Он улыбнулся, развернулся к бюсту и, не касаясь его, показал на правый угол рта:
– Дело не столько в губах, сколько в ямочке вот здесь – видишь?
Аманда ахнула. Не может быть! Она схватила снимок генерального директора и посмотрела на угол рта. Ну конечно! И как она не заметила?! Правда, ямочка такая маленькая, что ее запросто можно не заметить. Да, оказывается, дело не в самих губах.
О, она заслужила наказание. Она прекрасно понимала: даже самая крохотная неточность может погубить всю работу.
– Дэвид Хеннингс, не знаю, что с тобой делать – убить или поцеловать?
– Мое мнение учитывается? – Он вскинул руку вверх, как при голосовании.
Она тяжело вздохнула:
– Нет. Но… просто не верится, как я не заметила!
– Ты слишком пристально всматривалась. Такое случается иногда и со мной, когда я работаю над делом. Ищу прецеденты, и – бац – кто-то читает мои заметки и через пять минут растолковывает, в чем тут дело. Я обычно ужасно злюсь…
– И есть из-за чего!
– Итак…
Он вернулся к столу, за которым они сидели. С каждой секундой его улыбка делалась все шире. И все самодовольнее!
– Что мне сказать детективу? В какое время мы придем?
Детектив Ларри Маккол проводил Аманду и Дэвида в маленький конференц-зал в полицейском участке Северного округа Чикаго. Старое здание, в котором располагался участок, не обладало таким же шармом, как дом, в котором обитала она. Окинув взглядом унылые белые стены, Аманда подумала: небольшая перепланировка и несколько ведер краски – и посетителям не будет казаться, что стены давят на них. С другой стороны, полицейский участок и не должен выглядеть как зона отдыха.
Войдя, они увидели в углу фанерный стол, за которым могли разместиться шесть человек. Пять стульев – а где шестой? – стояли кое-как, два почти боком. Наверное, последнее совещание завершалось в спешке.
– Спасибо, – сказала Аманда, садясь на стул, предложенный ей детективом Макколом. Дэвид остался стоять, небрежно прислонившись к стене напротив.
– Вам спасибо, что пришли, – ответил Маккол.
– Детектив, прошу вас, не будем забегать вперед. Повторяю, я…
Маккол отмахнулся:
– Да-да, знаю. Вы не специалист по криминалистической реконструкции, зашли только взглянуть. Я все понимаю. И тем не менее заранее благодарен вам за все, что вы сделаете.
Он положил на стол пыльную папку, а Аманду охватила паника. Что она делает?! Напрасно она согласилась сюда приехать. Много лет она убегала от соблазна такого рода работы. Много лет! И не без причины. Какой бы талантливой ни была ее мать, ее работа в правоохранительных органах стала концом сказки. Для Аманды. Для ее отца. И главное, для самой мамы.
Дэвид переступил с ноги на ногу, привлекая к себе ее внимание, и она посмотрела на него. Он склонил голову набок – он довольно часто так делал – и смотрел на нее в упор. Аманда изо всех сил старалась изобразить равнодушие, чтобы он ни о чем не догадался. Дэвид прищурился, и она поняла, что ей не удалось до конца провести его.
Перед ней лежала открытая папка. Аманда отвернулась от Дэвида, который явно пытался прочесть ее мысли, и посмотрела на рисунок. Перед ней был эскиз, попытка плоскостной реконструкции лица. Она увидела лицо большеглазой женщины с черными волосами до плеч, которые завивались на кончиках. Какая она молодая, совсем девчонка! На вид ей можно было дать лет девятнадцать – двадцать. Аманде показалось, что волосы изобразили неправильно. Ни одна девушка-подросток не станет носить такую прическу.
Хотя… какое ей-то дело?
Держа руки на коленях, Аманда наклонилась вперед. Эскиз был выполнен на бристоле, способном выдержать многократные стирания.
– Это с черепа сделали? – спросила она, обернувшись к Макколу.
– М-м-м… нет. – Детектив полистал папку и достал несколько фотографий черепа. – С них. А что?
– На фотографиях часто искажаются пропорции. Если сделать снимок при неправильном освещении, восприятие меняется.
Как получилось у нее самой с фото пожарного.
– Вы не шутите?
Аманда выпрямилась, по-прежнему не желая прикасаться к страницам. Ей казалось: дотронувшись до папки, она каким-то образом окажется связанной с делом.
