Бесова.
На фигуру, облепленного буквально со всех сторон светскими львицами, Бесова. Ну, что за день?!
Смотрю волком на Анжелику, которая едва не вешается на наследника семьи Хейфец, прилепившись к его руке, как пиявка, и упираясь вываливающейся из декольте грудью прямёхонько в его плечо. Какая же она всё-таки… Прикрываю глаза, гоню из головы плохие мысли. Открываю глаза и чуть не начинаю шипеть в голос: раскованная блонди положила ладонь на лицо Бесова, вынуждая его наклониться к ней, и зашептала что-то на ушко. Не знаю, что конкретно она сказала, но выражение лица Бесова не изменилось — что весьма не понравилось Анжелике. Похоже, она рассчитывала на другую реакцию. Явный проигрыш в борьбе за внимание брутального красавца и наследника одной из богатейших семей города привёл к тому, что остальные «леди» удвоили свой натиск, решив, что настал их час. Я с растущим раздражением наблюдала за тем, как буквально каждая из них находила возможность прикоснуться к Лёше, заглянуть в глаза, рассмеяться скупой фразе, брошенной Бесовым, которого внимание девушек никак не трогало. И я бы обрадовалась!.. Если бы не заметила, как эти мавки своими профессионально-отточенными движениями-улыбками-взглядами-фразами начали добиваться своего!!! Через пару минут Бесов уже держался из последних сил: он тоже был не железным и внимание женщин к своей персоне воспринимал… по-мужски. Сдался же он однажды, когда я сама, несмотря на его отношение ко мне, подошла и поцеловала его! А тут атакуют мастера своего дела, а не одна забитая, отчаявшаяся в поиске тепла девчонка, под большим секретом выбравшаяся к нему из-под слежки своего начальника и господина!
— Вы будете сегодня выступать?! — восторженно воскликнула Анжелика, глаза которой загорелись истинным фанатизмом — как будто она не раз бывала на концертах Haron’s cry и знала, как Бес владеет гитарой. Ага! Три раза!
Стоп! ЧТО?! Они здесь сегодня выступать будут?!
Мужчина коротко кивнул блондинке, и девушки вокруг Бесова мгновенно пришли в дичайший восторг!
Чтоб их всех разорвало… Хватаю бокал с подноса и опрокидываю внутрь целиком.