— Приходилось, — ответил он, ожидая увидеть ужас в ее глазах.
Но она лишь деловито поинтересовалась:
— Ты скальпировал белых женщин?
— Йенги, — уточнил он.
— Что?
— Абенаки называют белых йенги. Это означает «молчаливые», — он рассмеялся, заметив ее недоумение. — Это такая шутка, Делия: белые, как правило, не умеют держать язык за зубами.
— А... Так ты скальпировал женщин йенги? — спросила она.
Тайлер долго молчал, искоса наблюдая за девушкой. На ее лице не было ни тени отвращения или ужаса. Пожалуй, она растерялась, смирившись с тем, что он делал, и просто пыталась понять, как уживаются в одном человеке жестокость дикаря и благородная миссия врача. Ему вдруг захотелось, чтобы Делия была такой же, как он, — наполовину абенаки и йенги. Тогда она поняла бы его чувства.
Тайлер нахмурился и отвернулся.
«Какого черта я беспокоюсь из-за того, что думает обо мне эта девчонка? Разве ее волновало мнение клиентов „Весельчака Лиона“, когда за два шиллинга она позволяла им насладиться собой?» — спросил себя Тайлер.
Но правда была неотвратима — ему было далеко не безразлично мнение Делии... Он протянул руку и легонько щелкнул девушку по щеке.
— Я никогда не убивал женщин, детка.
— Но ты убивал мужчин и снимал с них скальпы.
— Да, но не йенги. И только потому, что шла война, а я к тому времени был уже достаточно взрослым, чтобы стать настоящим воином абенаки. Мужчины моего племени почти не нападали на английские поселения, хотя враждовали с индейцами ири, в основном с могавками. Это была настоящая война, Делия, а на войне мужчины убивают друг друга...
Поняв, что оправдывается совершенно в духе абенаки, он замолчал. Тайлер давно поклялся себе, что никогда не будет стыдиться десяти лет, проведенных среди индейцев.
— Это было незадолго до того, как меня нашел дед, — добавил он.
— Расскажи мне...
— Тише. — Тайлер приложил палец к ее губам. — Хватит разговоров, детка. Иди спать. Тебе необходимо хорошенько выспаться.
Губы Делии, мягкие, влажные и нежные, как покрытый росой розовый бутон, слегка приоткрылись, словно приглашая его поцеловать их. Тайлеру стоило невероятных усилий удержаться от этого, но он овладел собой, ибо, почувствовав, как напряглась его плоть, понял, что не сможет ограничиться поцелуем.
Интуиция подсказывала ему, что, если он возьмет ее за руку и отведет в лес, Делия не станет сопротивляться. Но после неудачной попытки овладеть ею, он уже не верил своей интуиции. К тому же он вовсе не хотел, чтобы Хукеры заметили их любовные игры.
— Отправляйся спать, — строго сказал Тайлер.
К его великому сожалению, девушка тут же повиновалась ему.
***
Двумя днями позже, когда путешественники миновали еще пятьдесят миль, Тайлер сидел, раскачиваясь на задних ножках стула, и курил трубку с коротким мундштуком.
— Прекрасные здесь места, — сказал он, не выпуская трубки изо рта.
— Мне кажется, я чувствую запах соленой воды, — отозвался Калеб.
Фермер Силас Поттер, у которого они остановились, кивнул и улыбнулся.
— Так оно и есть. Океан вон за тем холмом. — Он указал на поросший пихтами склон горы, за которую опустилось солице. Прямо за нею простирался Атлантический океан, и до них доходил шум прибоя.
Фермер присел на крыльцо своей хижины, построенной из грубого теса. Недавно он начал обрабатывать землю, и весенняя пшеница уже дала ростки, так как сухие ветки деревьев пропускали солнечный свет. Силас собирался спилить и сжечь погибшие деревья и выкорчевать пни после того, как соберет урожай.
В хижине была лишь одна комната, но Поттер с помощью соседей пристроил к ней прекрасную житницу, где и предложил переночевать Тайлеру и его спутникам.
— А у вас есть земля в... Мерримитинг Бей, правильно я сказал? — спросил Силас у Тайлера.
— Немного, — кивнул тот и указал трубкой на Калеба, который сидел, сонно опираясь подбородком на спинку своего стула. — Преподобный отец будет священником в нашем приходе, так что наше поселение наконец-то станет настоящим городом.
Калеб усмехнулся.
— Думаю, не сразу, ведь в Мерримитинге все еще нет школы.
— Вскоре мы решим и эту проблему, — ответил Тайлер.
