Дэвид понимал, что его внешний вид не порадует маму, но он и так пришел домой позже, чем собирался; если бы потратил еще пятнадцать минут на переодевание, он нарушил бы ее тщательно составленное расписание.
– Ах, Дэвид! – воскликнула мама. – Неужели нельзя было…
– Уже? – удивился отец. – Что случилось?
– Мама злится, потому что я в джинсах. Прошу прощения. Весь день я носился по делам. И пришлось выбирать: принять душ, переодеться и рисковать, что ужин остынет, или только наскоро помыться. Я решил не портить ужин.
– Так или иначе, твоя судьба предрешена, – сказал Зак.
– Аминь, братец.
Пенни пустила по кругу корзинку с булочками; себе, правда, не взяла.
– Надеюсь, – отозвалась мама, – мы услышим хорошие новости.
Дэвид взял две булочки и передал корзинку маме.
– Хм… Пятьдесят на пятьдесят. Я уговорил ее поехать к детективу. Весь день она провела, делая новый эскиз, за что ты перед ней в неоплатном долгу. Кроме того, она согласилась сделать реконструкцию по черепу. Кстати, пока она сидела в лаборатории и изучала череп, почему-то опечатали дом, в котором она живет и работает.
– Опечатали?! – ахнула мама, мигом забыв о том, что сын одет неподходящим образом.
– Скорее всего, произошла ошибка. Хотя дом и старый, он отлично сохранился. В общем, пока я перевез ее в свою квартиру, чтобы ей было где работать. А жить она будет в отеле, пока все не разъяснится.
Мама передала дальше корзинку с булочками и спокойно сказала:
– Дэвид помогает мне раскрыть еще одно старое дело.
Отец, сидевший на другом конце стола, закашлялся, едва не подавившись. Расс подскочил к нему и похлопал его по спине.
– Все в порядке, дорогой? – хладнокровно спросила мама, и Дэвид невольно усмехнулся.
Вид у отца был встревоженным, лицо раскраснелось – и, скорее всего, вовсе не от кашля.
– В порядке. О чем речь – уж не о том ли, что вы с Айрин подслушали вчера за ужином? Надеюсь, вы не подставили нас в очередной раз?
– Нет. Разумеется, нет. Утром я говорила с Айрин. Дайсы охотно нам помогут… Так что на сей раз делом займется Дэвид.
Что дальше? Дэвид подцепил на вилку пару ломтиков ростбифа, подумав, взял еще и ветчины.
– Нет-нет, больше я ничего тебе не обещал. Выполнил твою просьбу – и все. Дальше пусть этим занимается кто-нибудь другой. Я не детектив и совершенно точно не адвокат по уголовным делам.
В ту минуту – нет, секунду, даже миллисекунду, – как последние слова слетели с его губ, он о них пожалел. Он сразу понял, что выразился неудачно. Как будто снова отделяет себя от остальных членов семьи. Пенни ему никогда такого не спускала. Папа и Зак, как всегда, встанут на ее сторону, а мама попытается сохранить нейтралитет.
Ничего, он сейчас все наладит.
– Я вовсе не имел в виду…
– Да, Дэвид, – протянула Пенни, – всем нам известно, что ты выбрал гражданское право. В чем дело? Тебе скучно? Ты перешел на темную сторону?
– Пенни, – негромко произнес Расс.
Дэвид вздохнул и поднял руку вверх:
– Все нормально. Я неудачно выразился. Я собирался сказать, что не хотел никого обидеть.
Пенни принялась резать лежащий у нее на тарелке ростбиф.
– Впервые в жизни, да?
Похоже, перемирие закончено. Он с себя ответственность не снимает. И ему есть с чем бороться – с мелкой завистью, например. Пенни была не только младшей в семье, но и единственной девочкой, так что ей прощали многое из того, что не спускали мальчишкам. Став взрослой, она сделалась правой рукой отца; со временем она унаследует семейную фирму. Дэвид отлично помнил, что сам отказался от такой чести. И все же он позволил зависти усилить презрение к сестре. По крайней мере, до недавнего времени, когда он сообразил, что завидует не той роли, какую Пенни играет в фирме, а одобрению отца.
Пора положить конец вражде.
Дэвид встал, бросил салфетку на стол и дернул сестру за рукав:
– Пойдем со мной. Нам надо поговорить.
– Если хочешь поговорить, говори здесь!
– Отлично. Поговорим здесь. Я вернулся. Понятно? Переехал сюда из Бостона, и знаешь почему? Потому что хочу снова чувствовать себя частью нашей семьи.
