Подхожу к лифту, вызываю его и вдруг слышу знакомое цоканье каблучков за спиной. Этот звук я ни с чем не перепутаю. В кабину лифта мы заходим со Станиславой Петровной вместе.
— Мила Георгиевна, — сухая надменная улыбка на идеальном лице офисного робота.
— Станислава Петровна, — так же сухо здороваюсь с ней я.
— Говорят, ваша карьерная лестница в последнее время отличается небывалой высотой, — блондинка нажимает на пятнадцатый этаж, я — на сороковой.
— Ваша осведомленность поражает, — бровь сама улетает наверх. Честно!
— Примите мой совет, — Станис разворачивается ко мне лицом и смотрит с немного надменной и в то же время — слегка сочувствующей улыбкой, умудряясь при этом транслировать в атмосферу презрение и насмешку одновременно, — никогда не рассчитывайте на кого-либо, кроме себя. Особенно на мужчин. Они ведь такие непостоянные…
Лифт остановился, и Станислава Петровна вышла из кабины, не говоря мне больше ни слова. А я с недоумением смотрела ей вслед до тех самых пор, пока дверцы не закрыли от меня коридор пятнадцатого этажа.
Это что такое было?..
Совет? Или намёк?
Выхожу на сороковом, прохожу в приёмную, раздеваюсь, хочу постучаться к шефу, как он входит в помещение с другой стороны с кучей бумаг в руках.
— Сколько у нас времени? — спрашивает коротко.
Макс влетает в приёмную вслед за Глебом.
— Думаю, до обеда есть, — отвечает ему начальник Лены, и они вместе скрываются в кабинете.
Через пару секунд Глеб выглядывает из двери и говорит деловым голосом:
— Приготовь нам кофе. И позвони Лине — она уже должна быть на пути из аэропорта.
— Что сказать? — про себя радуясь возвращению феи, спрашиваю таким же деловым голосом, параллельно начиная делать ему Американо.
— Пусть дует прямо ко мне, — отрезает Глеб и исчезает за дверью.
Скорость его передвижения этим утром просто не позволяет мне спросить о том, по какой причине глава охраны должен сообщать ему обо всех странностях, происходящих в компании. А когда Лина, взмыленная и с огромными глазами, влетела в кабинет Глеба, даже не кивнув мне, я начала крепко так задумываться… Что происходит в нашей тихой обители?!
Делаю свою работу, то и дело поглядывая на кабинет шефа, и пытаюсь собрать все кусочки в общий паззл. На данный момент обрывок картины вырисовывался только из тех кусков, что касались Лены-сотоварищи и Станиславы Петровны. Первая команда «опытным» путём подтверждала слух о наших отношениях с Глебом, а Станис… скорее всего высказывала своё мнение о прыжке на должность через койку начальника. В общем-то мне было плевать на блондинку: пусть думает, что хочет… но врожденное стремление к справедливости не давало мне успокоиться и просто отмахнуться.
Настроение как-то резко опустилось до уровня плинтуса… Ещё и Лена… что ж ей спокойно не живётся? Она что, завидует мне? Локти кусает, что сама не понравилась Глебу?.. А как же её Ваня, ради которого она выгнала меня из квартиры?..
Бред какой-то…
Звонок служебного телефона едва не сделал меня обладательницей нервного тика.
— Мила Георгиевна? — незнакомый мужской голос.
— Да, это я, — отвечаю осторожно.
— Вас беспокоит личный помощник Самуила Викторовича. Генеральный директор просит вас зайти к нему. Прямо сейчас.
— Хорошо, — вмиг оробевшим голосом отвечаю и кладу трубку.
Не думала, что отец Глеба проявит ко мне интерес… И что ж так боязно-то?.. Наверное, всё дело в тоне личного помощника… дружелюбия там было мало… Интересно, а я также разговариваю со всеми подчинёнными Глеба по телефону?..
Подхожу к двери шефа, хочу постучать, но замираю: внутри кабинета идет какой-то жаркий спор.
— Что делать? — спрашиваю у самой себя вслух.
Решаюсь постучать.
— Не сейчас, Мила! Чтобы там ни было — не сейчас! — кричит на меня Глеб, и я поспешно ретируюсь от двери.
Оставлю ему послание на стикере. Мол, если обнаружите мой хладный труп в какой-нибудь канаве — знайте, я стучала! Но вы не открыли! И вообще — во всём виноват Самуил Викторович!