– Такое часто случается. Откуда известно, что у… жертвы были длинные волосы? Их нашли рядом с черепом?
– Да. Несколько волосков. Мы поместили их в раздел «Вещественные доказательства».
Ладно. Что ж, хотя бы это правильно. Но, откровенно говоря, для большего сходства они должны были показать художнику череп, а не фото.
– Значит, никто не обратился к вам после того, как вы опубликовали эскиз?
– Ни один человек.
Дэвид наконец оттолкнулся от стены и поверх ее плеча посмотрел на фото. Его присутствие за спиной, когда он упорно нависал над ней, вызвало в ней смешанные чувства. Невольно ей подумалось, что он способен справиться с чем угодно. Такой, как он, не привык сдаваться, что бы ни случилось. И дело не только в его внушительных размерах…
Не сводя взгляда с эскиза, Аманда кашлянула и продолжала:
– Значит, в то время никто не пропадал без вести?
– Пропадали, конечно, но о девушках ее возраста никто не заявлял. Примерный возраст установил антрополог. По его мнению, ей было двадцать с небольшим. Белая.
Аманда порылась в бумагах, нашла отчет антрополога и начала читать, то и дело бросая взгляды на снимки черепа.
Дэвид вернулся на прежнее место у стены; на сей раз он скрестил ноги в лодыжках, а руки сунул в карманы джинсов.
– Ну, что скажешь? – спросил он.
– Рисунок неплох. По крайней мере, насколько я могу судить. Меня беспокоит только одно: художнику не дали взглянуть на сам череп. Если бы работу поручили мне, я бы первым делом попросила взглянуть на оригинал. Возможно, фото делали при плохом освещении. И потом, я бы попросила определить толщину кости и заказала снимки черепа анфас и в профиль. Глядя на фото, трудно понять истинные пропорции и нарисовать точный эскиз.
Воодушевленный Маккол подскочил к ней:
– А если я дам вам череп? Я уже рассказал о вас начальству. Они готовы пойти навстречу и помочь всем, чем нужно.
Нет-нет. Она сложила бумаги и фотографии черепа, чтобы не нужно было больше на них смотреть. И не чувствовать безмолвный зов убитой женщины, которая просит о справедливости.
Она прикусила губу и задумалась. Как она ни пыталась отогнать образ молодой женщины, он не выходил у нее из головы.
– Аманда…
Голос Дэвида. Он по-прежнему стоял, прислонившись к стене, снова изучал ее, старался прочитать, что у нее на уме. Юрист до мозга костей. Будь он проклят за то, что притащил ее сюда. И будь проклята она сама, что позволила ему так поступить с собой. И за то, что по-дурацки поспорила с ним.
Она подтолкнула папку к детективу Макколу.
– Если я увижу череп, то попробую нарисовать еще один эскиз, и вы сравните его с тем, что сделал мой предшественник. Возможно, рисунок с оригинала окажется немного другим. Вот и все, что я смогу сделать, детектив.
Маккол склонил голову и улыбнулся так, словно выиграл в лотерею:
– Не проблема! Я позвоню в лабораторию, предупрежу, что вы зайдете. Пригодится все, что вам удастся сделать. Правда… как вы, наверное, догадываетесь, заплатить мы вам не сможем.
Она оглянулась на Дэвида и широко улыбнулась, стараясь изобразить его же высокомерие:
– Детектив, сегодня вам крупно повезло, потому что гонорар мне заплатит мистер Хеннингс. Так что, как только вы договоритесь, чтобы мне показали череп, я приступлю к работе. Будем надеяться, мы выясним, кем была покойница.
Желая как можно скорее покончить с делом, Аманда согласилась сразу же отправиться в экспертно-криминалистическую лабораторию. Поскольку Маккол занимался другими делами, Дэвид вызвался свозить ее домой за необходимыми инструментами.
Она и сама была готова съездить в лабораторию, но Дэвид объявил, что считает своим долгом отвезти ее туда, а потом обратно, когда она сделает дело, ведь Аманда сильно нервничала.
Ну вот, приехали. Судебный антрополог Пол – фамилию она не расслышала из-за звона в ушах – из окружной экспертно-криминалистической лаборатории поставил на пробковую подставку череп с пустыми глазницами, которые смотрели прямо на нее. Аманда стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и приказала себе думать о деле, а не о своих нервах.
Скучные бежевые стены и ослепительно-яркие лампы над головой подчеркивали стерильность обстановки. Аманда невольно вздрогнула.