Из хижины доносились женские голоса и стук глиняной посуды. Тусклый свет лампы, проникающий через открытую дверь, немного освещал крыльцо. Силас и его жена Бетси только что накормили путников вкусным ужином — мясом и пшеничным хлебом, угостили крепким яблочным вином. Сейчас женщины мыли тарелки, а мужчины вышли покурить на свежий воздух.
Хозяин снял со стены пару раскладных стульев, прихватил с собой кружки с пивом, приготовленным из хвойного экстракта, и уселся на перевернутый бочонок. Ему явно нравилось общество, ведь им с женой не часто приходилось принимать гостей.
Делия выглянула на улицу.
— Миссис Поттер спрашивает, не хотят ли мужчины кукурузных лепешек с джемом, — сказала она, обращаясь ко всем, но не сводя глаз с Тайлера.
— Я уже и так, как фаршированный гусь, — пошутил доктор.
Делия засмотрелась на него, улыбаясь и рассеянно перебирая юбку. Заметив, что Калеб и Силас смотрят на нее, она поспешно вернулась в дом.
Поттер кивнул в ее сторону.
— Эта девушка напоминает мне нашу дочь Дженни. Такая же высокая и тоненькая как тростинка. Наша девочка умерла прошлой зимой, ей было всего шестнадцать...
— Думаю, Делия немного постарше, — сказал Тайлер.
Фермер вздохнул.
— Это была трудная зима.
— Пути господни неисповедимы, — заметил Калеб, но Тайлер перебил его.
— У вас осталась одежда дочери? — спросил он.
Фермер кивнул.
— Бетси не могла выбросить ее вещи.
— Мне бы хотелось купить что-нибудь, если вы не против.
Калеб удивленно посмотрел на него.
Силас явно что-то прикидывал.
— Ну, не знаю... А чем вы заплатите?
— Твердой монетой, — ответил Тайлер.
Фермер наверняка согласился бы обменять одежду только на лошадь, но Тайлер не мог на это пойти. Он знал, что Поттер не взял бы массачусетские шиллинги, которыми был набит кошелек Тайлера. Однако за английское серебро в любом захолустье можно было купить все, что угодно.
***
Рано утром обнаженная Делил стояла на коленях перед большой бадьей в конюшне, где провела ночь. Она собиралась помыться. Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Тайлер.
Он замер, удивленно подняв брови. Он собрался было уйти, но не мог даже пошевелиться.
Делия выпрямилась, недоуменно уставившись на него, между тем как глаза Тайлера пожирали обнаженное тело девушки. У нее сердце ушло в пятки, когда Тайлер шагнул вперед, хотя в душе она была рада его появлению. Делия прикрыла грудь руками.
— Какого черта ты здесь делаешь?
Она бросила взгляд на одежду, оставленную в углу, до которой не могла дотянуться. Делия пристально следила за Тайлером.
— Как только тебя угораздило явиться сюда? Да еще так бесстыдно пытаться...
Тайлер усмехнулся.
— Доброе утро, Делия, — сказал он, протянув ей перевязанную жгутом одежду, которую до сих пор держал за спиной. — Я принес тебе подарок.
Делия и бровью не повела. Ошеломленная неожиданным появлением Тайлера, она едва слышала его слова и боялась лишь одного, чтобы он не ушел. Больше всего на свете ей хотелось сейчас прижаться к нему и позволить ему делать с ней все, что угодно.
Вижу, ты решила помыться, — усмехнулся он. — Значит, начинается новый месяц.
Ее разозлила его насмешка.
— Убирайся, — сказала она сквозь зубы.
Тайлер положил перед ней стопку одежды.
— Ты не хочешь поблагодарить меня за подарок? Может, примеришь все прямо сейчас? Мне интересно, впору ли тебе все это.
— Убирайся! — твердо повторила девушка.
— Знаешь, детка, для такой тощей маленькой девчонки, как ты, у тебя чертовски привлекательная...
— Убирайся! — уже вне себя заорала Делия.
Тайлер засмеялся и, прикрыв лицо руками, быстро вышел из конюшни. Девушка осталась в полной растерянности. Щеки ее пылали от испуга, разочарования и обид.
«Никогда в жизни мне так не хотелось, чтобы мужчина прикоснулся ко мне».
Взгляд ее упал на» стопку одежды, оставленную Тайлером. Развязав жгут, девушка увидела грубую полушерстяную юбку и голубую в полоску короткую рубашку из набивного ситца. К своей великой радости, она обнаружила там капор, коричневые шерстяные чулки, белье из легкого льна и отличные туфли из телячьей кожи с оловянными пряжками и необыкновенными красными каблуками. От всего этого слезы навернулись у нее на глаза.