Так и написала. Нервно хмыкнула. Скомкала бумажонку, выкинула её в мусор и быстро начеркала вторую, указав на той лишь место, куда меня вызвали.
На этом этаже я ещё не была… он весь принадлежал лишь одному человеку — генеральному директору компании.
Отцу моего шефа.
Его кабинет был просто огромен. Я бы даже получила эстетическое удовольствие от нахождения здесь, если бы не хозяин помещения…
— Проходите, Мила. Присаживайтесь, — Самуил Викторович, как всегда безупречно выглядевший в дорогущем костюме и имеющий вид повелителя Вся Планета, указал мне на кресло перед его столом.
Я послушно села, стараясь не смотреть по сторонам. Выбрала себе стопку папок на столе гендиректора и уперла взгляд туда.
— Мила, думаю, вы знаете, зачем я вас пригласил, — начал Самуил Викторович таким тоном, словно мы с ним беседовали не первый раз.
— Понятия не имею, — честно отвечаю ему.
— Да что вы? — искренне «изумился» владелец холдинга, — А наш разговор с сыном на моем дне рождения не навёл вас на определённые размышления?..
— Я прошу прощения, Самуил Викторович, но ваши дела с Глебом меня никак не касаются. Я работаю на вашего сына уже почти два месяца и свою работу выполняю хорошо.
— Но речь идет не о вашей работе, — мягко улыбнулся отец Глеба, — речь идет о ваших отношениях с моим сыном.
— Ещё раз прошу прощения, Самуил Викторович, но я не имею права обсуждать наши… отношения, в отсутствие Глеба, — произношу уверенно, продолжая смотреть на стопку папок.
— Похвальная преданность моему сыну. Пожалуй, в подборе сотрудников он превзошёл даже меня… — протянул Самуил Викторович, а затем неожиданно подался ко мне — так, что игнорировать его взгляд стало трудно, — но я повторюсь, вы сейчас вызваны сюда не как его помощница, а как его девушка.
— Как его девушка я могла вообще сюда не приходить, проигнорировав ваше приглашение.
Страшно-то как! Но я поднимаю взгляд и смотрю мужчине прямо в глаза.
— И тем не менее вы здесь. Без него, — склонив голову набок, замечает гендиректор, затем сцепляет пальцы в замок перед своим лицом и кладет на них подбородок.
— Как сотрудница компании, я не могла проигнорировать просьбу зайти в ваш кабинет, — говорю все также спокойно, хотя внутри меня уже потряхивает от нервов, — Если вы хотели обсудить сердечные дела вашего сына, прошу, позвольте мне уйти. Потому что сказать мне нечего. Из уважения к Глебу я не стану разговаривать о Нас без него, — я ж не смертница, в конце концов! Контракт обязует меня соглашаться с тем фактом, что это «Нас» всё-таки существует, но выслушивать мнение гендиректора о выборе его сына я желанием не горела. Уже итак поняла, что «любимой дочкой» меня здесь никто не назовёт. Ну, и слава Богу! В общем-то и не стремилась. А через два месяца и вовсе освобожусь от необходимости изображать из себя то, чем я не являюсь.
— И вновь вы говорите, как его подчинённая, а не как… спутница жизни, — вдруг хмыкает гендиректор, а я замираю, — И как вам?..
— Что? — осторожно переспрашиваю.
— Жить с Глебом.
Он знает, что мы живем вместе?..
— Простите, я…
— Опять будете говорить, что не уполномочены? — холодно улыбнулся Самуил Викторович.
— Наши отношения… — начинаю, было, я.
— Вы знаете, что у него есть невеста?
— У Глеба нет невесты, — хмуро поправляю его.
— Татьяна Хейфец, — подсказывает Самуил Викторович.
— У них были отношения, но это в прошлом, — пытаюсь вставить я.
— У них были отношения?.. — усмехается уже в голос этот страшный человек, — Вы уверены, что знаете о Глебе всё?..
Я вообще ничего о нём не знаю. И ничего — не мешает жить, знаете ли!
— Я знаю, что вы хотели, чтобы Глеб был с Татьяной…
— Ты ни черта не знаешь! — рявкает Самуил Викторович, а я как-то рефлекторно вскакиваю на ноги, — Я не знаю, с какой стати он в тебя так вцепился, но ты не хуже меня понимаешь, что он не женится на тебе.
Упаси Господи! Глеб и свадьба не снятся мне даже в худших кошмарах. Потому что это уже за пределами кругов ада!
— Я не планирую выходить за него замуж, — вырывается из меня случайно…