– Кто же, интересно, виноват в том, что…
– Я виноват. Но и ты помогла выставить меня за дверь. Я устал ссориться. Хочу, чтобы у меня снова была сестра. А ты… как пантера… бросаешься на все, что бы я ни сказал, что меня страшно утомляет. Всякий раз, как мы вместе, мне приходится мысленно настраиваться на общение с тобой. Давай забудем прошлое и подумаем, как все наладить.
– Прошу вас, договоритесь, наконец! – Мама погрозила пальцем Дэвиду и Пенни. – Дэвид, дай сестре доесть. Потом идите в кабинет и постарайтесь все уладить. Убейте друг друга, если иначе нельзя, но не портите мне ужин.
– Можно вопрос о твоем нераскрытом деле? – подал голос отец. – Оно, случайно, не связано со вчерашним черепом?
Мама отложила вилку и села поудобнее.
– Да, связано. Ты сказал, что твои детективы сейчас заняты, а Дэвиду скучно. Он согласился этим заняться.
С трудом проглотив очередной кусок, Дэвид развернулся к отцу:
– Ничего подобного! Я обещал поговорить со скульптором, только и всего.
Пенни дернула его за рукав, наклонилась к нему и негромко сказала:
– Извини. Я тоже больше не хочу ссориться.
Я постараюсь. Обещаю!
На следующее утро в десять Аманда в сопровождении детектива Маккола и Дэвида снова вошла в здание криминалистической лаборатории. В отличие от предыдущего дня она знала, чего ожидать от нового визита. Вчера она думала, что, нарисовав эскиз, устранится от дальнейшего участия. Но когда она увидела череп жертвы…
Вот что оказалось тяжелее всего. Скорее всего, неизвестная девушка умерла быстро, и все же ее смерть была насильственной. А ведь она была такой молодой!
Пол, антрополог-криминалист, уже склонился за своим столом. Мужчины поздоровались. Пол повел их к металлическому столу, за которым вчера работала Аманда. На столе стояла коробка, рядом с которой лежал конверт из оберточной бумаги.
Детектив Маккол зашел с другой стороны и открыл конверт:
– Все здесь?
– Насколько мне известно. – Пол пристально смотрел на Аманду. – Мы собрали для вас снимки с того места, где нашли останки, предварительный отчет дознавателя, а также отчеты антрополога и дантиста. Но вы должны расписаться в получении.
Маккол протянул Аманде один из листков. Наверху была шапка «Криминалистическая лаборатория», под ней значилось название отдела: «по особо тяжким преступлениям». Ниже шли графы анкеты и квадратики, в которых ей нужно было поставить галочки: подробности дела, дата, кто заказывает работу, номер дела и так далее. В следующем разделе речь шла о вещественных доказательствах и результатах экспертизы.
Она быстро прочла материалы, посмотрела на коробку, где ее ждал гипсовый слепок, и ужаснулась. «Что я делаю?!» Вчера она не сомневалась в том, что приняла правильное решение, но, как только она подпишет запрос, все. Она уже не сможет отказаться. Она увязнет в деле по колено, вот что страшно.
«Я завязла». Она тихонько вздохнула и еще раз посмотрела на коробку. Дэвид наклонился к ней, заглянул ей в глаза…
– Ребята, – обратился он к остальным, – вы не оставите нас наедине на минутку?
«Спасибо!»
– Конечно, – ответил ошеломленный Маккол после короткой заминки.
Дождавшись, когда Пол и детектив отойдут в дальний угол зала, Дэвид легонько толкнул ее локтем в бок:
– Передумала?
– Нет. Просто нервы шалят.
– Ты должна забрать череп. Постарайся успокоиться. Ведь если ты выйдешь отсюда без черепа, то всегда будешь сомневаться, правильно ли ты поступила, а жить в постоянных сомнениях очень вредно.
Она побарабанила пальцами по столу, задумалась. А что, если она отнесет череп к себе в студию… точнее, в квартиру Дэвида, где она устроила импровизированную студию?
Она взяла ручку, повертела между пальцами и подписала анкету. Потом оттолкнула ее подальше, в надежде, что не передумает и не порвет ее.
– Умница, Аманда! – рассмеялся Дэвид.
Глава 6
Доставив коробку со слепком в квартиру Дэвида, они решили вместе пообедать, а прежде заехать в молодежный центр, основанный семьей Дайс.
– Захвати свой эскиз, – предложил Дэвид. – Конечно, я могут только предполагать, но Дайсы хорошо знают обитателей местных приютов. Может быть, узнают ту женщину.